Кодекс Императора II (СИ) - Молотов Виктор - Страница 12

— Не могу ответить, прошу прощения. Пока Анастасия восстанавливается, у него есть свои дела.

— Он решает политические вопросы?

— Скорее, это его личные дела.

Вопросы продолжали сыпаться, но обо мне ничего не было, пока слово не взял еще один подставной человек. На этот раз это была черноволосая девушка:

— Вы знаете, кто стоит за покушением на цесаревну?

— Подозреваю, что это совершил кто-то из ближнего круга, — ответил канцлер.

— К этому имеет какое-то отношение Федор Алексеевич?

— Нет, точно нет, — помотал головой Разумовский. — Федор обожает свою сестру, так что это нереальный вариант.

— Григорий Алексеевич?

— Исключено. Они с цесаревной лучшие друзья.

— А Дмитрий Алексеевич? — громко спросил другой журналист.

— По поводу Дмитрия я, пожалуй, промолчу.

Все журналисты сразу начали что-то записывать в телефоны и блокноты.

Геннадий Борисович вскочил с кресла и громко сказал, не скрывая возмущения:

— За это нужно наказать! Причем прилюдно. Я вам всегда говорил, что Разумовский с гнильцой!

— Подождите, Геннадий Борисович, эфир еще не закончился.

Разумовскому снова задали вопрос обо мне:

— Скажите пожалуйста, почему Дмитрий — единственный наследник, кто не имеет своей гвардии?

— Это тяжелый вопрос. Сколько я не пытался, ни один начальник гвардии не может ужиться с Дмитрием Алексеевичем. У Дмитрия очень… простите, не могу сказать.

— Вы хотите сказать, что он очень избалованный?

— Я этого не говорил.

— Жители нашей империи и без того умеют делать выводы.

— Вы имели ввиду, что он достаточно импульсивный и не справится с собственной гвардией? — спросила другая журналистка.

— Какой цесаревич Дмитрий, на самом деле? — следом последовал вопрос от мужчины в синем костюме.

— Может, Дмитрий Алексеевич сам предлагал каких-либо кандидатов?

Виктор Степанович выдохнул и сделал вид, что уже не выдержал:

— Буду честен. Не нашелся еще такой безумец, который смог бы ужиться с цесаревичем Дмитрием. Последний кандидат, которого он представил на должность начальника гвардии, был бывшим военным, арестованным за убийство двадцати четырех своих сослуживцев! Дмитрий хотел помиловать его и сделать начальником гвардии… Давайте поговорим на более важные темы. Уверен, у Дмитрия Алексеевича появится своя гвардия, когда он до этого дорастет.

Борис Геннадьевич рассмеялся. А успокоившись, протер ладонями глаза и сказал:

— Идеально! Вы об этом знали?

— Во-первых, можно на ты.

— О, нет, я не хочу однажды забыться и сломать вам всю игру. Сами говорили, что играть нужно до конца.

— Во-вторых, не то, чтобы я об этом знал, но предполагал. Удача сегодня на нашей стороне.

— Тогда пойду и приведу вашего нового начальника гвардии.

— Зачем? Он уже за дверью стоит.

Соломонов поднял брови и одобрительно кивнул.

— Снова ваша служанка постаралась?

— А как вы думаете?

— А больше некому, — усмехается граф и идет открывать дверь. — Кутузов, заходи!

В кабинет вошел высокий широкоплечий мужчина. Боевая выправка, злобный оскал. Волосы длиной до плеч собраны в конский хвост. Лицо покрыто шрамами, а левый глаз вовсе закрыт черной повязкой.

— Кутузов прибыл, — сообщил мне Соломонов, не скрывая радости от того, как удачно сложились обстоятельства.

— Я не Кутузов, — ледяным тоном ответил мужчина.

— А это не важно, главное, что ты профессионал.

— Готов служить своему императору? — прямо спросил я у Кутузова.

Мужчина ударил себя кулаком в грудь и ответил:

— Готов, Ваше Будущее Императорское Величество!

— Отлично. Надеюсь, ты рад. Займешь место моего начальника гвардии. Осталось только отстоять тебя перед Разумовским, — сказав это, я рассмеялся.

Уголок рта Кутузова дрогнул в улыбке — он, как и все здесь находившиеся, предвкушал, что же будет дальше.

— Готов немедленно приступить к своим обязанностям!

— О, а хочешь спарринг? Покажешь, не заржавел ли еще.

— С радостью.

Соломонов на это закатил глаза:

— Ну, началось…

Виктор Степанович Разумовский был очень доволен проведенной конференцией с журналиствми. Его подставные люди задавали нужные вопросы касательно цесаревича Дмитрия, игра удалась на славу.

Канцлер пересмотрел эфир с записи и улыбнулся. У него определенно был актерский талант, со стороны он бы и сам себе поверил, не говоря уже об обычных гражданах Российской империи, для которых и предназначалось это видео.

Люди прекрасно умеют делать выводы из подобных намеков. Цесаревич Дмитрий предстал перед народом, как избалованный мальчишка, которого не стоит даже близко подпускать к трону. Как человек, который нанимает в свою гвардию уголовников!

И очень скоро его репутация окончательно разойдется по швам, у него не останется никакой поддержки — ни среди аристократии, ни среди простого люда. А такую фигуру будет гораздо проще убрать с доски. Да, осталось совсем немного подождать, пока не представиться новая возможность.

Пускай не вышло подставить цесаревича Дмитрия с убийством его сестры и пришлось идти на подобные полумеры, но они тоже приносят свои плоды. Репутацию среди народа очень легко потерять, и крайне сложно восстановить.

В дверь постучались.

— Войдите, — разрешил он.

В кабинет вошел высокий мужчина, на вид не старше тридцати. На его подбородке был неглубокий шрам. Это был один из личных помощников Разумовского, которому он беспрекословно доверял — а такое доверие отнюдь не каждый сумел заслужить и в имперской канцелярии, и в службе безопасности.

— Виктор Степанович, вам нужно это увидеть, — сказал он, держа в руках планшет.

— Что случилось, Жень? — на выдохе спросил он, предчувствуя новые неприятности, хотя вид у помощника был больно довольный, отчего картина в голове не складывалась.

— После вашего заявления на телевидении цесаревич Дмитрий отправил прошение, чтобы утвердить своего начальника гвардии.

— Отмени! — махнул рукой Разумовский.

— Думаю, вам сперва стоит на это посмотреть, — улыбнулся Евгений.

— Хорошо, давай.

Евгений протянул своему начальнику планшет, где было открыто личное дело кандидата на роль начальника гвардии младшего из наследников.

Имя этого человека было скрыто… Да все было скрыто, кроме того, что в принципе запрещено скрывать. Даже фотографии не было.

— Две судимости, погашенные… Да ладно? — не поверил своим глазам Разумовский и принялся читать дальше. — Дезертирство… Да не может быть, что он настолько идиот!

Виктор Степанович рассмеялся и вернул планшет Евгению:

— Нет, он полный идиот!

— Нам отменить прошение? — уточнил помощник.

— Ни в коем случае. Разрешите. Но сделайте так, чтобы это не выглядело подозрительно, мол, мы вовсе этого указа в глаза не видели и ничего не знаем.

— Сделаем в лучшем виде.

— Завтра должен состояться благотворительный прием. Так вот, пригласи туда всех журналистов из значимых редакций. Они должны будут спросить у Дмитрия, кто стал его новым начальником гвардии. Слейте им всю имеющуюся информацию, тогда Дмитрий должен будет представить им этого человека.

— Хорошо, но… — Евгений слегка смутился, словно не знал, стоит ли озвучивать свои подозрения.

— Говори, раз начал.

— Я не верю в такую удачу. Раньше Дмитрий не совершал подобных ошибок.

— Все может быть, — Разумовский задумался, но даже если в этом всем есть подвох, он сможет обернуть назначение в свою пользу. — Он просто мальчишка… И даже если он ведет какую-то свою игру и пытается манипулировать нами, мои слова имеют гораздо больший вес в империи. Мы подготовим хорошую почву, чтобы окончательно угробить репутацию Дмитрия. Ох, он даже не представляет, на что себя подписал.

Евгений улыбнулся:

— Сделаем всё в лучшем виде, Виктор Степанович!

Последние дни Анастасия Романова не выходила из своих покоев. Она запретила являться сюда всем: и врачам, и охране. Только одной служанке было дозволено присматривать за ней.