Кодекс Императора II (СИ) - Молотов Виктор - Страница 6

Но восстановленная магическая структура реагировала на дар совсем иначе. Новый, усиленный дар метаморфа дал сестре лишнее, и она продержалась до нашего прибытия вместе с противоядием.

— Работает, но должно было гораздо быстрее.

— Почему так?

— Регенерация влияет и на противоядие, она ослабляет и его. Но оно точно подействовало, теперь вопрос времени, когда сестра очнется. И, кстати, хватит его Эдвардом называть — он Эдуард.

— А мне нравится называть его Эдвардом, ему это больше подходит, — улыбается Алина.

Знакомство с Эдуардом вышло, как минимум, интересным. Мне пришлось спасать этого ученого-алхимика из темницы, когда его подставили собственные наниматели. Они хотели все вывернуть так, будто один знатный аристократ умер именно от зелья Эдуарда, а не от подсыпанного ими в еду яда. А я знатно поднял много шума.

Пришлось даже подключить Соломонова, он долго ругался, зачем ему платить столько денег за бездомного. Тогда парень выглядел максимально неопрятно: растрепанные волосы, грязная одежда, дурной запах, хотя Эдуард вовсе не пьет. Точнее, не пьет он спиртные напитки, а вот свои зелья поглощает за милую душу.

Эдуард получил образец крови Анастасии, в котором и содержался яд, от приставленной к сестре служанки. Она хорошо поработала и устранила исполнителя. И когда мы пришли сюда с противоядием, больше новостей у нее не было, никто больше не заходил к сестре.

Только подумать, этот безумный гений смог сделать противоядие меньше, чем за десять минут!

— Господин, а почему бы вам не оставить здесь тень? — поинтересовалась Алина. — Она бы могла лучше охранять цесаревну.

— Наверное, потому что я не хочу иметь дело с тенями, — ответил я. — А ты и не сможешь этого сделать.

— Почему?

— Потому что в твоем даре я закрыл такую возможность.

— Интересно же попробовать! — не унималась она.

— А мне казалось, что в прошлую встречу с тенями ты растеряла всякий интерес.

— Тогда я была слабее. Это нечестно, — фыркнула она.

— Но я и тогда выпустил не самую сильную тень. А ты проиграла и испугалась.

— Сейчас все может быть иначе.

— Алина, сколько раз я тебе говорил, не надо применять то, чем ты не владеешь.

Служанка изобразила грустное лицо и принялась дальше наблюдать за сестрой. На пару мгновений тишину перебивал лишь писк аппаратов, к которым была подключена Анастасия.

— Наблюдай за сестрой дальше, — крикнул я второй служанке, которая расположилась в кресле в углу комнаты, все это время изображая из себя предмет мебели.

— Конечно, господин! — кивает она.

— Пора уходить, — говорю я Алине, и мы выходим из спальни.

Я делаю максимально грустное лицо и прошу охранников:

— Если сестра придет в себя, можете сообщить мне первому?

— Конечно, Ваше Высочество! — ответил один из них. — Обязательно сообщим.

— Не забудете?

— Как вы можете так говорить? Мы очень ответственно относимся к своей работе, — заверил он меня.

— Ну хорошо, посмотрим.

Но на лицах гвардейцев не видно печали, словно сам факт, что я расстраиваюсь из-за смертельно опасного состояния сестры, их только радует. А обычных охранников явно никто не учил скрывать эмоции, такие очень легко себя выдают.

Возвращаюсь в свой кабинет и присаживаюсь в кресло. Первым делом открываю планшет и читаю новости. А там было много интересного, особенно о том, что сегодня Гриша собирается вылетать из Австрии домой. Он выложил обращение, где сделал очень жалостливый вид, едва ли не плакал, когда говорил о сестре. Игра хорошая, только по глазам было видно — он использовал специальные капли, которые дают красноту с особым рисунком на сетчатке. И если чуть приблизить видео, это было хорошо видно.

На самом деле, это очень печально, и даже обидно, что он использовал произошедшее для игры на публику и поднятия своего статуса в глазах общественности. Если там и были реальные переживания о судьбе Анастасии, то их не было заметно за всем этим. Но очень надеюсь, что Гриша образумится.

Дороже семьи у нас нет ничего — и когда-нибудь мои братья это поймут.

В своей первой жизни я об этом даже в Кодексе Императора написал, но не помогло.

В дверь постучали и, после разрешения, вошел один из моих слуг. Оставил мне папку с документами на подписание и удалился.

Так, посмотрим, что мне принесли. Вопрос касательно регулирования сельского хозяйства номер двести триста семь. Эм, это даже не смешно.

Второй документ был касательно разрешения вырубки лесов в Сибири, а третий — просил согласовать новые тарифы ЖКХ в столице. Остальные были примерно такой же «важности».

Понятно… Разумовский сильно обиделся на меня и снова понизил в правах.

Снова открываю планшет и захожу в имперскую базу данных. Ставлю вето на самый бесполезный указ Разумовского. Ох, представляю, как он сейчас бесится и пытается понять, сколько этих вето у меня есть.

Система автоматически выдает вето каждому наследнику, но их крайне ограниченное количество, и мне не хватило бы их, если бы я расходовал их также, как братья и сестра.

Через пару минут появилось уведомление. На мое вето наложили другое вето! Посмотрим, кто это… Ага, Григорий.

Снова отправляю вето, и брат сразу его перекрывает. А потом опять и опять, кругов пять… Накладываю еще одно, и у меня остается всего одно вето.

Но нового вето от брата не поступает.

Гриша, ты хотя бы попытался… Пора бы начать думать своей головой и не потакать Разумовскому каждый раз, когда он к тебе прибегает.

Но даже если я скажу это брату лично, он никогда не послушает, и скорее вызовет меня в очередной раз на дуэль.

Осталось одно вето. Эх… В детстве у нашего отца было любимое развлечение — лично следить за достижениями своих детей. А какую награду дать царским детям, у которых есть все, что можно пожелать? Он не придумал ничего лучше, как давать нам бессрочные вето, которые мы сможем применить в любой момент нашей жизни.

Конечно, рекордсменами по полученным вето стали мы с сестрой. Но Анастасия часто использовала их в своих интересах. Это не были злые умыслы, а например, постройка театра, приглашение на имперский бал известной исполнительницы, введение особого дресс-кода на приеме в честь дня рождения отца, и все в таком духе. Финансовый отдел всегда отклонял подобные предложения, тогда Анастасия накладывала вето и возвращала им обратно.

Но никто достоверно не знает, сколько вето у меня осталось, об этом я никогда не распространялся. И это замечательно, ведь я постоянно добавляю их себе с отцовского аккаунта.

Телефон завибрировал, это пришло сообщение от Гриши:

«Рано или поздно твои вето закончатся. Сегодня ты много потратил на бесполезный указ. Уже скоро…».

Я ответил:

'Чтобы утверждать, что вето скоро закончатся, сперва надо узнать, сколько их у меня.

p.s. на несколько лет еще хватит', и добавил в конце улыбающийся смайлик.

Через минуту пришло следующее сообщение:

«Если я стану императором, они тебе не помогут».

«Если…», — отправил я.

— Алина, а ты не знаешь, есть ли среди дипломатов рядом с Гришей кто-нибудь из наших? — спросил я, хотя комната была пуста.

Через миг Алина выросла из тени возле моего стола и ответила:

— Изабель.

— Так и знал, что ты подслушиваешь через тени, — улыбнулся я.

— А как же! Вы же в любой момент можете меня позвать. Вдруг, я через стены не услышу?

— Молодец. Так вот, самолет Гриши должен сломаться прямо в воздухе.

— Неожиданно! Но ладно…

— Не до такой степени сломаться. Хватит небольшого сбоя при взлете, чтобы самолет вернулся обратно в аэропорт. А там его задержат на несколько дней для техосмотра.

— Господин, мелкого сбоя не хватит, чтобы самолет простоял там не один день.

— Если каждый день ломать по чуть-чуть, то хватит.

— Поняла вас, — широко улыбнулась Алина.

Телефон снова завибрировал от сообщения Гриши:

«Скоро вернусь, брат! Будь готов, я тебя удивлю!».