Проклятие Желтого императора - Хуянь Юнь - Страница 2

– Тем утром в такси был я. Это я был тем пассажиром на заднем сиденье. – Дуань Шибэй указал пальцем на кончик своего носа[3]. – Более того, когда произошла авария, я все еще был в машине.

– Вы хотите сказать… – с удивлением посмотрел на него Хуан Цзинфэн.

– Я хочу сказать, что ваше предсказание сбылось. Вы предрекли ему, что он не переживет то утро, в результате он не проехал и одного ли[4], как врезался в дерево. Когда полиция прибыла на место, его тело уже остыло…

– А что стало причиной смерти? – спросил Хуан Цзинфэн, показывая на фотографию в газете. – Он ведь умер не при столкновении, на теле не видно внешних повреждений.

– Разве вам не известно, от чего он умер? А почему вы тогда сказали, что он не переживет то утро?

– Ну-у-у, я просто разозлился и сболтнул первое, что пришло в голову, – неуверенно протянул Хуан Цзинфэн.

– Вот оно как… – Тень разочарования мелькнула на лице Дуань Шибэя, он медленно развернулся и пошел к выходу из морга.

В тот момент, когда он уже положил ладонь на холодное стекло двери, чтобы толкнуть ее и выйти, за его спиной раздался голос Хуан Цзинфэна:

– Мне кажется… Тот таксист, он не мог умереть от инфаркта?

Дуань Шибэй резко обернулся:

– Что вы сказали?

– Я говорил, что тогда просто разозлился и сказал первую попавшуюся ерунду, но это не так. – Взгляд Хуан Цзинфэна стал немного рассеянным, словно он силился упорядочить спутанные мысли. После долгой паузы он заговорил: – Хотя все произошло буквально за несколько секунд, и я взглянул на этого человека от силы два или три раза, но мне показалось, будто… будто в небе в тот момент сверкнули тысячи молний, и все они ударили в одно и то же дерево. В тот момент я словно стал этим деревом, и меня озарило: таксист был очень полным, явно не совсем здоровым человеком. Обычно, когда человек приходит в ярость, его лицо краснеет; у этого же лицо стало бледно-серым, а губы зеленоватыми, правая рука сжалась в кулак, который он крепко прижимал к груди, на лбу выступили крупные капли пота. День был холодным, он вел машину и чуть было не сбил человека – мог ли он вспотеть? Вряд ли. Скорее всего, это были признаки скорого инфаркта.

Дуань Шибэй, пристально глядя на собеседника, уточнил:

– Даже поняв, что у таксиста скоро случится инфаркт, как вы могли утверждать, что он не переживет то утро?

– Помещение, в котором мы сейчас беседуем, называется морг. Люди, приходящие сюда на ночные дежурства, обычно читают книги двух видов: буддистские священные тексты или книги по медицине; в конце концов, и то, и другое придает храбрости. Я выбрал второе. Что касается этого случая из газеты, там сказано – авария случилась в период с четырех до восьми часов утра, как раз в то время, когда биологические часы дают сигнал о пробуждении, активизируется симпатическая нервная система, артериальное давление повышается, сердцебиение учащается, возрастает вязкость крови. Все это может легко привести к повреждению сосудов, пораженных атеросклерозом, и формированию тромбов. А если у человека уже присутствует стеноз коронарных артерий, то тромб легко может их закупорить, что приведет к острому инфаркту миокарда. И еще одна деталь: инфаркты чаще случаются в холодную погоду, а то утро, как нарочно, было слегка прохладнее обычного. У таксиста уже были симптомы инфаркта, поэтому я так и сказал: «Я вижу, что ты не переживешь это утро».

– Раз вы понимали, что у него скоро случится инфаркт, и больница была совсем рядом, почему вы не посоветовали ему обратиться к врачу?

Хуан Цзинфэн зло усмехнулся.

– Даже если бы я сказал это ему, вы думаете, он бы поверил? – Он вытянул руку и обвел ею длинные ряды ячеек холодильника. – Всем, кто лежит здесь, при жизни наверняка многие говорили: кури поменьше, не пей так много, за рулем следи за скоростью, сходи к врачу, не запускай болезнь… Но разве кто-то к этому прислушался? Когда приходит час, все умирают. Этого не изменить.

Дуань Шибэй глубоко вздохнул.

Он поднял голову и посмотрел на длинную лампу на потолке; возможно оттого, что срок ее использования давно вышел, внутри она уже вся почернела и напоминала обугленную бедренную кость. Лампа издавала равномерное гудение – это металл резонировал внутри дросселя, но звук был таким, будто на кости обгорали остатки жира.

Казалось, что потолок в морге стал немного темнее пола и даже темнее холодильника, белое обернулось серым, серое – черным, а черное приобрело зеленоватый отлив. Что-то сгустилось в воздухе, было совершенно неясно, что происходит. Может, это застыла еще не отлетевшая душа?

– Похоже, так оно и есть, – сказал Дуань Шибэй этой призрачной субстанции, затем медленно опустил голову и, уже обращаясь к Хуан Цзинфэну, произнес: – Я представлюсь. Мое имя Дуань Шибэй.

Хуан Цзинфэн смотрел на собеседника без всяких эмоций: пусть он во второй раз назовет свое имя, если ему так угодно.

Но вслед за этим Дуань Шибэй добавил:

– Я – мастер смерти.

– Ма-стер смер-ти? – по слогам повторил Хуан Цзинфэн два слова. Потом с недоумением спросил: – Это еще что?

– Это одна из самых древних и самых тайных профессий в истории человечества, – начал Дуань Шибэй, – и так же, как и в любой другой древней и тайной профессии, основателем ее является великий предок. В нашем случае основателем считается Желтый император[5], тот самый, что создал «Канон о внутреннем»…[6]

– Так не пойдет, – нахмурив брови, помотал головой Хуан Цзинфэн. – Желтый император – предок всех китайцев, и не надо пытаться узурпировать его для вашего дела. Моя фамилия Хуан[7], и если уж зашла речь о предках, то я, похоже, прихожусь Желтому императору более близким родственником, чем все вы.

Дуань Шибэй немного смущенно произнес:

– Позвольте мне закончить. Нашими предками являются два великих человека: один из них – Желтый император, другой – Ци Бо[8]. Именно содержание их бесед, записанных в «Каноне о внутреннем», представляет собой основу знаний нашей профессии.

– Значит, вам и с медиками приходится конкурировать за предков, – заметил Хуан Цзинфэн.

– Я бы сказал, у нас с ними общие предки, но мы занимаемся разным. Дело медицины – лечить болезни, тогда как мы ведаем вопросами смерти, – с улыбкой ответил Дуань Шибэй. – Вы читали «Канон о внутреннем»?

Хуан Цзинфэн покачал головой:

– Древние книги я не могу разобрать. Вот если бы нашелся человек, который написал бы книгу «Кое-какие дела времен Желтого императора», я бы, пожалуй, ее купил.

Дуань Шибэй, пожав плечами, заговорил:

– Тогда я расскажу в общих чертах. Люди всегда полагали, что «Канон о внутреннем» – это книга о поддержании здоровья и излечении болезней. На самом деле в ней содержится довольно много сведений и о смерти. Например, в части «Вопросы о простом» есть такой отрывок, – и Дуань Шибэй на одном дыхании продекламировал: – «Сохнут кости, истощается плоть, ци[9] застаивается в груди, дыхание неровное, дыхание сотрясает тело, не пройдет и шести месяцев, как наступит смерть, пульс укажет точный день. Сохнут кости, истощается плоть, ци застаивается в груди, дыхание неровное, боль в груди дотягивается до плечей и шеи, не пройдет и месяца, как наступит смерть, пульс укажет точный день. Сохнут кости, истощается плоть, ци застаивается в груди, дыхание неровное, боль в груди дотягивается до плечей и шеи, в теле жар, слабость, мышцы тают, живот напряжен, пульс едва слышен, не пройдет и десяти дней, как наступит смерть. Сохнут кости, истощается плоть, ци застаивается в груди, боль в животе, тяжесть в груди, жар поднимается до плечей и шеи, мышцы тают, внутренности отказывают, глаза ввалились, пульс вот-вот оборвется, глаза не видят, и наступает смерть».