Ты знаешь мой секрет? (СИ) - Беж Рина - Страница 6

Кажется, эти «полчаса» девушка воспринимает как некую великую щедрость от местного светила и божества. Не знаю, может, моё воображение просто штормит, вот и думаются глупости. Но, я всего лишь слабая девчонка, поэтому стараюсь держаться, как могу. Вот и пытаюсь цепляться за всякие нелепости, чтобы не сорваться, не разрыдаться, не закатить истерику.

Я. Должна. Быть. Сильной.

И я буду.

— Вам сюда, — указывает блондинка на дверь, когда мы останавливаемся почти в самом конце левого крыла на втором этаже. — Я вернусь, когда подойдет время.

Киваю без слов, так как комок подкатывает к горлу, и мне кажется, я не смогу и слова сказать. Но нет, ошибаюсь. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, уверенно берусь за ручку и, опустив ее вниз, толкаю вперед дверь.

— Привет, родная. А вот и я.

Домой возвращаюсь на полном автопилоте. Именно в таком режиме проходят и следующие два дня. Нет. Я не рефлексирую, не летаю в облаках и не лежу пластом на диване, жалея себя и проклиная судьбу-злодейку, а усиленно работаю над очередным проектом, который прислал Дэн. Во-первых, это здорово помогает отвлечься от упаднических мыслей, во-вторых, приносит неплохой заработок.

Тем более, сроки установили небольшие, в связи с чем гонорар прилично подрос, но за это нужно перелопатить очень большой объем данных. Разработать макет, согласовать с капризной леди Ви, как я прозвала заказчицу Виолетту Романовну Волконскую, прошерстить сайты поставщиков и сделать полный расчет по отделке каждой зоны огромной двухуровневой квартиры, насчитывающей примерно сто двадцать квадратов.

Я — проектировщик и дизайнер в одном лице, сопровождающий дизайн-проект с нулевого этапа и до момента представления объекта заказчику. Естественно, всё и всегда согласовывается с ним на всех этапах работы. От высоты носика смесителя в мойке на кухне до формы бачка унитаза в санузле. Но, нередко выплывает, что, пощупав и даже понюхав напольную плитку в ту же ванную комнату и оставшись довольным представленной расцветкой, фактурой и толщиной, хозяин приходит на показ выполненных работ, а там случается «швах»:

«— Но я хотел фисташковую с крошкой.

— Это она и есть. Могу предоставить в качестве подтверждения наше общение в видеочате.

— Мне казалось, что крошка в прошлый раз была чуть мельче и не так часто раскидана по плитке, а реже, значительно реже.

— Вам высылались фото образцы с нарочным для согласования, есть бланк за Вашей подписью.

— А у него в распечатке точно фисташковый цвет был именно таким блеклым? Кажется, сейчас он выглядит немного пыльным.

— Один-в-один. Вот у меня копии снимков. Может, вы смотрели при дневном свете или у окна? Здесь же освещение точечное, как Вы заказывали.

— Да? Потолок я еще не смотрел. А почему лампочек только 12? Хотелось бы побольше.

— Вы сами велели убрать три «лишние» над джакузи, как я предлагала в 3D-проекте?

— Хм, совсем из головы вылетело. Я передумал. Хочу эти три лампочки назад. Ага, как вот на картинке.

— Потолок придется монтировать заново. Расходы возрастут.

— Ничего страшного. Зато пыльная фисташковая плитка будет более свеженько смотреться…»

И примерно так же по всем остальным пунктам.

Весело? Не то слово!

Скучать точно времени не остается, как и заниматься наматыванием соплей на кулак. Что само по себе — большой плюс.

Но поторапливаться нужно в любом случае. Звонка из роддома ожидаю каждый день. Со страхом и нетерпением одновременно. До сих пор не понимаю, как нужно относиться к происходящему, но то, что произошло чудо — не поддается никаким сомнениям. И я от этого испытываю не просто радость, буквально эйфорию. Потому что новая жизнь — это яркий лучик солнца в кромешной тьме, куда мы с сестренкой попали.

Эх, Лизонька, милая, борись! Борись и не опускай руки! Ты нам очень нужна! Мы же без тебя не справимся!

Обращаюсь мысленно к сестренке, шмыгнув носом, когда делаю очередной перерыв, чтобы немного покушать, а точнее заварить себе пятую или шестую за день чашку кофе и сварганить бутерброд. Это всё, на что хватает сил и желания. Хорошо, что еще хлеб остался. А-то и его купить порой забываю, как уже бывало ни раз и ни два.

Через пару часов снова предстоит ехать в клуб и танцевать. Полуголой появляться перед толпой разгоряченных алкоголем и азартом мужиков с сияющими похотью глазами и руками, желающими подтащить к себе поближе, подмять посильнее и сделать всё, на что больной фантазии хватает.

Но ничего, я справлюсь. Справлюсь со всем. И с похабными выкриками, и с голодными, раздевающими, надменными взглядами, и с презрением Альбертика, и с непристойными предложениями охранников. И сестренку непременно вытащу из того кошмарного состояния, в котором она сейчас пребывает…

Всё будет хорошо…

Твержу, как мантру.

ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО!

И наплевать на то, что Шацу не нравится общее состояние сестры из-за ухудшения некоторых показателей. Евгений Иосифович ведь может просто-напросто перестраховываться, дуть на воду. Лиза у меня молодая совсем. Организм у нее сильный. Всю жизнь спортом занималась, танцами, акробатикой. Она поправится и непременно будет жить долго и счастливо. Ну не может же один несчастный случай перечеркнуть всё?

Черт! Может… Конечно, может. Но о Максе думать не хочу. Иначе точно расплачусь. А мне нельзя. Потому что танцовщица элитного ночного клуба «Фараон» обязана выглядеть идеально. И никаких исключений быть не может.

Фух, ладно!

Мы, Гуровы — девчонки сильные. Сдюжим. Непременно со всем справимся. Лиза выйдет из комы и поправится, а я позабочусь обо всем остальном. А потом мы обязательно заживем все вместе, дружно и весело.

Сколько раз слышала, что мысли материальны.

Вот и буду думать позитивно, а не нагонять тоску и безнадегу.

Киваю самой себе и, налив очередную чашку кофе, подхожу к окну. Моему личному телевизору и успокоителю, через который я наблюдаю мир за окном.

Клуб еще на подходе встречает, нет, не громкой музыкой, а простреливающими сквозь тело битами.

Туц, туц, туц.

Секунда-две-три. И вот ты уже втягиваешься в ритм. Он заряжает динамикой, насыщает энергией. Будоражит кровь. Каждый последующий шаг сам собой подстраивается под композицию, словно запрограммированный. Становится легче, плавнее. Тело ведет в попытке сделать движение плечами, распрямить спину, вильнуть бедрами.

Да, музыка чарует, утягивая в свой мир…

Киваю охране, стоящей на улице у входа и неторопливо пропускающей посетителей. Небольшая толпа их совершенно не напрягает. Привыкли. Как и я. Неудивительно, в субботний вечер мало кому хочется сидеть дома, особенно если возможности позволяют, и есть желание отдохнуть в веселой компании.

Меня замечают, улыбаются шире, теряя интерес к тем, кто мнется у входа. Тут же отодвигают их в сторону, давая возможность пройти без помех.

— Один момент, уважаемые, — басит Семен, двухметровый широкоплечий здоровяк, делая шаг вперед. — Все попадете в клуб, не надо так волноваться и возмущаться, — и уже мне. — Ждём выступления, Златовласка.

— Спасибо, — киваю, по привычке без улыбки, и ныряю внутрь.

На бубнеж и фырки со стороны не обращаю внимания, привыкла. Пусть подавятся ядом, ко мне не прилипнет.

Настроения, естественно, нет. Душевное состояние — полный раздрай. Но нужно работать. И именно этим я сейчас займусь. Прикрываю на несколько мгновений глаза, делаю глубокий вдох и еще более глубокий выдох. И приступаю к нанесению обязательного макияжа.

Привычная программа проходит, как по маслу. После первого танца делаю перерыв на пятнадцать минут, необходимые девочкам, ставящим программу втроем. Совсем немного изменяю второй номер из трех, а завершив последний, как обычно, исчезаю.

Смыть грим, нанести увлажняющий крем, переодеться, отдохнуть пять минут в тишине на диване. Все действия выполняю на автомате. Сегодня нет надобности встречаться с Макаром, поэтому собираю вещи в любимый рюкзак, накидываю ветровку, чтобы не делать этого у выхода, и, заперев дверь, выхожу в зал.