Patria o muerte (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 31

«Тикаури» содрогнулся всем железным корпусом, отправляя по вражескому флагману три увесистых «гостинца». Тут бы подойти в упор и шарахнуть — несколько бомб снаряжены нитроцеллюлозой, что мощнее обычного пороха. А с близкого расстояния борт однозначно будет пробиваться, вернее проламываться. Дал носовой залп и «Парагуари» идущий в кильватере, и сразу же последовало одно попадание, от борта отлетели ошметки, даже толстые доски просто перешибало как прутики. Направился к противнику и «Игурей», но вместе с «Эсмеральдой» — корпуса у этих кораблей деревянные, но вдвоем против одного противника, дружно навалятся и одолеют. А вот маленькие канонерские лодки в драку не лезли, они охраняли вытянутую вереницу парагвайский пароходов, некоторые из которых вели на буксире баржи «чато», но уже без установленных пушек, зато набитых солдатами. Решено было высадить сразу бригаду — два пехотных батальона с кавалерийским полком, причем последний уже совершил долгий переход, и его передовой эскадрон уже на том берегу Параны. И на прицепленных баржах после разгрузки начнут перевозить лошадей, чтобы после начать преследование разбегающихся в разные стороны союзников. А главное необходимо как можно быстрее отловить двух президентов — аргентинского и уругвайского, подобная «добыча» дорогого стоит, неудачников в Латинской Америке никто не любит, и «всенародной» поддержки такой кандидат не получит. Наоборот, злорадствовать будут, а ненависть и недовольство за начатую войну достанется самодовольной столице — так что новая гражданская война неизбежна. Да потому что зададутся простым вопросом — а с какого «бодуна» Аргентина вступила в союз со своим злейшим врагом и конкурентом Бразилией, и стала воевать с Парагваем, к которому большинство населения страны относится без всякой неприязни. И если в той реальности отказ воевать вызвал массу бунтов и волнений, с неимоверным трудом подавленных войсками лояльными президенту Митре, то тут пойдет наоборот, главное чтобы Лопес не упустил момент. Но «хефе» не дурак и уже начал «шашни» с Уркусом, а тот будет обрадован возможностью свести со своим давним врагом старые счеты, ведь не просто так собирает ополчение, которое в прошлый раз восстало, только в самый неудачный момент — после катастрофического поражения парагвайского флота в сражении при Риачуэло…

— Есть, попали. Теперь таранить его, никуда не денется!

Алехандро стукнул ладонью по планширу, входя в азарт. Флагман неприятельской эскадры корвет «Жекитононья» попытался уйти от форштевня «Такаури», и тут же получил две 68-ми фунтовые бомбы — по нему теперь стрелял и «Тикаури», и присоединившийся к нему «Парагуари», который промахнулся по второму бразильскому корвету. Но вот бомбы сделали свое дело — вражеский корабль загорелся, а метавшихся на палубе матросов расстреливали из винтовок и картечью из шестифунтовых пушек, что ухитрялись отправить во вражеский корабль за минуту полдюжины «подарков» в виде отлитых чугунных шариков. Нужно было убрать с палубы матросов, выбить их как можно больше, чтобы затем без всяких помех овладеть неприятельским флагманом. Но тут Алехандро увидел поразительное зрелище — бразильские моряки стали прыгать в воду, а из-под палубы вырвались огромные языки пламени и густые клубы черного дыма.

— Право на борт, отходить от него, сейчас взорвется!

Рулевой от его звонкого крика тут же закрутил большое колесо штурвала, а у Алехандро волосы чуть ли дыбом не стали, и по лицу потек холодный пот. Какой таран, если бы они сейчас сцепились, то «Такаури» бы взлетел на воздух. И не успели мысли проскочить, как вражеский корвет с ужасающим грохотом взорвался на тысячи горящих обломков, которые полетели в разные стороны. Пылающие головни упали на палубу флагмана, но матросы голыми руками их стали выбрасывать в воду. Идущий следом «Парагуари» вовремя сменил курс, следуя в кильватере, и тоже избежал «огненного дождя». Зато досталось канонерской лодке, что потеряла ход, пытаясь идти за своим флагманом — вот на ней запылало на совесть, и в добавку полетели тяжеленые бомбы, проламывающие борт. Разгоревшийся пожар на ней не стали тушить, и команда стала вываливаться за борт, причем не тонули, воды было примерно по горло, местами по грудь. Но никто не пытался идти, старались отплыть по течению как можно дальше от обреченного корабля. Многим повезло, другим не очень — после взрыва их накрыл град обломков. И на этом сражение закончилось — последний оставшийся на ходу корвет наскочил на мель, а его командир здраво оценил обстановку и решил не умирать за императора. Все же один против четырех не тот расклад, а жизнь многих десятков матросов и своя собственная стоят того, чтобы спустить флаг, оказавшись в безнадежной ситуации. И зеленое полотнище поползло с мачты как раз в тот момент, когда «Игурей» с «Эсмеральдой» собрались выдать убийственный залп с самой близкой дистанции, практически в упор.

— Задробить стрельбу! Передать всем мой приказ — спасать уцелевших! Пароходы это тоже касается. Не стоит губить людей, что пошли на смерть ради амбиций их императора.

Отдав приказ, Мартинес еще раз посмотрел на остовы двух погибших кораблей — он отдавал должное бразильцам, но понимал, что погибли они за неправедное дело. Решили сговориться и разделить его страну, а теперь пожинают плоды собственной политики. Солдат, возможно и наберут, новую армию выставят, но уже не победят в этой войне, никак не победят, даже получив из Англии и Франции броненосцы. Только собственную страну в непомерные долги вгонят, но такова плата за амбиции политиков.

— Вот и все, «хефе» — у империи флот был, да сплыл. Теперь нас не остановят, мы должны пробить путь к океану.

— Вот и занимайся этим, сеньор альмиранте, это как раз по тебе задача. А мне на берег пора — войска высаживаются, нужно интервентов разогнать, чтобы больше никогда не появлялись. Но вечером мы с тобой встретимся, посидим за стаканчиком. О такой победе я не помышлял вчера — но ты снова удивил меня — теперь понимаю, что знания твои бесценны.

Лопес порывисто обнял его, и стал спускаться по трапу вниз, сел в лодку, и та направилась к пристани, с подошедшего парохода уже высаживались войска. Алехандро же занялся делами, которых было невпроворот — победа порой доставляет хлопот больше, чем поражение…

Алехандро впервые уселся в кресло, вытянул ноги — он устал за этот чрезвычайно долгий день, растянувшийся для него на двое суток. Победа действительно невероятная — из пяти подорванных ночью кораблей два можно ввести в строй — фрегат и корвет. Еще пару канонерских лодок удалось взять в практически неповрежденном состоянии — «города» догнали сбежавшую «Игуатеми», та села днищем на грунт — капитан плохо знал реку. Деморализованные бразильцы спустили флаг, команда без боя сдалась в плен. Два отправленных парохода стащили корабль с отмели, и привели на буксире в Коррьентес, ремонт займет неделю, не больше, благо есть плавмастерская, захваченный у бразильцев специальный пароход, который тут же приспособили для собственных нужд. А вот подорванные фрегат и корвет придется вести в Асунсьон, но пара недель точно уйдет на заделку пробоин и откачивание воды. Да еще снять пушки с потопленных кораблей, да попробовать поискать трофеи с взорвавшихся корветов. В его положении многое сгодится, а тут за счет одних трофеев можно целую эскадру снарядить. Обе канонерские лодки скоро войдут в строй, на них есть экипажи, да и в класс корветов будут переведены, на страх врагам. Теперь у него четыре вполне боеспособных корвета, два колесных, но с железными корпусами, и пара винтовых — все небольшого водоизмещения, как раз для действий на реках. Три небольших винтовых бразильских парохода пополнят дивизион канонерских лодок до пяти вымпелов, туда же перевести колесный «Игурей» в качестве командного корабля. Имеются еще во множестве всевозможные пароходы и паровые катера, но многие еще поймать нужно, они в Паране. И не допустить прорыва вниз по течению — от отчаяния многие капитаны могут на это решится. Но война, по сути уже выиграна, блокированная армия «Тройственного альянса», прижатая к гибельным болотам, долго не продержится, и будет вынуждена сложить оружие. А оно пригодится — у неприятеля много нарезных мушкетов, можно двадцатитысячное воинство вооружить, да еще останется. Но главное это револьверы — вот тут подфартило. Да и в самом Коррьентесе захвачены значительные трофеи, тут имеется все, от боеприпасов до продовольствия и обмундирования. При бедности Парагвая в ресурсах привалило настоящее богатство, ценность которого будет определена намного позднее, когда все подсчитают и перепишут.