Макабр. Книга 1 - Ольховская Влада - Страница 4

Дверь была заперта, но я сразу понял, что это не будет иметь значения, и не ошибся. Естественно, у начальника полиции был доступ повыше, чем у заместительницы начальника технического отдела. Да, в мою палату хлынули Барретты – куда больше, чем я хотел бы видеть сразу после пробуждения. Хотя бы потому, что я их вообще видеть не хотел.

Похоже, притащилась вся семейка минус Амина и Сатурио. Наверняка я сказать не мог, все бы в палату не поместились. Вошел Отто, с ним влилась троица его детишек, но в коридоре маячили дополнительные лысые головы.

И все они были чертовски злы. Не головы, Барретты целиком. Отто скрывал это почти идеально, только по глазам было видно, что он в ярости. Кочевники же скрывать даже не пытались, они скалили на меня клыки совсем по-звериному.

Ну, прилетели. И с чего вдруг? Я знаю, за что они меня ненавидят, так ведь за двадцать восемь дней могли бы подостыть! Это не избавило бы их от желания убить меня, но заставило бы действовать изящней. Пока же, насколько я мог судить, от стаскивания меня с кровати и хаотичного разделения на ошметки Барреттов останавливала только Мира, ставшая прямо перед моей кроватью.

Что за оборванный канат хлестнул их белесые задницы? Сатурио, что ли, преставился? Как не вовремя… Да и почти жаль.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась Мира.

Она справлялась с ситуацией лучше, чем я ожидал. Она прекрасно понимала, что представляет собой группа разъяренных кочевников, но не похоже, что она боялась. Хоть кого-то Сектор Фобос изменил к лучшему!

Я в разговор не вмешивался, но смотрел на кочевников вполне уверенно. Это раздражало их куда больше, чем любые слова. Младшая девица, Бруция, рванулась было ко мне, но Отто жестом велел ей и остальным ждать.

– Мы забираем его для немедленной казни, – заявил патриарх Барреттов. – Выбор способа умерщвления на наше усмотрение.

Знаю я их усмотрение… Вивисекция, как вариант – с прожариванием моих органов на гриле под моим же наблюдением.

– На основании? – уточнила Мира так холодно, что я едва не поаплодировал ей. – Ему даровано помилование. Означает ли это, что вы собираетесь убить полноправного обитателя станции?

– Помилование отозвано. Он будет наказан за свои преступления. Правила «Виа Ферраты» допускают отказ от суда при таком серьезном приговоре.

– А еще они подразумевают, что начальник полиции не может отозвать помилование. Только командир станции.

– Все верно. Именно это и произошло.

Внезапно. Не думаю, что Отто стал бы врать о таком – не его стиль, слишком мелочно. А он еще и не ограничился словами, он передал Мире компьютер, на котором даже я мог разглядеть приказ, заверенный цифровой подписью адмирала Согард.

И это был непостижимо бредовый приказ. Даже не из-за того, что меня полагалось убить, а я такое ни в одной формулировке оценить не могу. Просто в этой писульке говорилось, что я пришел в себя, изучил состояние Сатурио Барретта и наотрез отказался его спасать, сославшись на личную неприязнь.

Вот и как это понимать? Да я откашляться толком не успел, не то что настроить против себя самых могущественных созданий на станции! А еще, как бы иронично это ни звучало, личной неприязни к Сатурио я не испытываю, его родня нравится мне куда меньше.

Однако подпись смотрелась подлинной… Что это вообще значит? Адмирал прекрасно знала, что Сатурио важен для Барреттов. Они провели эти двадцать восемь дней с надеждой, что я смогу все исправить, вернуть им любимого сына и брата. Но вот я просыпаюсь, говорю такое, и я уже не просто враг, я тварь, которую надлежит уничтожить максимально мучительно. Елена Согард не отвернулась от меня, она меня подставила.

А не должна была. Не потому, что я ей нравлюсь – на этой стации я нравлюсь только себе. Просто это совершенно не ее стиль поведения. Насколько я помню, она даже своим личным врагам мстила хладнокровно, она все продумывала. Я же ей не сделал ничего плохого, я ей помог. Так зачем натравливать на меня стаю дегенератов, которые сначала отрывают чужую голову, а потом думают своей?

У меня были все шансы умереть, вот так тупо – после почти невероятного спасения, не получив ответ. Однако ж повезло: единственный человек, который мог мне этот ответ дать, умудрился протиснуться через толпу очень злых кочевников прямиком в мою палату. Для этого, правда, пришлось вышвырнуть вон Бруцию, ну так оно и к лучшему.

Вряд ли Елена пришла одна, ей по должности не положено. Но ее сопровождающие ждали в коридоре, а адмирал не побоялась остаться наедине с серийным убийцей, хоть и не очень активным, и кочевниками, активными сверх меры.

– Я не совсем понимаю, что здесь происходит, – равнодушно произнесла она. – Но, уверена, вы мне сейчас расскажете.

Она не стала объяснять, как оказалась здесь, да еще и вовремя, однако догадаться было несложно. Скорее всего, ей сообщили уже о том, что я очнулся, когда Мира заперла дверь. Ну а когда в медицинский отсек пожаловала свора недружелюбных Барреттов, врачи наверняка позвонили еще раз с просьбой поторопиться.

– Ничего особенного, – так же спокойно отозвался Отто, он тоже не вчера родился. – Просто выполняем ваш приказ.

– Какой приказ?

Ситуация становилась все интересней. Если бы Елена действительно послала Барретту приказ меньше часа назад, она бы сразу поняла, о чем речь. Но она действительно не знала! А подпись чертовски похожа на настоящую. Вопрос дня: что именно я проспал?

Отто тоже почуял неладное, объясняться он не стал, просто передал Елене тот же документ, который недавно показывал Мире. Надо отдать должное адмиралу, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Хотя то, что она наблюдала перед собой, было тяжелейшим преступлением – если приказ действительно прислала не она. Кто-то добрался до ее подписи, подделал все так идеально, что даже у начальника полиции не возникло сомнений в подлинности письма. Это сулило серьезные проблемы вдобавок к тем, которые щедро отсыпал нам всем Сектор Фобос.

– Произошла ошибка, капитан, – только и сказала Елена. – Я поручу техническому отделу этим заняться. Что же до приказа… В нем изложена неверная информация. Я не беседовала с Павлом до нынешнего визита. Он не обсуждал со мной судьбу Сатурио. Нет никаких оснований для отзыва помилования – которое, должна напомнить, никогда не было связано с судьбой Сатурио. Но раз уж до этого дошло… Павел, как вы считаете, сможете ли вы помочь Сатурио Барретту?

– Буду стараться изо всех сил, командор, – смиренно отозвался я. – Сначала я не умру сам, потом помогу не умереть Сатурио.

Последняя фраза предназначалась уже не ей, а Барреттам. Такой вот непрозрачный намек: если не прекратят меня целенаправленно истреблять, с Сатурио могут попрощаться уже сейчас.

А Сатурио все-таки нужно поднять на ноги как можно скорее. Держать его как запасной ресурс нет смысла: даже если медики провели чистку, он все равно под действием яда, затяну с лечением еще немного – и все, нулевые шансы. Да и потом, пусть Барретты воспринимают это как жест доброй воли. Кочевники не оценят, а вот старый Отто вряд ли останется в долгу.

Палату наконец освободили, рядом со мной снова была только Мира. Она перенесла испытание лучше, чем я мог предположить, и я не выдержал:

– Как-то ты быстро возмужала. Что именно на это повлияло?

– Даже и не знаю, с чего начать список, – криво усмехнулась она.

– Можешь начать с того, что на корабле появилась крыса, которая меня чуть не убила руками кочевников.

– Про это я и сама ничего не знаю. Давай-ка лучше обсудим гигантскую, невозможную бандуру, которая прямо сейчас висит за нашими иллюминаторами…

Все оказалось даже хуже, чем ожидал Сабир – при том, что он изначально не ожидал ничего хорошего. Систему жизнеобеспечения удалось наладить, хотя никто не брался сказать, сколько еще она проработает. Ну а двигатели… С ними беда. Большая часть была уничтожена столкновением с астероидами, и уже это стало грандиозной проблемой. Позже выяснилось, что программа, отвечавшая за диагностику и управление двигателями, дала сбой, который никто не мог объяснить.