Мика - Гамильтон Лорел Кей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/31
• Следующая

– Артур, зачем? Зачем ты велел Джимми подложить тело мальчишки мне в машину?

– Я не знаю, о чем толкует этот... предмет. Я ничего не делал. Он был педофилом, никто из нас этого не знал!

Но слова Сальвии звучали несколько торопливо. Теперь я поняла, почему он пытался задержать подъем зомби. Вина.

Роуз шагнул вперед – несколько замедленно, неуверенно, будто выглядел более живым, чем себя ощущал.

– Я педофил? Ах ты гад! Ты знал, что сынок Джорджа был растлителем малолетних! Ты знал, и ты его прикрывал. Ты помогал ему добывать ребятишек, пока он не увлекся и не убил одного.

– Вы что-то сделали с его разумом, маршал. Он бредит!

– Нет, мистер Сальвия, мертвые не лгут. Они рассказывают только правду – в том виде, в котором она им известна.

Мика подошел ко мне и встал рядом, зажимая раненую руку. С виду он был так же заворожен зрелищем восставшего мертвеца, как и все прочие. Может, он никогда не видел зомби, но этот тоже не был обычным зомби – по крайней мере не таким, какого обычно вызывают из могилы.

Роуз подошел к границе круга.

– В ту минуту, когда ты велел Джимми положить тело ко мне в машину, я уже был покойником, Артур. С тем же успехом ты мне мог пустить пулю в лоб.

Он попытался сделать еще шаг к Сальвии. Круг удержал, но я почувствовала, как Роуз на него нажимает. Этого не должно происходить. Как бы ни был хорош зомби, круг должен остаться сакральным, нерушимым. Что-то было совсем не так.

– Фокс! – позвала я. – Вы говорили, что он умер от естественной причины?

Фокс подошел чуть ближе к кругу, но не там, где Роуз, будто присутствие мертвеца его нервировало.

– Так и есть. От сердечного приступа. Ни яда, ни чего-либо в этом роде. Сердечный приступ.

– Клянетесь?

– Клянусь.

– Ты зачем подложил мне в машину последнюю жертву Джорджи, Артур? – продолжал Роуз. – Что я тебе сделал, гад? У меня были жена и дети, и ты меня у них отнял, когда подложил тело.

– Ох ты черт! – шепнула я.

– Что такое?

– Он в своей смерти винит Сальвию. Не педофила, который убил ребенка.

У меня желудок свело судорогой, и я взмолилась: "Боже мой, только не это!"

– Вы считаете, он обвиняет того, кто подложил тело в машину? – спросил Фокс.

– Он обвиняет Сальвию, потому что это он приказал подложить тело.

– Ты испугана, – сказал Мика. – В чем дело?

Я обратилась к Фоксу, стараясь говорить тихо и не привлекать внимания зомби:

– Убитый зомби всегда прежде всего делает одно: убивает своего убийцу. Пока убийца жив, никто этим зомби управлять не может. Даже я.

Фокс с той стороны круга посмотрел на меня дикими глазами. Франклин вообще держался подальше от круга, от зомби, от меня.

– Роуз не был убит, – прошептал Фокс. – Он умер от сердечного приступа.

– Не думаю, что он так считает, – шепнула я в ответ.

– Зачем, Артур? – завопил Роуз.

И попытался выйти из круга. И круг поддался, поддался, как кусок пластика, растянутый толкнувшей рукой.

– Эмметт Лерой Роуз, повелеваю тебе оставаться на месте! – заорала я.

Но я знала, что если уж мне приходится орать, то беда.

Роуз пытался пройти вперед, и круг перестал быть стеной. Он заваливался наружу – я это ощущала. И я бросила свою волю и свою мощь не в зомби, а в стену, крикнула "НЕТ!" и это "нет", этот запрет влила в круг. Помогло. Как будто круг сделал тот вдох, что ему был нужен. Но никогда раньше я такого сделать не пробовала. И не знала, сколько времени круг сдержит мертвеца.

Покойник повернулся ко мне:

– Выпусти меня.

– Не могу.

– Он меня убил.

– Нет, он не убивал. Если бы он вас убил действительно, вы уже были бы снаружи. Будь вы праведным убиенным, вас бы ничто не удержало из того, что я могу сделать.

– Праведным убиенным? – И он рассмеялся так желчно, что даже слышать было больно. – Праведным! Нет, я не был праведным. Я брал деньги, зная, что они грязные. Я себе говорил, что, пока я сам ничего незаконного не делаю, все путем. Но оно не было путем. – Он снова глянул на круг, но тут же его взгляд сосредоточился снова на Сальвии. – Может, я не был праведником, но я не знал, что Джорджи делает с этими ребятишками. Богом клянусь, не знал. Артур, ты видел того парнишку, что велел Джимми подложить мне в машину? Ты видел, что Джорджи с ним сделал? Он его вскрыл. Распорол!

И он ударил в круг, ударил руками, будто хотел просунуть их, и круг поддался. Я почувствовала, что круг рвется, как бумага.

– Нет! – крикнула я. – Этот круг мой! И в этом круге силы командую я, я, а не ты, и я говорю – нет, Эмметт Лерой Роуз, нет! Да не выйдешь ты из этого круга!

Роуз отшатнулся назад.

– Выпусти меня!

– Нет! – крикнула я. – Фокс, уведите отсюда Сальвию!

Тут что-то ударило меня по руке, ударило так, что я завертелась и рухнула на четвереньки. Руки я не чувствовала, но кровь текла. Меня подстрелили, успела я подумать, и тут Мика встал между мной и местом, откуда был сделан выстрел. Стрелок целился. Я услышала, как вторая пуля ударила в надгробие резким щелчком.

– Не стреляй в нее! – вопил Сальвия. – Не стреляй, идиот! Зомби подняли, толку нет стрелять!

Я заползла за камень, чтобы он был между мной и стрелком. Рука кое-как работала, можно было проползти по земле. И даже чувствительность возвращалась, что было хорошо – значит рана не слишком серьезная.

Минусом возвращения чувствительности было, что я была ранена, и мое тело теперь это знало. Пуля меня только оцарапала, но она была достаточно приличного калибра, чтобы на моей руке было видно то, чего невооруженным глазом видеть не полагается. Терпеть не могу вид собственных мышц и связок. Если они видны, значит, дерьмо хлынуло на вентилятор, а я стою прямо под струей.

Зазвучали выстрелы – на этот раз уходя от нас, дальше в ночь, – это ФБР отвечало на огонь. Молодцы ребята. Левой рукой я шевельнула правую, чтобы вытащить пистолет. Левой рукой я управляюсь хуже, но это лучше, чем ничего.

– Мика! – крикнула я.

Когда летают пули, пусть он будет рядом со мной.

Но не Мика наклонился надо мной. Темная фигура Роуза нависла сверху, протягивая ко мне руки.

– Нельзя! – велела я ему.

– Выпусти меня.

– Нет, – сказала я и выстрелила в него, хотя знала лучше всякого другого, что на пули ему более чем наплевать.

Он ведь зомби, боли они не чувствуют.

Он схватил меня и поднял с земли, хотя я всадила ему пулю в грудь в упор. Тело его покачнулось от удара, но только и всего.

Когти врезались ему в горло за миг до того, как я поняла, что сзади на него набросился Мика, только руки у него в полузвериной форме, которую умеют принимать по-настоящему сильные оборотни. Однако мертвого убить нельзя.

Роуз с размаху бросил меня вниз, со всей силой, бывшей в его уже нечеловеческом теле. Я ударилась о надгробие, и вдруг в голове у меня вспыхнули белые звезды, превратились в алые, а потом все залила бархатная тьма, и это все о ней. Бархатная тьма – и ничего больше.

Очнувшись, я увидела над собой белый потолок. Рядом со мной стоял Мика и глядел на меня, улыбаясь. Рядом с кроватью? Левая рука у меня была прибинтована к дощечке, и из нее торчали какие-то иглы и трубки. Правая забинтована как у мумии. Возле окна в углу кто-то устроил лавку флориста вместе с этими дурацкими майларовыми воздушными шариками.

– Давно? – спросила я, и голос показался мне забавным. Глотка – как наждак.

– Двое суток.

Он взял поилку с изогнутой соломинкой и поднес мне. У воды был затхлый металлический вкус, но горло немножко отпустило.

Открылась дверь, и вошли врач, сестра и Натэниел. Врача и сестру я ожидала.

Я потянулась к Натэниелу, и оказалось, что правая рука все-таки действует.

Он улыбнулся мне своей чудесной улыбкой, но до глаз она не доходила. В них была тревога, и я знала, отчего на этот раз. Из-за меня, что меня ранили.

• Предыдущая
• 23/31
• Следующая