Разрешаю любить (СИ) - Рузанова Ольга - Страница 35

— Варя! — кричит мама с кухни, когда я захожу в квартиру, — Это ты?

— Я!

— Загляни в свою комнату!

Разувшись, я скидываю плащ и быстро иду в спальню. На моем столе в пластиковом синем ведре громадный букет из чайных роз. Их концентрированный аромат слегка кружит голову.

— От кого они? — спрашиваю у вошедшей вслед за мной мамы.

— Странный вопрос, — усмехается она, — У тебя есть кто-то, кроме жениха?

— Это от Станиса?..

— Да. Я заглянула в открытку. Прости.

«Со всей любовью… Не грусти, Варенька.

Твой Станя»

Я зажмуриваюсь и чувствую, как по щекам стекают две слезинки.

Алексей

Меня шатает из стороны в сторону. По спине и лицу градом льется пот. Дыхалки не хватает, и концентрации ноль. Я мажу раз за разом.

— Собрался, Денежко! — рявкает наш тренер Сан Саныч.

Ден не лажает. Пользуясь моментом, когда я не совсем удачно отбиваю удар, делает захват и опрокидывает меня через бедро. Жесткое приземление вышибает дух, и на несколько мгновений темнеет в глазах. Чувствую только, как упав рядом, он делает удушающий коленом.

Пасую сразу. Стучу ладонью по татами и, дождавшись, когда Денис слезет с меня, переворачиваюсь набок и захожусь в кашле.

— Леха, — слышу его голос, — Нормально все?..

— Блядь, — Саныч, присаживаясь рядом, — Я же сказал, чтобы не появлялся, пока не выздоровеешь!

— Я не в тонусе, — хриплю с трудом.

— Да, вижу. В больницу ходил?

— Все нормально, — говорю, принимая сидячее положение, — Это остаточное. Через неделю пройдет.

— Остаточное… — ворчит, поднимаясь, — Пиздуй домой долечиваться.

Встаю на ноги и, пожав сопернику, руку, плетусь в раздевалку. Потом мерзну в душе, потому что внезапно выключили горячую воду, и натянув треники и толстовку, выхожу из клуба.

Размотало меня жестко. Не только болезнь. Варька выпотрошила и ушла.

Знаю, что все, точно конец, но не думать о ней не могу. Перманентно в моих мозгах. В кровотоке и каждой клетке. Ломка уже началась, и только набирает обороты. При том, что ломает от мысли, что решение обрубить с ней все связи я принял сам.

Это сложнее, чем чем быть просто охотником.

Нашарив ключи в кармане сумки, вынимаю связку и иду на парковку за зданием клуба.

— Алеша! — вдруг окликает тонкий женский голос.

На миг кажется, что Варькин, и я дергаюсь от громадной дозы укола адреналина в сердце. Однако, обернувшись, вижу всего лишь Альку. Быстро шагая ко мне, она машет рукой. Я останавливаюсь и разворачиваюсь.

Красивая. Всегда в хорошем настроении и без тараканов в голове. На все готовая.

Чего еще тебе нужно, Денежко? Бери и пользуйся.

Сегодня на ней узкие джинсы и голубая тонкая блузка. Распущенные волосы колышутся на ветру. Если не фокусировать зрение на лице, то издалека можно принять за Гаврикову.

А если нажраться в говно, то и в постели, наверное, тоже.

— Привет, Леш, — здоровается с улыбкой, — Как ты себя чувствуешь?

— Привет. Нормально. Что здесь делаешь?

— Я на танцы записалась, — отвечает смущенно, — Здесь недалеко.

— Танцы любишь?

— Я в школе занималась, — подхватывает мгновенно, — Меня хвалили.

— М… круто…

Снимаю Марк с сигнализации и, открыв багажник, бросаю в него сумку.

— Леша, у тебя ссадина на скуле?.. — замечает, когда я оборачиваюсь.

— Я же с тренировки.

Она подходит ближе и взволнованно осматривает ее.

— Больно?

— Тебя подвезти? — игнорирую заботу, — Ты домой?..

— Да, — расцветает тут же, — Было бы здорово.

Довезу. Пусть отвлекает болтовней, потому что меня уже тошнит от общения с самим собой.

Аля оббегает машину и прыгает на переднее пассажирское.

— Давай, рассказывай, — говорю, усаживаясь рядом, — Какими ты там танцами занимаешься.

— Ну-у… — смеется, прижав ко рту ладошку, — Вообще, стриппластика, но на первых занятиях просто растяжку делаем.

— Стриппластика, это стриптиз, что ли?.. Зачем тебе?

— Не-е-ет, Леш!.. Это разные танцы! — легко толкает меня в плечо и тут же гладит его ладонью, — В стриптизе танцовщица обнажается, а в стриппластике — нет.

— Серьезно?..

— Стриппластика — это красивые движения без пошлости, а стриптиз…

— Станцуешь потом для меня? — двигаю неожиданно для себя самого.

Зардевшись, Аля округляет глаза и замирает. Я позабытое чувство азарта начинаю ощущать. Когда ты решаешь, а не кто-то за тебя.

— Станцевать для тебя? — переспрашивает тихо, — Хорошо… я станцую.

В салоне повисает тишина. Очевидно, переваривая мою подачу, Алька ненадолго теряется. Крутится на сидении, то колени свои трогая, то волосы поправляя. Несколько раз шумно сглатывает.

Меня снова раскачивать начинает. Под кожу пробирается озноб, кончики пальцев холодеют. Температура, что ли, поднимается?..

Алька, справившись с потрясением, начинает трещать. Повествует историю своего участия в каком-то танцевальном конкурсе. На меня поглядывает, постоянно касается.

Мои мысли плывут параллельным течением.

— Ты с Варей общаешься? — выдаю снова совсем не то, что следовало бы, — Давно видела ее?

Она замолкает на полуслове. Хмурясь, вроде задумывается.

— Давно. У нее же свадьба совсем скоро. Некогда, наверное, — чешет пальцем кончик носа, а потом вдруг воодушевленно добавляет, — Зато на ее странице новые фоточки появились. Ты видел?

— Не видел, — отзываюсь, прикидывая, что именно она там опубликовала.

Раздраженное поднимающейся температурой воображение рисует яркие картинки.

— Там фото их со Станисом, когда они были в Питере. Такая красивая пара!..

Прокашлявшись в кулак, молчу. Мое воображение не подвело.

Значит, решила спрятаться от меня и от себя за маской счастливой невесты? Похуй, пусть. Ее право, если чувствует себя так в безопасности.

Ее жизнь. Не хочет меня в ней — меня в ней не будет.

Аля, восхитившись красотами северной столицы и картинами с той самой злоебучей выставки, наконец, сворачивает на более безопасную дорожку — пристает с расспросами о моем самочувствии.

— У тебя до сих пор кашель и больной вид, Леша. Ты был у врача? Рентген делал?

— Все нормально у меня. Просто продуло.

— Я напишу тебе список лекарств тогда, ладно? Я недавно маме покупала и в деревню отправляла…

Еще одна сердобольная.

Зарулив во двор ее дома, останавливаюсь рядом с подъездом. Разворачиваюсь, расположив руку на спинке пассажирского кресла, и усмехаюсь.

— Приехали. Можешь поцеловать за доставку.

Снова по-детски распахнув глаза, Алька за секунду заливается краской. Торопливым нервным движением убирает волосы от лица и быстро облизывает губы. Ее уговаривать целоваться со мной не придется.

— Ты сейчас серьезно? — уточняет негромко, — Или смеешься надо мной?

— Я когда-нибудь смеялся над тобой?

— Нет, но… — прерывисто вздыхает и тянется ко мне, — Ладно, не важно.

Я смотрю на ее губы. Пухлые, выглядят аппетитно. Если не зацикливаться на конкретных, то и эти должны зайти.

Робко прикоснувшись к моему рту, она замирает. Потом повторяет действие несколько раз подряд и подключает язык.

Я врубаю блокировку и сосредотачиваюсь на приятных ощущениях. Подтянув Альку к себе, углубляю поцелуй и ловлю ее тихий стон.

— Боже мой… Леш… — бормочет, когда отстраняюсь, — Я еще хочу!

Целуемся, пока от недостатка кислорода и высокой температуры перед моими глазами черные мушки не начинают летать. Но и после того, как я откидываюсь на сидение, Алька продолжает елозить губами по моему лицу и заглядывать в глаза.

— Это что-то значит, Леша? — шепчет в ухо, — Мы теперь вместе?

— Ничего не значит, Аль… Не надумывай.

— Но тебе же понравилось?