Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил - Страница 1

Май 1984 года. Торск, Калининская область.

Прекрасное утро! Не хочется нарушать устоявшуюся идиллию, к которой я привык за время своей недолгой, но счастливой жизни в новом для меня мире.

Нежные белые простыни, отдающие ароматом свежих фруктов, не дают мне возможности оторвать голову от постели.

— Привет, — произнёс я и, приоткрыв глаза, изучающее посмотрел на кудрявую девушку в лёгком платьице.

— Саша, доброе утро! Ты спишь? — услышал я радостный голос девушки.

Разумеется, не сплю! Всегда не понимал, почему люди задают такой простой, но весьма глупый вопрос? Если вам уже ответили, значит, человек уже точно не спит.

В комнате стоял смешанный аромат еды и женских духов с нотками цитрусов. Но ничего не могло меня оторвать от подушки.

— Саша, уже утро. Ты сам сказал, чтобы я тебя разбудила в 9:00.

Взглянув на часы на запястье, я разглядел положение стрелок на 8:00. Ничего мою ночную знакомую не смутило.

— Сашенька, ну, вставай. Я уже ухожу, — произнесла девушка и села рядом, начиная меня дразнить прикосновениями.

— У меня ещё есть час, — ответил я, наотрез отказываясь подниматься.

Забрать у меня законный час сна перед длительной командировкой я никому не позволю.

Бархатные пальцы с острыми коготками выписывали незамысловатые фигуры на моей спине.

В ушах зазвучал сладкий голос певца французской эстрады. А где-то вдали мерцал экран телевизора. Аромат свежеприготовленной еды смешался с запахом кофе. Похоже, дама включила в доме всё — начиная от газовой плиты «Россиянка» и заканчивая телевизором «Рубин».

Если мне не изменяет память, то девчонку зовут Катей. Она по-хозяйски себя повела в моей квартире. Ну и пускай, мне не жалко.

— Ой-ё-ёй! — воскликнула Екатерина, сорвавшись с места.

Девичий визг окончательно меня добил. Теперь о лишнем часе сна не приходится и мечтать. Откинув простынь, я медленно поднялся с кровати и хорошенько потянулся.

— Мне пора идти. Когда увидимся в следующий раз? — спросила красотка, надевая туфли лодочки в коридоре.

Правильным было бы ответить, что никогда. Всё же, встретились мы с ней в одном из двух ресторанов Торска. Посидели, поели, потанцевали и не только в заведении. Вечер и ночь провели бурно.

— Уезжаю надолго. Вернусь нескоро, — ответил я, выйдя в коридор.

Катя с облегчением вздохнула и широко улыбнулась. Радует, что мы с ней взрослые люди и всё понимаем.

— Удачи тебе! — подмигнула мне кучеряшка и выбежала из квартиры.

Я подошёл к двери, чтобы закрыть её, но не успел. Попал в объектив больших окуляров соседки, которая будто поджидала.

— Сашка, ну ты когда уже кровать починишь? Всю ночь скрипела. Ремонтировал?

— И вам доброе утро, Элеонора Иосифовна! — улыбнулся я соседке. — Ужасная кровать. Спина сильно болит.

— Саня, три подхода по 100 и не закусывать, — сказал мой сосед, спускавшийся на очередную матчевую встречу в шахматы.

Как всегда, в авоське бутылка из-под кефира, чёрный хлебушек и сало. Завтрак для чемпионов!

Я вернулся в квартиру. Пора уже собираться! Дорога к месту командировки очень длинная.

Два часа спустя, я уже шёл по стоянке к Ми-8, который должен был доставить меня и группу лётчиков на аэродром Чкаловская. Приветливо помахав техникам, бросил взгляд на пустующие места стоянок.

Три дня назад здесь стояло звено новых Ми-28 в специальном пустынном камуфляже. Самые последние модификации, которые выдала нам промышленность, отправляются вместе с нами.

Много у меня вопросов к нашим кураторам, но пока ответов они мне не дали. Обещали, кстати, в самолёте по пути в Сирию рассказать.

— Сан Саныч, свеж и весел. Последняя ночь перед командировкой прошла на ура? — радостно поприветствовал меня мой командир эскадрильи, который сегодня повезёт меня и группу.

— Что ты! Скучно. Сидел кроссворды разгадывал и крестиком вышивал, — отмахнулся я.

— И как? «Не зашился»? — посмеялся комэска.

— Я бы сказал, не сточился.

За спиной послышался сильнейший грохот. Да такой, будто в бетон рядом с нами молния ударила. Техники забегали в поисках причины падения створки грузовой кабины соседнего вертолёта Ми-8. Между прочим, новой модификации МТВ-3, появившейся гораздо раньше, чем это было в моей прошлой жизни.

— Саня, ты меня извини, но я поражаюсь решениям командования. Кто додумался отправить с тобой этого Петрова в командировку?

Действительно! Кто же кроме меня мог подсказать командованию, что Кеша по прозвищу «33 несчастья» — тот, кто нам нужен. За месяц Петрова натаскали штурманом-оператором на Ми-28. С его знаниями в навигации и умением быстро принимать решение в полёте, в Сирии будет проще.

Только я закончил думать, как прозвучал ещё один грохот.

— Я не знаю, как так вышло. У вас всё на соплях держится. Повесил на створку авоську, и она упала, — жаловался Кеша, которого техники начали отталкивать подальше от соседнего вертолёта.

Шокированный Петров шёл ко мне, размахивая сеткой с яблоками, грушами и клетчатым термосом. Приготовился к долгой дороге.

— Саныч, ну ты же меня знаешь. Я никогда ничего не ломаю… — начал оправдываться Кеша.

— Конечно. Ты не со зла, — покачал я головой.

Комэска закатил глаза и пошёл проверять борт. До вылета оставалось ещё несколько минут. К вертолёту подошли ещё двое моих коллег, с которыми мы убываем в командировку.

Это ещё один экипаж Ми-28, который мне поручили отобрать для командировки. Командир вертолёта капитан Горин Владимир Николаевич и его штурман-оператор старший лейтенант Зотов Валера. Молодые, перспективные и готовые выполнить любую задачу.

— Сан Саныч, добрый день! Готовы к вылету, — поздоровался Горин со мной, а затем и с Кешей.

С Петровым они однокашники, так что взаимопонимание у них нормальное. Горин поправил светлые волосы, растрепавшиеся на ветру, и полез в грузовую кабину.

Зотов, наоборот, выглядел более зажатым и сильно волновался, когда здоровался со мной.

— Я готов. Полностью готов. Ко всему готов, — сказал Валера, вытягиваясь передо мной в струнку.

— Зотов, спокойно. Волноваться будешь в роддоме. Кстати, как супруга? — спросил я.

— Нормально. Переживает за меня.

Пора грузиться и лететь. Через 15 минут вертолёт поднялся в воздух и взял курс на Чкаловскую.

Прошло почти два часа, прежде чем мы зашли на посадку и зарулили на перрон «придворного» аэродрома.

Я спустился по стремянке и осмотрелся по сторонам. Прохладный весенний воздух Подмосковья обдал лицо. Аэродром был окутан самой настоящей серостью. Тяжёлые облака растянулись по небу.

С правого края полосы взревели двигатели, и в небо медленно, но неотвратимо поднялся огромный Ил-76. За ним уже выруливал следующий. Взлёты шли один за другим, словно кто-то невидимый загонял этих гигантов в серое небо.

Чуть дальше, на стоянке, я увидел, как техники суетились вокруг Ан-22. В его раскрытой утробе уже стоял Ми-28 в пустынном камуфляже. Инженерный состав и их коллеги из конструкторского бюро Миля проверяли крепления, переговаривались короткими командами, загоняя внутрь ещё один вертолёт.

— И это всё в Сирию? Не мало ли? — спросил Кеша.

Только я собирался ответить, как за спиной послышались приближающиеся шаги. Улыбающийся Виталий Казанов в сопровождении ещё четверых людей шёл в нашем направлении. Одет Иванович был в песочную форму «эксперименталку». А вот куртке отдал предпочтение шевретовой.

Слегка расстегнув молнию на куртке, сотрудник КГБ внимательно всех осмотрел, не прекращая улыбаться. Уверен, что Виталий Иванович изучил личное дело каждого из нас.

Не сомневаюсь, что ему известно даже то, чего мы сами о себе не знаем.

— Иннокентий Джонридович, вы видите только верхнюю часть айсберга. Советский Союз только начал поставки в Сирию, — сказал Казанов в ответ на возмущения Петрова.