Ненужная жена. Хозяйка лавки "У блюдечек" (СИ) - Князева Алиса - Страница 5

Есть ещё несколько пунктов сомнительного содержания. Типа все важные юридические и правовые вопросы и решения мне нужно согласовывать с ним. Это что получается? Если я захочу, к примеру, переехать, мне сперва к этому козлу на поклон сходить придётся?

Захлопываю папку и, откинувшись на спинку, закрываю глаза. Думать про Эридана не хочется, он меня бесит, так что мысли утекают к Диме.

Вот как они могли, а? Я, конечно, по-человечески могу его понять. Женился, рассчитывая на нежность, поддержку, понимание и жаркие ночи, а получил сломанную куклу, которая загремела в больницу раньше, чем кончился медовый месяц.

Его мать меня до сих пор не простила. Мол, я выскочила замуж, зная о том, что через месяц моё здоровье помашет ручкой и специально накинула поводок на его шею.

Фыркаю и отворачиваюсь к окну. Дима родом из маленького городка. Он жил у друзей на диванах до знакомства со мной. Я обеспечила ему крышу над головой, возможность найти нормальную работу, а он приглядывал за болеющей мной и, похоже, дожидался, когда я, наконец, помру.

В этом плане Эридан кажется меньшим злом. Он хотя бы в глаза сказал: уходи, мы с тобой теперь не пара. Раздражённо смотрю на бумаги. Ещё и мужика заводить нельзя. Да сдались вы мне! Пусть истинная окажется редкостной стервой и выпьет твою кровь через соломинку. Ну чисто, чтобы спесь сбить.

За окнами проплывает милый городок, одетый в позднюю осень. Я не разбираюсь в архитектуре, но он похож на тихие улочки каких-нибудь старых европейских городов из фильмов. Как и в нормальном мире, мы едем посередине улицы, а прохожие слоняются по тротуарам, болтая друг с другом и разглядывая витрины и прилавки разбитых на первых этажах магазинчиков.

Не знаю, насколько я тут застряла, но выглядит не так уж плохо. Впрочем, мне сейчас всё, что не похоже на больничную палату, кажется роскошеством.

Ладно, выживем. В крайнем случае из ума.

Едем мы достаточно долго. Я успеваю полностью успокоиться и затолкать дурацкие документы поглубже в сумку. Сейчас я не хочу с ними разбираться. Да и что я решу, сидя в карете? Слишком мало вводных данных. И полное отсутствие юридических познаний местного дурдома.

Очень хочется на ручки, но. боюсь, в моей ситуации можно только саму себя взять.

Наконец, экипаж останавливается. Кучер слезает с облучка и открывает дверцу. Я выбираюсь наружу и придирчиво оглядываю свои новые владения.

Мда.

Теперь понятно, почему Эридан так легко отписал мне эту «недвижимость». Судя по всему, мы находимся где-то на отшибе. Дома вокруг выглядят полуразрушенными, некоторые, скорее всего, необитаемы. Тот, что «мой», точно.

— Нам же сюда? — уточняю я. Кивая на двухэтажную махину с чёрными провалами разбитых окон, глядящую на пустующую улицу.

— Ну да, — он вешает на плечо мою сумку. — Не узнаёте?

Ага, то есть Элизабет это место должна знать? Ладно, подыграю.

— Просто не ожидала, что за время владения им Эриданом всё станет настолько плохо.

Когда я выбегала из дома то не чувствовала осени, а теперь она вгрызалась в мои плечи. Нужно скорее идти внутрь, но я как чувствую, что внутри будет ещё холоднее.

Дом почему-то напоминает кости некогда живого существа, которые медленно пожирают сорняки и время. Сколько лет в него никто не заходил? От тротуара к нему тянется дорожка, разбитая сорняками. Когда-то тут наверняка были красивые палисадники, но теперь это просто… мрак.

Но ничего. В любом случае это всё моё. Уже больше, чем оказаться на улице свсем без укрытия.

— Надеюсь, сюда никто не забрался, — нервно улыбаюсь я, протаптывая в пожелтевших сорняках дорожку.

— Магия всё ещё действует. Она бы не впустила сюда посторонних, — любезно поясняет кучер.

Обалдеть. Ещё и магия? Так… мне нужно присесть.

Ступеньки грустно скрипят под моими туфлями. Медленно выдохнув, я нажимаю на ручку и заглядываю внутрь. Ничего не видно, из глубины дома тянет сыростью и холодом. Надеюсь, там и правда не обжились какие-нибудь бездомные.

— Хотите осмотреть или поедем назад? — улыбается кучер.

Я недоумённо поднимаю бровь.

— Зачем?

— Ну… — он явно теряется. — Вы же видите, здесь невозможно жить. Можете, конечно, пройтись и убедиться, что это и правда так, но лучше не тратить время и просто вернуться сейчас.

— Лорд Морнел меня не пустит на порог, — вторая бровь поднимается к первой.

— Если принесёте извинения…

Из моей груди вырывается смешок.

Так вот, что всё это означает?

Мой муженёк ввалился в спальню, порычал на меня, «выгнал» в одном-единственном платье и устроил экскурсию по трущобам, чтобы я выпустила пар и приползла к нему в слезах и на коленях. Договор подсунул, чтоб я начиталась и выла от желания расцеловать его ботинки, лишь бы пустил на коврик в прихожей?

Да вы, простите, конечно, охренели, лорд Морнел.

— Будьте так добры, — натягиваю на лицо милую улыбку, — передайте Эридану, что я счастлива, раз мы, наконец, прояснили наши с ним отношения. Я желаю ему поскорее найти свою истинную, чтобы я, наконец, могла начать устраивать собственную жизнь с кем-нибудь получше.

Кучер округляет глаза, явно рассчитывал на другой разговор. Пока он пребывает в шоке, я забираю сумку, смело шагаю внутрь дома и закрываю дверь перед носом мужчины.

Даже если я делаю самую большую ошибку в своей жизни, я всё равно довольна.

Так… А что теперь?

Злорадная радость быстро остывает, когда я обвожу взглядом доставшийся мне дом. Когда-то он должен был быть очень красивым, с резными колоннами, поддерживающими потолок, окнами с каменными подоконниками. Сохранилась и кое-какая мебель, сейчас накрытая едва живыми простынями. Будто приведения. Зуб даю, попытаюсь снять — она осыпается пеплом… Да, почти наверняка. Значит, трогать буду, только когда метлу найду.

Поправляю лямку сумки и немного неуверенно прохожу вглубь дома. У меня возникает ощущение, что когда-то, примерно в девятьсотлохматых, это могло быть магазином… Прямо напротив огромный камин. Я уже предвкушаю, как долго и нудно я буду намывать множество украшений, обрамляющие его края и выступы, но выглядит он роскошно. Должно быть в прошлом, когда тут ещё были люди и были целые окна, с улицы блики огня красиво оживляли дом, приглашая войти внутрь…

Нет, я всё же должна снять хотя бы одну из тряпок.

Поднимается облако белой пыли, открывая стеклянный короб, с ажурными металлическими гранями. Витрина?

Я оглядываюсь. Должно быть раньше здесь, на первом этаже, был магазинчик, а жили владельцы над всем этим. Что ж, для меня это отличные новости. Были бы, будь на улице хоть какой-то поток потенциальных посетителей.

Поднимаю пыльную тряпку и тру ей стекло, пытаясь понять, что внутри. Ткань, конечно, больше размазывает, чем чистит, но…

Как обычно водится, драпировка красивого жемчужного атласа, под ним, очевидно, спрятаны подставочки разной высоты, создавая причудливый рельеф, для наглядной демонстрации, да ладно! Посуды!

Я в посудной лавке. Обалдеть.

Уронив сумку, я забываю обо всём и бросаюсь срывать остальные ткани. Вот и находится неожиданный плюс выбитым окнам. Я бы здесь задохнулась, когда как дурная срывала с витрин защитные чехлы.

Две витрины, к сожалению, разбиты. Товара на полках очень мало, некоторые изделия пострадали. Я сдёргиваю последние тряпки, прячущие шкафы, и отступаю ко входу.

Это невероятно. Я… просто не могу поверить. У меня посудная лавка. Зуб даю, ручная работа. Если я где-то тут найду ещё гончарный круг, то клянусь забыть и о Диме, и о Нике, и об их местных аналогах. Пусть катятся куда подальше.

Гончарное дело — моя любовь. Тёплые воспоминания о дедушкиной мастерской в деревне, где он лепил горшки и вазы, а потом возил продавать в магазинчик к своему брату. До того, как мама с папой развелись, я к ним каждое лето ездила, а потом как-то… хорошо если по праздникам созванивались, а так…