Дроны над Сталинградом (СИ) - Андров Алексей - Страница 16

Риттер поднялся. Оглядел свою группу. Дрезен приблизился, хлопнул по плечу:

— Готов.

— Да, — коротко ответил Риттер.

Самолет наполнился воем ветра после того, как распахнули боковую дверь. Поток воздуха ворвался внутрь. Наконец прозвучал противный вой сирены.

Дрезен наклонился и осмотрел местность.

— Пошёл.

Риттер оттолкнулся от борта и быстро покинул самолет. Его силуэт мгновенно исчез в темноте.

— Внимание, — бросил Дрезен. — Дальше по готовности. Интервал — восемь. Ориентир — на маяк.

Шольц подошёл к створке, встал в позицию парашютиста. Через восемь секунд — команда. Прыжок.

Майнке — следом, молча. Николай Вендт задержался на полсекунды, будто втянул воздух — и тоже ушёл в ночь. Следом на парашюте был выпущен грузовой контейнер.

Выпускающий закрыл дверцу и постучал по перегородке:

— Готово.

Ju 52 резко набрал высоту, уходя к юго-западу. Свет в кабине погас.

Обер-лейтенант Риттер услышал только хлест парашютной системы при раскрытии. Ветер был слабый, направление — северо-запад. Всё шло по плану.

Через несколько секунд он потянулся к нагрудному карману, достал светомаяк. Внизу был переключатель. Щёлк.

Тусклый красный огонёк загорелся на подвесной системе. Не яркий, но видимый с высоты.

Ещё восемь секунд — и второй огонёк вспыхнул метрах в ста от него. Шольц. Потом — третий. Майнке. Четвёртый — Вендт.

Риттер довольно мягко приземлился. Снег принял его, как подушка. Купол удалось быстро погасить. Обер-лейтенант помигал еще раз светомаяком и убедившись что остальные вот-вот достигнут земли, отстегнул подвесную систему, и начал собирать парашют.

Один за другим тени подползали к нему.

— Контакт, — прошептал Шольц.

— Разбираем грузовой контейнер, все забираем, парашюты прячем под снегом — коротко сказал Риттер. — До леса — сто шагов. До хутора доберемся к рассвету.

Он поднялся, кинул взгляд на горизонт.

Позади немецких диверсантов остались только следы на снегу, быстро заносимые снегом. Впереди — лес, балка, и где-то за ними старая мастерская, неприметная с виду, но слишком опасная для немцев, чтобы оставить её без внимания. Оттуда каждый день уходят машины, которые видят врага дальше, чем любой наблюдатель. И теперь туда направлялась немецкая диверсионная группа Абвера.

Глава 17. Охота начинается

От места высадки до цели было около восемнадцати километров. Группа шла весь остаток ночи, держась маршрута, тщательно сверяясь с картой и компасом. Луна почти скрылась за облаками, в лицо дул колючий степной ветер, снег поскрипывал под непривычной советской обувью - валенками. Диверсанты шли молча, настороже, экономя силы.

Когда начало светать, Риттер поднял руку, дав команду остановиться. Впереди, в низине у редкого леска, стоял заброшенный хутор. Старые дома без окон, потрескавшиеся стены, крыши, провалившиеся под тяжестью снега.

— Светает. Сделаем привал. Дальше идти опасно. Пробудем здесь до наступления темноты, — сказал он тихо.

Вендт облегчённо вздохнул, сбросив вещмешок. Майнке и Шольц молча кивнули, занимая позиции для наблюдения вокруг хутора.

Они вошли в дом через дверной проем. Внутри пахло сыростью, старой древесиной и замёрзшей землёй. Выбрали дальний угол, укрытый от ветра, постелили плащ-палатки на сохранившийся пол пол. Оружие и вещмешки аккуратно сложили рядом.

— Шольц, ты идешь в охранение — коротко приказал обер-лейтенант. — Меняешься с Майнке через два часа.

— Есть, — кивнул Шольц, молча натягивая ушанку поглубже и выходя на улицу.

В доме стало тихо. Вендт осторожно распаковал еду: жестяные банки с тушёнкой, галеты, плитки шоколада. При виде еды диверсанты, приученные обходится подолгу без пищи, почувствовали все же волчий аппетит. Они не ели с самого аэродрома.

— Греть не будем, огонь разводить нельзя, — предупредил Риттер. — Едим холодным.

Тушёнку ели медленно, выковыривая ножами кусочки мяса. Сухие галеты похрустывали на зубах. Плитки шоколада делили молча, почти без слов, глядя в пустоту. Когда закончили прием пищи, Майнке посмотрел на командира, вопросительно подняв бровь:

— Командир, кофе нам точно здесь не видать. Может согреемся ромом?

Риттер поколебался пару секунд, затем коротко кивнул:

— По глотку каждому. Не больше.

Майнке достал маленькую металлическую фляжку и осторожно разлил ром в алюминиевые крышки. Каждый сделал небольшой глоток. Обжигающее тепло на мгновение разлилось внутри, снимая усталость, возвращая чёткость мыслей.

— Больше не стоит, — сказал Риттер, убирая фляжку. — Нужна ясность головы.

— Ясность? — усмехнулся Вендт. — Яснее не бывает, командир. Впереди только два варианта.

— Живым или мёртвым? — спокойно спросил Шольц, выглядывая в проём двери.

— Именно так.

— А вы как думаете, господин обер-лейтенант? — тихо спросил Майнке, — Когда идёшь на такую задачу, можно ли рассчитывать вернуться?

Риттер помолчал, всматриваясь в стену дома, покрытую изморозью.

— Диверсант должен думать о выполнении задания, тогда есть шанс вернуться, — наконец сказал он. — В этом весь смысл нашей работы. Мы точный инструмент. Немецких солдат в Вермахте целые миллионы, а таких как мы всего несколько сотен.

— Мрачная философия, — пробормотал Вендт, заворачиваясь в плащ-палатку.

— Зато верная, — тихо ответил Риттер. — Мы не герои. Мы просто выполняем задание во благо Германии. Если мы его не выполним, мир даже не вспомнит, что мы существовали. А сейчас всем спать.

Наступила долгая пауза. Каждый думал о своём, глядя в тёмные углы заброшенного дома. Время замедлилось, усталость и холод постепенно одолевали сознание.

Риттер аккуратно поправил оружие, улёгся на плащ-палатку, подложив под голову вещмешок. Глаза закрывались сами собой, но сон был лёгкий, беспокойный, прерывистый. Он думал о тех, кто шёл на такие задания раньше. Многие не возвращались, имена исчезали, растворялись в штабных архивах. Для диверсанта судьба — это просто цепочка заданий. И она всегда короче, чем кажется вначале.

Он уснул последним, прислушиваясь к дыханию заснувших подчиненных. Но и сквозь сон он слышал, как вернулся Шольц и разбудил Майнке, который ушел на пересменку в охранение.

Проснулся обер-лейтенант резко, как обычно. На улице уже садилось солнце, свет был багровым и тяжёлым, словно подсвечивая землю перед каким-то важным событием. Майнке стоял у входа, спокойно глядя на горизонт.

— Время, командир, — негромко сказал он, не оборачиваясь. — Пора выдвигаться.

Клаус Риттер поднялся молча. Ужин был коротким, без лишней болтовни. Группа быстро и без слов собрала вещи, проверила оружие, подтянула ремни. Они вышли из хутора друг за другом, растворяясь в густеющих сумерках, не оставляя никаких следов, кроме лёгких, быстро застывающих отпечатков валенок на мёрзлом снегу.

Отсюда до мастерской было совсем недалеко. Судьба коротка, думал Риттер, и когда-нибудь он тоже останется лишь именем в документах Абвера, без лица и истории. Но пока он ещё здесь — он выполнит задание. Потому что ничего другого у диверсанта быть не может.

*****

Ночь опустилась быстро и плотно, укрыв группу в густых тенях. Последний участок пути они преодолели за полчаса, осторожно двигаясь вдоль заснеженной ложбины, пока не вышли к небольшой холмистой высотке, поросшей кустарником и молодыми березками. С этого холма открывался идеальный обзор на объект.

Риттер развернул карту, сверяясь с ориентирами.

— Прибыли. Позиция для наблюдения здесь, — коротко сказал он.

Шольц молча установил рацию, вытянув короткую антенну. Майнке и Вендт заняли позиции справа и слева от командира, прикрывшись ветками и набросав снег на маскировочные халаты.

Перед ними в низине раскинулся небольшой комплекс: кирпичное здание, похожее на склад, к нему примыкала деревянная постройка, крытая брезентом и укреплённая мешками с песком. Местность казалась тихой, но внутри комплекса явно кипела жизнь: то и дело хлопала дверь, мелькали фигуры, слышался скрип снега и приглушённые голоса.