Наследие души - Холмс Е. е. - Страница 1

E. E. Holmes

SPIRIT LEGACY

All rights reserved

Copyright © 2013 by E. E. Holmes

© Литвинова И. А., перевод на русский язык, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается

Я не могла пошевелиться. На меня уставились страшные лица, уродливо искаженные, как в зеркалах комнаты смеха. Протянулась чья-то рука, нащупала мою руку и вцепилась в нее. Ощущение казалось знакомым, как будто я сама держала себя за руку, потому и ухватилась за нее изо всех сил. Крики, стоны и жалобные вопли эхом отдавались в голове, но звуки не складывались в слова. Мертвенно-белые пальцы, источающие холод, простирались ко мне, хотя так и не могли прикоснуться. Я почувствовала, как во мне нарастает крик, но, казалось, мои легкие забыли, как набирать воздух, а голосовые связки разучились издавать звук. Внезапно неведомый голос, вобравший в себя множество других голосов, прошептал мне на ухо:

– Врата открыты…

Рука, что держала меня, выскользнула из моих цепляющихся пальцев, и я стала куда-то проваливаться, пока крик изнутри прорывался к горлу.

Я проснулась с истошным воплем; мое тело сковывали не чужие руки и ноги, а всего лишь скрученные простыни. Я сидела, безудержно дрожа в промокшей футболке: пока меня терзал ужас, гнетущая июльская жара превратилась в леденящую стужу. Когда кошмарные образы померкли перед глазами, я заставила себя дышать медленно и глубоко и почувствовала, как ветерок снова стал теплым. Моя крошечная комната вернулась в фокус.

– Это был всего лишь сон, Джесс, успокойся.

Я покосилась на часы: три часа ночи. Взгляд в сторону двери – жутковато мерцает экран телевизора в гостиной. Слегка приглушенный голос обещает, что тренажер «Гат Бастер 2000»[1] преобразит мое тело, или мне вернут деньги. Гарантированно.

– Черт возьми, мам, – пробормотала я, вылезая из постели.

Я сняла с себя пропотевшую насквозь футболку и бросила ее в кучу грязной одежды возле двери. Потом достала из корзины для белья чистую майку и, натягивая ее через голову, поплелась в гостиную.

Мама в своем репертуаре. Я даже не слышала, как она пришла, но, должно быть, это было после часа ночи, потому что именно тогда я наконец перестала названивать ей на мобильный и заснула. Направляясь в переднюю часть квартиры, я точно знала, где найду мать: лежащей в беспамятстве на диване, прямо в туфлях, если, конечно, они добрались до дома: иногда обувь терялась по дороге.

Мои затуманенные глаза оглядели гостиную. На экране телевизора тренажер «Гат Бастер» сменился мужчиной с всклокоченными волосами, торгующим диетическими коктейлями; очевидно, бессонница и ожирение всегда идут рука об руку. Одинокая красная туфля-лодочка валялась на полу перед потертым диваном рядом с парой пустых винных бутылок. В этой до боли знакомой сцене не хватало единственной детали: моей мамы, распластанной на диване, где я ожидала ее найти.

Я мысленно отметила, что туфля должна быть в паре, но не с винными бутылками, и невесело рассмеялась собственной шутке. Отыскав пульт дистанционного управления, я выключила телевизор и нагнулась, чтобы подобрать пустые бутылки, но, поскользнувшись на лужице шардоне, чуть не упала и ухватилась за подлокотник дивана.

Когда я посмотрела вниз, у меня невольно вырвалось:

– Черт!

На полу лежал мой альбом для рисования, насквозь промокший; страницы скукожились и провоняли застоявшимся вином. Набросок на верхней странице, пейзаж Центрального парка, над которым я работала, был безнадежно испорчен. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, задержала дыхание, а затем медленно выдохнула. Потом повернулась, подхватила загубленный альбом и швырнула его на кухонный стол, чтобы мама увидела это безобразие, когда проснется. Да, она сделала это не нарочно, но мне все равно. Пусть чувствует себя виноватой.

Я собрала бутылки и сложила их в раковину, рассудив, что вымою все утром: не хотелось заниматься этим среди ночи.

Я раздумывала, не пойти ли в ее спальню, чтобы привести маму в порядок, но решила, что слишком взбешена и для этого. Я бы еще проверила, дышит ли она, и это все, на что меня хватило бы.

Когда я подошла к входной двери и задвинула засов, у меня возникло смутное подозрение, будто творится что-то неладное. Снаружи доносились завывания сирен и крики людей… испуганные голоса. Сирены в Нью-Йорке составляли неотъемлемую часть городского саундтрека, но то не был искаженный вой проезжающих вдалеке патрульных машин. Источник звука находился совсем близко, прямо возле дома. Я услышала, как машины с визгом затормозили, сирены резко смолкли, захлопали дверцы. И тотчас раздались громкие возгласы в коридоре. В одном из них я узнала голос нашей квартирной хозяйки, миссис Морелли.

Внезапный стук в дверь заставил мое сердце учащенно забиться второй раз за последние десять минут. Я осторожно прильнула к глазку.

– Полиция Нью-Йорка, есть кто-нибудь дома? – Голос, громкий, с командными нотками, принадлежал повидавшему жизнь офицеру средних лет.

О боже, что она натворила на этот раз?.. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, потом нехотя сняла цепочку и открыла дверь.

– Чем могу быть полезна, сэр? – Я старалась говорить вежливым и нейтральным тоном.

– Извините, что беспокоим вас в столь поздний час. Здесь проживает Элизабет Баллард?

– Да, сэр, я ее дочь.

– Она сейчас здесь, в квартире?

– Да, сэр, она спит. Могу я спросить, в чем дело?

Офицер замешкался с ответом, заглядывая в маленький перекидной блокнот, который держал в руках. Я воспользовалась возможностью продолжить:

– Послушайте, я знаю, у нее не самая безупречная репутация, но если она что-то и совершила, уверена, это только потому, что…

Тут у меня перехватило дыхание. Впервые за время разговора я заметила, что миссис Морелли стоит за плечом полицейского. Что-то было не так с ее лицом: глаза в красных полукружьях влажно блестели, взъерошенные седые волосы образовывали растрепанный ореол вокруг головы. Она смотрела на меня, и ее рот открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды.

Что-то в моей голове с грохотом встало на свои места. Не могу объяснить, как так получилось, но уже в следующее мгновение я все поняла, стоило моему разуму связать воедино полицейского, вой сирен снаружи и пустой диван… Осознание обрушилось на меня лавиной. Я заставила свое тело прийти в движение и побежала в спальню матери. Я слышала шаги полицейского позади, его крики, призывающие меня остановиться… Я ворвалась в дверь, и мой взгляд заметался по сторонам, отмечая смятую пустую постель, открытое окно, занавески, косо свисающие с карниза. Я услышала, как голосят люди снаружи, и их вопли слились с моим. Но когда я бросилась к окну, до меня дошло, что женщины, которая обычно утешала меня в горе и печали, не было рядом и она не обнимала меня.