Сбой реальности. Книга 4 (СИ) - Попов Михаил Михайлович - Страница 21

— Никак нам нельзя, Лирой. — отвечаю я, чтобы грубо не отказать, — спешим мы. В Багровую Пасть.

— Ох, куда замахнулись. Силенок-то хватит? — спрашивает он у нас и выходит на свет. То, что я в тени принял за морщины, оказалось множеством шрамов, которыми испещрено его лицо.

— Хватит, охотник. — делает навстречу местному шаг Илья. — но если задание прямо туда дашь, выполним, чего б нет.

— Вам бы хоть понять, с чем столкнетесь. В «пасти» водятся злобные твари. А я мог бы вас кое-чему научить. — ухмыляется он, шмыгает носом, а перед нами появляется уведомление.

[Вам предложено задание: Ай, что это меня ужалило?]

[Цель: Убить 30 различных тварей на болотах, затем вернуться к Лирою. Он выдаст следующее задание.]

[Награда: Пассивный навык: Знание анатомии: +5% урона по монстрам.]

[Является частью цепочки.]

[Принять][Отказаться]

Интерлюдия. Майя.

Она переживала этот момент снова и снова, застрявший в ее сознании. Холодный каменный пол, собственная кровь, стекающая по подбородку, и перед ней он — невозмутимый, спокойный, не колеблющийся ни секунды. Она знала, что он сделает. Еще до того, как он поднял клинок. Она молила о пощаде, но не из страха — из необходимости, из желания выжить во что бы то ни стало. Из осознания, что если она погибнет здесь, потеряет персонажа, то вместе с ним потеряет все. И все же он не дрогнул, не дал ей шанса.

Майкл смотрел на нее без жалости. В его глазах, тем не менее, не было злобы, ненависти или удовольствия. Только холодный, взвешенный расчет. Она знала, что даже стоя на коленях перед своим убийцей, остается угрозой. Она могла подставить его, попытаться обмануть. Но она слишком поздно поняла, что ее слова не изменят ничего. Он сделал выбор. И его клинок пронзил ей сердце.

Боль была короткой, но сильной. Она ощутила, как после удара из груди вырывается последний вдох, как темнота окутывает сознание. И затем — пустота.

[Вы мертвы. Отсоединение браслета через 15, 14, 13…]

Проснувшись в реальности, она не сразу поняла, где находится. Откат был сильный. Запястье жгло, вбрасываемый в кровь аркданс резко остановился, а защелка браслета отстегнулась. Обшарпанные стены, подранный линолеум на полу. Видавшее виды кресло. Майя скинула браслет, свесила ноги, и уставилась в одну точку.

— Твои показатели… ваш рейд в разлом прошел не очень удачно? — спрашивает ее темнокожий парень с дредами, заплетенными в тугой пучок на затылке.

— Нет, да… — выдохнула она, спускаясь на пол на негнущихся ногах. — мы в него даже не попали. Его отбили…

Семнадцатилетняя девушка, рано ставшая взрослой. Дома ее ждут братья и сестры: семеро по лавкам, и быстро стареющая и сдающая мать. Свое детство она помнит сытым, в достатке и тепле. Сейчас же ее семья потеряла все. Со смертью отца и потерей работы мамой жить стало трудно, денег едва хватало на оплату аренды и закупку БЖУ-шек на всех. Сейчас она стояла посреди студии, растерянная, с наворачивающимися на глаза слезами. Она не переживала, что потеряла персонажа. Она размышляла, где ей теперь достать денег на оплату квартиры в этом месяце. Ведь вся добыча, что она намеревалась отнести на аукцион, осталась в сундуке личной комнаты рыцаря смерти 50-го уровня.

Как добиралась домой она не помнит. Хотела купить воды, но сразу передумала. Теперь каждый юдди на вес золота. Когда перешагнула порог квартиры, весь груз, давивший на нее по дороге домой, наконец надломил ее волю. Она упала на колени, так же, как в том разломе, и разрыдалась.

Стены маленькой комнаты, приглушенный из соображений экономии свет, детские голоса за дверью. Обычная, серая, тесная квартирка на периферии Нью-Блисса, в которой шесть человек делили несколько квадратных метров. Ее настоящая жизнь. В отличие от своего аватара в ней не было силы, не было власти, не было уважения, которое она имела в игре. Здесь она была просто девчонкой со спутанными мокрыми после ливня волосами, у которой нет ничего, кроме матери, четверых младших и необходимости как-то добывать деньги.

Проституция? Или, может, к сборщикам? Оба варианта рассматривались как перспективные, пока по щекам тяжелыми каплями стекали слезы. Внутри сжимался такой тугой комок, что она боялась, во что это может вылиться.

Ее персонажа больше не существовало. Два года, ровно с того момента, как она смогла договориться в студии о продаже аркданса несовершеннолетней, она копила предметы, золото, опыт и статус. Все исчезло в одну секунду. Она не могла просто создать нового персонажа и продолжить, будто ничего не случилось. Без высокого уровня и редкого шмота она не заработает столько, сколько приносила раньше. А значит, деньги, которые держали на плаву ее семью, кончились.

Майя глубоко вдохнула, стараясь собраться. Первым делом — коммуникатор. Она открыла чаты, пробежалась по контактам. Гильдейский канал был пуст, академка не подавала признаков жизни. Даже те, с кем она сражалась в том бою, молчали. Она проверила список друзей — бывшие согильдийцы один за другим исчезали из сети. Их просто удаляли.

Пересохшими губами она пробормотала проклятие. Значит, списали всех, кто провалился в той бойне. Академку, вероятно, расформировали, чтобы не брать такой позор на себя. В конце-концов они были лишь претендентами на вступление в основной состав, и от того, кто как себя проявит, можно было надеяться на вступление «в большую игру».

Сейчас, сидя в грязном коридоре, она осознает, что не только Майкл убил ее. Ее убил приказ во что бы то ни стало захватить разлом. Чья-то гордыня и нежелание принимать ответственность за свои действия послужили началом ее личной трагедии. Никто ничего не сделал, чтобы помочь своим. Сраные предатели.

Пальцы дрожали, когда она нажала на контакт наставника. Долгий гудок. Второй, третий. Ответили не сразу, голос с той стороны был сухим и отстраненным.

— Майя?

— Дайте мне шанс, я прокачаюсь заново очень быстро, — она ненавидела, как отчаянно это прозвучало. Уже второй раз за сутки. — Мне просто нужна помощь, возьму любой класс, который нужен основному составу. Пожалуйста.

— Я не могу. Это не мое решение. Академии больше нет.

— Ну а в основу? Ты же знаешь, Эд, я могу… многое. Хочешь?

— Нет, забудь. Ты знала, на что шла. Это не моя вина, я ничем не могу помочь. Не унижайся.

Связь оборвалась, прежде чем она успела сказать что-то еще.

Пожалуйста, кто-нибудь, дайте знак.

Она уставилась в комм, будто ожидала, что тот все же выдаст какое-нибудь сообщение. Извинение. Объяснение. Но ничего не было.

Майя опустила голову и закрыла глаза. Сейчас это уже не имело значения. Сейчас важно было только одно.

— Сестлёнка… а ты тево сидись тут? — конопатый мальчуган в носках по колено и длинной, вытянутой майке, смотрел на нее из комнаты.

— Устала, Максик. Сейчас умоюсь и приду. Вы кушали? — ответила она, проглотив комок.

— Кусали… мама — не кусала. — объяснил ей парнишка, несмотря на возраст очень смышленый и ответственный.

— Молодцы. Как сестры?

— Спят, я тока с Ксюсей играю. Мы тихонько.

— Поиграйте еще, я сейчас приду.

Она встала, скинула с себя вымокшую одежду, заперлась в ванной. Взглянула на себя. Крепкая стоячая грудь, узкая талия, точеные скулы, хорошие волосы. Если умыться и накраситься, то вполне себе хороша. Встряхнула головой, выбрасывай паскудные масли.

Пятнадцать юдди на вход в студию, чтобы играть один день. Триста юдди за аренду. Двести на еду. В следующем месяце, если срочно что-то не предпринять, у них не будет даже этих денег. А там и до Клоаки — богом забытого места в подземельях города, недалеко. Говорят, там примут всех. Особенно таких смазливых.

Встав под тугие струи едва теплой воды, она медленно сжимала и разжимала пальцы.

Нет, она не могла позволить себе слабость. Она найдет выход.

Потоки воды проясняют сознание. Краем уха слышала, как за стеной шумят младшие. Вышла из душа, обтерлась и переоделась в домашнее — старый свитер и штаны. Дверь в общую комнату была приоткрыта, и она видела, как ее младший брат, Максим, сидит на полу и возится с какими-то игрушками. Ксюша, девятилетний ребенок, самый старший из младших, успокаивала разбесившихся близнецов. Никто не осознает, в каком положении они теперь находятся. И как им объяснить — задача со звездочкой. Как объяснить, почему мама грустная, как объяснить, почему старшая сестра больше не улыбается и не рассказывает о своих приключениях. И главное, как объяснить, что жить они будут теперь еще хуже?