Решатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 14

— Я к живущим в тени отношусь? — тут же задал я уточняющий вопрос.

— Нет-нет! — мой собеседник впервые проявил какие-то эмоции, демонстрируя раскрытые ладони, — Я уже описал вам условия, которые вам нужно будет соблюсти, чтобы не вызвать к себе претензий. Считайте себя кем-то… вроде почетного гостя. Дань уважения последнему представителю семьи Хаттори.

— И на этом все?

— Да, Кирью-сан, на этом всё.

— Тогда последний вопрос, Баки-сан. Почему вы пришли именно сейчас? Почему не раньше?

— На этот вопрос легко ответить. С вашего позволения… чтобы говорить с человеком, нужно сначала убедиться, что он готов воспринять слова со всей серьезностью. Потому что, если он не готов… Думаю, вы поймете. Люди, не раз проливавшие чужую кровь, знают… насколько надежно её пролить. Это позволяет не оглядываться.

— Ну что же, спасибо за честный ответ, Баки-сан.

— С вами было приятно поговорить, Кирью-сан, — слегка поклонился мне этот человек… а затем исчез. Просто, без малейших следов, даже несмотря на то, что я уже кое-как мог отследить подобные «исчезновения».

Очень интересный разговор. Он снимал некоторые из моих незаданных вопросов, но порождал новые. Кто контролирует невидимок? Как? Кто мог им всем поставить условия так, что они их все приняли? Шиноби, Старые рода… в этом мире множество мелких анклавов пользователей странных сил. И они все не высовываются. Добавить к этому ряд чересчур продвинутых технологий? Картина приобретает очень мрачные тона, в которые идеально вписывается готовящийся глобальный эксперимент с клонированием.

Почему? Потому что подобное дело должно быть очень… очень громким, а у нас обыватель совершенно не в курсе, какие тучи ходят на горизонте. Если представить правительство каждой страны как небольшой клан… скажем, пользователей власти, то тот, у кого хватает возможностей контролировать шиноби, может контролировать и их. И Старые рода. И ками знает, что еще.

Нужно ли мне в это соваться? Нет, но присмотреться к своему ученику, главе Старого рода, стоит. Возможно, я найду еще больше ответов, не привлекая чьего-либо внимания, прямо как в случае с людьми, носящими значки в виде перевернутой куриной лапки, о которых меня как-то раз предостерегал Хаттори.

Ученики были моей следующей остановкой на сегодня.

С Джакобо де Суньига дело иметь было… сложно. Когда гордый сын знатной семьи затравлен и находится в отчаянии, он скалится на любого, кто подходит слишком близко, с какими бы целями к нему не подошли. Это вызывает определенные трудности, из-за которых я смотрю на Джакобо почти также, как и на тело Соцуюки Шина.

Правда, еще и бью.

— Ты не знаешь язык.

Удар.

— Не владеешь какой-либо профессией.

Удар.

— Не можешь сосредоточиться на простейшей медитации.

Уже не просто удар, а пинок в бедро, отшвыривающий пытающегося выстроить грамотную атаку парня. Следом идёт коварный, замаскированный отмашкой, очень короткий апперкот, вынуждающий испанца потеряться.

— Я делаю единственный вывод. Ты не заинтересован жить, Джакобо де Суиньга. Мне проще бросить тебе вызов, разрубить твоё тело, а затем заказать еще одного человека, вдобавок к твоим сестрам.

Добивающий удар сверху вниз в челюсть.

— Ненавижу… — хрипит молодой осел, пытаясь собрать себя с пола.

— А я, думаешь, всю жизнь мечтал о таком счастье как ты и твои застенчивые сестры? — интересуюсь я спокойно, отходя в другой угол зала и скрещивая руки на груди, — Я уважаю твое желание сделать всё самому, самостоятельно достать род из той бездны, куда тот уже упал, но если ты думаешь, что можешь пытаться за счет моего времени — то просто скажи это вслух. Либо смирись, прими деньги и продукты, а затем тренируйся, не думая о завтрашнем дне. Смирись не передо мной, ты мне не нужен. Перед собой.

— Да пошёл ты!! — человек снова закусил удила.

— Ты так и не понял, — вздыхаю я, — Я трачу на тебя время теперь лишь потому, что считаю, что твои сестры не заслуживают той участи, которая на них обрушится с твоей смертью. Они не будут учиться у человека, который будет причастен к смерти их брата и рода. Ты смотришь на мои предложения как на подачки, а я вижу в них лишь способ сэкономить время вам и себе.

— Ты так и не понял⁈ — шипит де Суиньга в ответ, — Как только мы выучимся, нас разберут! Как товар! Мы больше не увидимся!

— И что? — интересуюсь я, — Зато вы все трое будете живы. У вас будет надежда. А пока всё, что ты делаешь, на мой взгляд — это просто пытаешься сдохнуть, как и остальные де Суиньга. С «честью». Правда, обманув всех, кому давал своё слово. Твои сестры боятся тебя больше, чем любых других людей в этом мире. Догадываешься, почему?

Для большей «чести», Джакобо де Суиньга на полном серьезе может лишить девушек жизни, чтобы их судьба не могла опозорить род. Поэтому да, Анхелина и Имелда боятся своего брата, но и любят его. Очень полезно иметь такую живую младшую сестру, как у меня. Не только сообщает важные сведения, но и уводит испанок в город, чтобы брат мог спокойно заниматься своими делами. Например: решить вопрос с глупым молодым испанцем.

К сожалению, вопрос будет решен не в интересах рода Суиньга.

— Я брошу тебе вызов, — находит «выход» из ситуации молодой дурак, — Здесь и сейчас. А затем либо заставлю делать так, как мне надо, либо сдохну! Мечей тут нет, японец! Наши шансы будут равны!

Ну вот, какая гениальная идея.

— Что же, давай, — киваю я, — Хотя насчет шансов я бы поспорил…

Здесь нет ничего и никого. Слуга рода отсутствует, пытаясь заработать денег, сестры с Эной на шоппинге, так что дом целиком в нашем распоряжении.

Бой длится почти десять минут. Это в моих планах, Джакобо мне нужен крепко избитым, как минимум внешне. Из-за этого приходится пропускать некоторые его удары, но теперь я пользуюсь защитой Ки. Удары слишком слабого главы рода попросту не проходят. Парень понимает, что происходит, понимает, что теперь он обречен, пытается импровизировать, но ожидаемо не преуспевает, вновь оказываясь на полу. Мой удар гасит его сознание.

Дальше… я сажусь рядом с ним, сосредотачиваясь. Взывая к заемной силе, ожидавшей своего часа. Заемной? Нет. Похищенной, вырванной из умирающего тела уйгура. Последнему «заряду», искушавшему меня долгое время.

Я не хотел его тратить, ни сейчас, ни вообще. Держал этот последний приз на всякий случай, на черный день. Видимо, он сейчас и настает. Испанцы слишком удобны Старым родам, они нейтральный и подконтрольный элемент. Если я их лишусь, кому-то там, в неведомой дали, могут прийти в голову ненужные и опасные идеи насчет меня или моей семьи. Придётся использовать этот младший козырь.

Пусть и таким нетривиальным способом.

Магия, давно знакомая, хоть и редко используемая, прихотливо ложится на сознание и душу Джакобо де Суиньги, меняя его до неузнаваемости внутри, но оставляя прежним снаружи. Диктовать человеческому сознанию невероятно сложно, но вот вмешаться в его работу, подправляя приоритеты, подсказывая, предлагая новые векторы развития? Это другое.

А сознание молодого воина, его жизнь, душа, разум и всё остальное, всё это очень сильно нуждалось в совете. В надежде. В луче света посреди царства тьмы.

Тот, что создал я, был очень ярок.

Он затмил всё.

В семье Кирью не умеют лукавить. Любят? Безусловно, прямо как голодная собака мясо, хоть подобное высказывание касается не всех подряд, а лишь половины семьи, но только если вопрос касается любви. Насчет неумения, оно… врожденное.

Первой ко мне подкатила родная мать, вся такая нежная, улыбающаяся и невинно хлопающая глазами.

— Кира-чан… — чуть ли не с придыханием выдала родительница, — К-как вы там живете, м? Ну, втроем, с Эной? Она же не доставляет вам беспокойства?

— Ока-сан, Эна жива, — сделав вид, что не понимаю, к чему всё ведет, указал на непреложный факт я.