Братик (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 43

А чего, парень, видно, что высокий вырастет. Только хилый какой-то — узкоплечий. Пусть к зиме сил наберётся, чуть расправит плечи свои.

Глава 22

Событие шестьдесят четвёртое

Дожидаться в Москве, когда мастер оружейник Василий Ломов изготовит ему трубку для стеклодувов Юрий Васильевич не стал. Он договорился с митрополитом Макарием, что тот заберёт готовые изделия и отправит с гонцом в Кондырево. Радостный, что Макарий пообещал ещё и поторопить кузнеца и отправку прямо срочную организовать, Боровой прошёл к себе в опочивальню, где очнулся после попадания в это тело несчастного мальчика, и на пороге себя по лбу хлопнул.

«Доннер веттер» (Donor wetter). Вроде молодой, а уже склероз! — Юрий Васильевич ещё раз себе по лбу заехал. Он, перепираясь с кузнецом и выкруживая быстрейшее изготовление трубки, совершенно забыл про самогонный аппарат и про змеевик, который хотел заказать мастеру вместе со стеклодувной трубкой.

И не бросишься к кузнецу опять. И без того на него уже косо поглядывают. Как на императора Димитрия будут скоро бочку катить, что ненастоящий. Сейчас послеобеденное время и нужно ложиться спать, а не по кузнецам бегать, тем более, возможно, и сам кузнец почивает.

Лёг на кровать поверх перин и одеял, думал полежать часик о планах на будущее подумать, и даже не заметил, как и на самом деле уснул.

И проснулся только к вечерней. Теперь уже не отопрёшься, что болезный, и нельзя идти вместе со всеми в храм. Воевать можно? Бегать и висеть на турнике можно? А в церкву нельзя⁈ Шалишь.

Пришлось выстоять час целый в Архангельском соборе в первых рядах вместе с обоими братьями. Во время богослужения вспоминал сон, что приснился сегодня. А приснилась склока, которая началась с Европейцами, когда они не захотели отдавать в Крымский музей скифское золото. Интересно ведь. Не, не то, что все общечеловеки сволочи, а то, что он знает, где точно зарыты десятки кладов. Более того, он всё знает про гробницу Тутанхамона и про Трою, которую Шлиман ещё не раскопал. Да даже прадедушка того Шлимана ещё не родился. И он знает историю кюре Беранжера Соньера который в своём приходе в деревеньке Ренн-ле-Шато нашёл клад Тамплиеров.

Правда, не всё так просто. Троя и гробница Тутанхамона сейчас на территории Османской империи, и интересно было бы посмотреть на русского, который там раскопки устроит. А вот Франция? Лангедок? Там сейчас чего? А чёрт его знает. Так точно историю Европы он не знал. Франция воюет сейчас и с Испанией, и с Англией. Нет туда сейчас тоже не вариант соваться. И в Крым не поедешь курганы копать. Вот ведь как получается — он знает про кучу кладов и не может ни один из них выкопать.

Иван подтолкнул его. Задумался настолько, что и не заметил, как богослужение кончилось. Срочно нужно бежать к мастеру оружейнику Василию и рассказывать тому про самогонный аппарат, а то ведь на завтра на раннее утро намечен уже выезд в Калугу.

Перед отъездом после заутрени к Юрию подошёл митрополит Макарий и сунул ему какой-то предмет, завёрнутый в серо-чёрную тряпицу ветхую. Такое ощущение, что помер кто из стариков монахов в одном из монастырей и из его драной древней рясы её вырезали. Юрий хотел развернуть и посмотреть, чего там такое под тряпицей, на книгу похоже, но митрополит ему не дал. Руки свои наложил на руки Юрия Васильевича, как бы останавливая, и потом перекрестил и рукою отпустил.

Боровой передал свёрток брату Михаилу и пошёл с Иваном прощаться. Там же обнимашки и целовашки будут. Теперь до осени не приедет. Ну, по крайней мере, не планировал, как судьба ляжет… Его в эту командировку Иван отпустил только до осени, не сказал до какого числа или даже месяца, но если честно, то Юрий, зимой там отрезанный от мира в лесах, и не собирался находиться. Тут в Кремле есть чем заняться зимой. Нужно готовить реформы, помогая литвину Пересветову Ивану Семёновичу. Они ведь не за горами. Тем более, кое-какие можно и ускорить, например, создание первого стрелецкого полка. У него и человек есть на место полковника. Ляпунов, тот который с ним весною уезжал из Москвы, и Тимофей Михайлович сегодня — это разные люди. А до октября, например, он его ещё и по наукам подтянет и по разумению того, чем должны стрельцы в полку заниматься, кроме как лавки на торгу заводить.

На первом привале Юрий вспомнил, о свёртке, что ему передал митрополит. Подошёл к монаху и руку протянул, дескать, давай. А тот в неё кусок хлеба, подогретого на костре, и солью посыпанного, сунул. Нет, оно конечно — это вкусно, и даже отказываться не стал Боровой, но хотел-то другое получить. Но рот уже занят был и пришлось сначала прожевать.

— Что владыко Макарий дал? Где это? — разделавшись с приличной краюхой вкусного белого хлеба, всё ещё с набитым ртом, спросил у Брата Михаила Юрий Васильевич.

Монах порылся в котомке огромной, что с собой всюду таскал, достал свёрток и протянул серый предмет, отряхнув его от крошек каких-то, князю.

Юрий отошёл, сел на воз, и попробовал его развернуть. И ничего не получилось. Ткань не только оборачивала прямоугольный предмет, но ещё и зашита была. Рвать ветхую ткань Боровой почему-то не решился, пришлось идти назад к монаху и просить у него нож.

В результате всё-таки подарок митрополита был извлечён на свет божий. И сразу стало понятно, почему такие меры предосторожности предпринимал владыко. Это была книга, даже скорее брошюра. Тоненькая совсем, листов на пятьдесят. И бумага была паршивая серо-коричневая и печать была какая-то смазанная, и диаграммы кривоватые и тоже плохо пропечатаны. НО! Это был учебник по шахматам. И это при том, что митрополит недавно ещё совсем объявил шахматы под запретом на Руси, как азартную, «бесовскую» игру. Насколько помнил историк Боровой запрет пришёл на Русь из Византии. Наверное, книгу изъяли у кого-то из опальных бояр, возможно у того же Андрея Шуйского совсем не невинно убиенного. Тот товарищ играл, помнится, в шахматы. Или возможно у кого из монахов. В уложении Стоглавого Собора им в основном запрещалось играть в шахматы, вплоть до лишения сана на два года. Книга была издана, судя по году, стоящему на второй странице тридцать лет назад в Риме. Автором значился Педро Дамиано (порт. Pedro Damiano de Odemira). Называлась книга длинно: «Эта книга учит играть в шахматы и содержит окончания партий».

Книга была на латыни. Юрий Васильевич этот язык изучать с помощью брата Михаила начал, но похвастать великими достижениями пока не мог. В изучении языков ведь что главное — стимул. Нужно чтобы это было интересно и необходимо самому изучающему, а какой уж преподаватель попадётся вопрос второй. Так Боровой пока не осознал, что ему кровь из носа латынь нужна. Ну, может хоть теперь засучит рукава.

Разглядывая диаграммы с описанием игр и потом в конце задачи, Юрий Васильевич подумал, что ведь и он может такую книгу написать. Более того, он, если напрячься, вспомнит изучаемые в детстве в шахматной школе всякие интересные дебюты игр, которые только через четыре сотни лет состоятся. И вот если такую книгу напечатать на латыни, то в Европе она будет нарасхват.

И кстати, в этом деле есть подвижки. Пересветов показал ему письмо от своего знакомого из Кракова, который сообщал, что переговорил с несколькими книгопечатниками и один из них согласился на несколько лет приехать в Москву и основать там печатную мастерскую. Он является учеником того самого Каспера Штраубе, про которого Пересветову и Юрию Васильевичу говорил брат Михаил. И он тоже немец. Йоганн Шеффер. Обещал до зимы быть на Москве с отлитыми красивыми литерами.

— Так они на латыни⁈ — махнул рукой Юрий, — хотя если продавать книги в Европе, то латынь и нужна, а русские буквицы отольёт, раз литинские смог. Главное, чтобы не передумал и приехал. Уже столько планов на типографию и один лучше другого.