Компас и клинок. Книга 1 - Гринлоу Рейчел - Страница 7

– А сложно это? На корабль наняться? – само собой вырывается у меня.

Сет неспешно окидывает меня взглядом. Подмечает мои бриджи, рубаху, растрепанные волосы. Взгляд скользит выше, к выступам груди, охватывает тонкую шею и поднимается к залитым румянцем щекам. Я открываю рот, но отвожу глаза, негодуя на себя за то, как сильно колотится сердце. Он переводит взгляд обратно на кружку с отваром, и на губах его мелькает легкая улыбка.

– С виду ты вроде крепкая.

– А, нет, я к тому… – начинаю я, но осекаюсь, уже жалея, что обмолвилась на эту тему. С чего вообще мне это в голову пришло?

Тут окно перегораживает тень, оставляя комнатушку почти что без света, и я прищуриваюсь. Это братья знахарки неуклюже понеслись в сторону скал, прочь от деревни. Я тут же кидаюсь к двери; по спине бегут мурашки, тело напружинивается.

– Что такое, Мира? – подходя ко мне, спрашивает знахарка.

– Мне показалось…

Но тут меня на полуслове обрывает свист, пронзительный и протяжный. Сунув кружку в руки знахарке, я выскакиваю за порог.

Это сигнал, на который мы всегда сбегаемся. Который бередит мою кровь. Это Брин зовет нас всех на место сбора.

На очередное кораблекрушение.

ЗВУЧИТ ВСЕГО ВТОРОЙ СИГНАЛ, а я уже подбегаю к обрыву. С трудом спускаюсь по каменистой тропинке, перескакивая заросли дрока и папоротника. Судя по солнцу, сейчас слегка за полдень, и оно вовсю палит в чистом небе. Впереди бежит Брин, за ним следом – Агнес, и, оглянувшись, я вижу, что меня вот-вот нагонит Кай. После собрания он так и сияет, словно наконец обрел надежду. Давно потерянную, и теперь на вкус она слаще ягод.

– Второй день подряд! – кричит он, напролом продираясь через дрок.

Я подстраиваюсь под его шаг, упиваясь разлившимся по телу предвкушением.

– Пять кексов ставлю, в этот раз будет золото! – перекрикивая ветер, отзываюсь я.

Он смеется, а я улыбаюсь в ответ и уже у пляжа притормаживаю. Быстро скинув ботинки, кое-как стягиваю носки и швыряю прямо на обочину тропы. На пляже мне они не пригодятся. Песок очень мелкий, ноги в нем так и тонут.

– Про золото ни слова – нельзя испытывать судьбу, не то еще повернется спиной, – отвечает Брин, хотя сам ухмыляется.

Высмотрев корабль в подзорную трубу, он передает ее мне. Приладив ее у скулы, я прищуриваюсь и заглядываю в линзу. Вижу корабль и его разбитое о скалы нутро. Но ни следа груза. Одна только набухшая древесина и паруса. Я передаю подзорную трубу Агнес, а сама оглядываюсь на Брина. Морщинки возле его глаз как будто выдают настороженность, но она в тот же миг исчезает, сменяясь довольной ухмылкой. Может, я просто ошиблась.

– Об этом корабле ты тоже знал?

Он качает головой. Пару раз в году Брин отправляется в Порт-Тренн, ближайшую материковую гавань, откуда ходят многие торговые суда. Только так можно перехватить ползущие шепотом слухи, на которых мы и держимся. От моряков и контрабандистов мы узнаем о тактике и маневрах дозорных, а за звонкую монету покупаем информацию о маршрутах торговых судов. Оттуда же до нас доходят байки о свирепых созданиях, в чьих венах струится магия.

– Мои осведомители не могут знать обо всех судах. – Он хлопает меня по спине. – А что, боишься на канате выходить?

Я отпихиваю его руку.

– Шутишь, что ли.

– Ну вот, другое дело.

Постепенно из деревни стекаются люди, и я хочу рассказать Брину про Сета. Но он уже идет распределять людей по группам, приободряя всех, и молодых, и старых, задавая лихорадочный тон. Значит, поговорим позднее, после того как вытащим груз и найдем выживших. Меня греет мысль, что этот корабль мы не заманивали. Он сам пришел к нам в руки, так что дурного мы тут не делаем. А то, что заберем у них груз… так это вполне справедливо, даже если дозор и арнхемские законы говорят иначе.

Канат уже разматывают и спускают на пляж, так что я вливаюсь в общую толчею и несу его со всеми к кромке океана. Канат еще не просох с прошлой ночи, весь набряк от соли и водорослей, и скрученные жгуты врезаются в ладони. Корабль в этот раз дальше от берега, и он меньше вчерашнего. Скорее, это даже шхуна, и, судя по всему, напоролась она прямо на Висельный камень. Я хмурюсь. Все мы знаем этот камень и откуда он получил свое прозвище. Слишком уж много кораблей налетало на Висельный камень, поэтому его нанесли на все карты и сообщили о нем всем торговым судам, каждому капитану. Это один из немногих торчащих из-под воды камней, о котором все подробно осведомлены. Кто же умудрился направить корабль прямо на него?

– Все готовы? – окликает нас Брин.

Я отбрасываю все переживания и привязываюсь канатом – Агнес спереди, а Кай у меня за спиной. Я делаю глубокий вдох и расслабляю плечи. Есть нечто, связанное с этим кораблем, что не дает мне покоя…

Вся в отца, волнуюсь по любому поводу. Нельзя допустить, чтобы это стало нашей семейной чертой.

Раздается свист Брина, и мы выдвигаемся. Волны хлещут по телу, но ощущаю я только тепло. Словно ушедшее под воду солнце согревает ночную темноту моря. Я держусь у самого каната и, как только надо мной нависает волна, резко ныряю вперед.

Мы держим темп, и все как один плывем на место крушения. Море сегодня разбушевалось: пихает нас, таскает из стороны в сторону. Я чувствую, как оно цепляет меня за ноги, тянет назад. Чем сильнее мы удаляемся от берега, тем больше мне кажется, что это предостережение – словно море пытается нас удержать. Отряхнув с лица соленую воду, я продираю глаза и только прихожу в себя, как Брин уже забирается на борт корабля.

Деревянный корпус его ветхий, весь растрескавшийся, а вот края пробоины ровные.

Я пролезаю к дверце каюты, ведущей вниз, проверить, нет ли выживших. Но людей словно никогда и не было, да и груза тоже. Я провожу рукой по внутренней стенке корабля и, улавливая запах застарелой плесени от долгого пребывания в соленой воде, снова хмурюсь. Слишком уж он дряхлый и отяжелевший, чтобы перевозить пассажиров; просто плавучий хлам. Я так и чувствую призрачный дух корабля. Точь-в-точь как из рассказов отца – такие ходят под парусами в тумане, а на борту никого, сплошь дурные знамения.

Что-то здесь неладно.

– Везде пусто, – говорит Брин с порога каюты у меня над головой.

Агнес подползает и берет меня за руку. Ее трясет, и явно не от заплыва. Я сжимаю губы, и в душе клокочет смятение, на которое уже не закроешь глаза. Мы возвращаемся на палубу к остальным.

– Это крушение подстроено, – говорит, отплевываясь, Кай и отирает от морской воды лицо. – Ни матросов на борту, ни погибших, ни груза, только поднятые паруса. Как будто призраки сюда корабль завели. – Его мятущийся взгляд вдруг обращается к берегу.

Я отпускаю руку Агнес и поворачиваюсь в сторону пляжа.

Все мы думаем об одном. Хоть у нас на Розвире и не водится магии, мы наслышаны о ведьминских чарах и зельях, что продаются в аптекарских лавках. Проклятьях, которые можно купить, были бы деньги.

– Это корабль-призрак, – тихо произносит Брин.

Я высматриваю, что творится на берегу. Наши люди стоят на пляже врассыпную, настороже. А прямо к ним приближается…

– Дозор, – вырывается у меня.

Брин кидается к веревке, а следом и мы. Канат в воде провисает, и я в ужасе смотрю, как те, кто держал его на пляже, падают, будто в замедленной съемке. Воздух прорезают выстрелы, словно щелчки кнута.

– Винтовки.

Даже не подумав привязаться к канату, я бросаюсь в воду, и сердце заходится от страха. Мир вокруг растекается, словно я одна в бескрайнем океане, и с губ слетают пузырьки воздуха.

Другой конец каната держал в том числе и мой отец.

До пляжа вплавь три минуты. По ощущениям – все три часа. Борясь с течением, наперерез приливу, я вижу лишь его лицо. Не мог он быть среди упавших. Просто не мог.