Ты знаешь мой секрет? (СИ) - Беж Рина - Страница 40

Несмотря на то, что всегда считала себя эмоционально мало восприимчивой, не выдерживаю и, прикусив губу, быстро моргаю, чтобы не разводить сырость. Волнения раскачивают стержень моей уверенности всё шибче и в какой-то момент я сдаюсь, точнее, поддаюсь материнским рукам Гроссо и, расслабившись, позволяю ей себя пожалеть.

— Девочка моя… бедная…

Прижав к груди, Елена Валентиновна успокаивающе поглаживает меня по спине и укачивает как ребенка. В этот момент совершенно непонятно, кому такая близость нужна больше: ей или мне.

Но, кажется, обеим.

Потому что спустя время на душе становится легче и чуть светлее, будто мы со свекровью действительно разделили утрату напополам. И я понимаю, что болезненный пузырь, не прекращавший ни на минуту зудеть где-то глубоко внутри и не дающий по-настоящему дышать, всё же лопнул. А душа очистилась от ненужной, разрывающей меня на части горестной шелухи.

Справившись с волнением первой, даю матери Алекса передышку, чтобы прийти в себя, и спускаюсь за водой на кухню. Беру два бокала, наполняю их минералкой, добавляю по ломтику лимона и разворачиваюсь на выход. И в этот момент отчетливо слышу, как щелкает замок входной двери, а до слуха доносится бархатный, пробирающий до нутра голос мужа:

— Да, Карина, я уже дома… ага, отлично… Да, ты была великолепна… Конечно, завтра увидимся…

Щелчок, и по возобновившейся тишине понимаю, что разговор закончился.

Карина…

Была великолепна…

Завтра увидимся…

Радость и теплота в голосе мужа, разговаривающего со своей бывшей невестой, как ледяные гвозди, которые он только что вбил в мое горячее сердце, остужая его.

Дико неприятно. И больно.

Интересно, с чего я взяла, что эта девушка исчезла из жизни моего супруга? Лишь потому, что о ней никто все это время не говорил?

Скорее всего.

Или потому, что мне так было проще и легче.

Я переехала в дом Алекса, обосновалась тут, занялась ребенком. Даже к Инге привыкла, допуская ее ненадолго к Наде, когда доделывала проект. А про Карину как-то забыла.

Вычеркнула, как прошлое.

А оно вон как вышло.

Девушка оказывается оставалась рядом… Рядом с моим мужем.

Эх, наивная, глупая, влюбчивая Соня, открой глаза. И повзрослей уже.

Противная ледяная дрожь пробегает по телу. В голову навязчиво лезет картинка-воспоминание, как Цикал обнимает и целует Алекса, когда мы в первый день приезжаем в этот особняк, а он позволяет и не отталкивает.

Прикусываю уже побаливающую от сегодняшней трепки зубами нижнюю губу, прикрываю на секунду глаза, заставляя руки перестать дрожать, и выхожу их кухни.

Не хочу прятаться.

— Соня? — удивление Алекса не наиграно. — Я думал, ты уже спишь.

Теплая улыбка на мужественном, таком любимом лице, делает все черты мягче. Вот только я теперь не знаю: она предназначена для меня или сохранилась после разговора с Цикал.

И эти качели угнетают.

— Привет, — выдыхаю, бросая мимолетный взгляд на мужскую руку, в которой до сих пор зажат телефон, — как раз собиралась ложиться.

— Привет, прости, что так долго, работы перед открытием слишком много, — Гроссо делает шаг в мою сторону, протягивая свободную руку.

А я, не задумываясь, тут же отступаю назад, избегая контакта.

Не специально. Само так происходит.

Муж мгновенно считывает реакцию моего тела, судя по чуть прищурившимся и потемневшим глазам, а я не придумываю ничего лучше, чем сбежать от неприятного разговора:

— Да, конечно, понимаю, — гляжу на кончик его уха и даже умудряюсь изобразить улыбку, а потом резко разворачиваюсь. — Извини, меня ждут.

Тишина за спиной заставляет мурашки табуном бежать по коже, да и взгляд, прожигающий спину, не дает расслабиться. Но не останавливаюсь. Только свернув за угол, позволяю себе встряхнуть плечами и сделать глотов воздуха. Оказывается, я не дышала все время, что поднималась по лестнице.

Работа у него, ага. Точно. Длинноногая и черноволосая, с хитрыми глазами и пухлыми губами.

Хмыкаю горько себе под нос и морщусь.

Неприятно. Очень.

Но, как ни странно, понимаю, что меня это не бьет кувалдой под дых. А отсюда следует только один вывод: чего-то подобного глубоко в душе я и ожидала.

В этот вечер я, впервые не дожидаясь Алекса, одна ложусь в кровать и даже умудряюсь заснуть до того, как он приходит. Лишь сквозь дрему ощущаю, как сильные, крепкие руки аккуратно подтягивают меня под теплый бок, обнимают и, погладив живот, там и остаются. Хочу запротестовать, но сил нет, а потом я проваливаюсь в крепкий сон, просыпаясь лишь в начале четвертого, чтобы покормить Надю.

А утро встречаю в кровати, как обычно, одна.

Пятница подкрадывается незаметно. И уже вечером состоится прием по случаю открытия нового звена гостиничного комплекса, над которым Гроссо вместе с партнером и большой командой профессионалов трудились больше полутора лет.

Грандиозное событие, которое даже Елену Валентиновну не оставляет равнодушной. Когда она обсуждает за завтраком проделанную моим мужем работу, то в ее голосе слышатся не только нотки материнской гордости за сына, но и мнение человека, любящего свой город, радеющего за развитие инфраструктуры края, создание новых рабочих мест, привлечение иностранных инвестиций и развитие туристической отрасли.

Безусловно, я тоже горжусь Алексом, и похвала в его адрес — это заслуженная награда, однако наряду с этим испытываю жуткий мандраж, потому что мне предстоит впервые быть на виду. Предстать не перед десятками, а сотнями любопытных глаз, которые непременно станут не просто меня осматривать, а изучать и препарировать как неведомую зверушку, появившуюся из неоткуда и умудрившуюся присвоить себе слишком большой кусок.

Грядущее мероприятие меня нервирует и пугает, но насколько сильно, я понимаю лишь тогда, когда сразу после обеда в доме появляется незнакомая молодая девушка с большим блестящих хромированным чемоданчиком в руках. Очень стильная и уверенная в себе.

Вскоре узнаю, что ей отводится особая роль — подготовить меня к торжественному приему за шесть часов. И если изначально думаю, что в услуги мастера-профессионала входит лишь помощь в создании вечерней прически и пара советов по макияжу, то через десять минут понимаю, как сильно заблуждалась. Всё намного серьезнее и глобальнее.

Начинаем мы, точнее я, с приема ванны, напичканной специальными соляными примочками, направленными на то, чтобы сделать мою кожу шелковистой и сияющей.

Ага. Сама в шоке.

Но прежде Инга забирает с собой Наденьку, чтобы не мешать моему преображению, как она говорит. Оказывается, именно помощница Гроссо пригласила Юлию в дом, зная о ее «золотых руках» не понаслышке, и все мои возражения отказаться и сделать все самой Прокофьева обрубает единственной фразой: «Это было пожелание Алекса Марковича, если Вы против, свяжитесь с ним сами и уведомите, что отказываетесь от услуг стилиста».

Засранка.

Уверена, она в курсе, что я ни за что не стану этого делать. Не побеспокою мужа из-за такого пустяка, тем более в преддверии важного события.

И права же.

Хотя, о настоящих причинах не догадывается. Не сомневаюсь. А тут все просто. Еще в родном городе, когда Алекс был рядом в самый сложный период, когда меня ломало от свалившихся на плечи бед и забот, а он подставил плечо, не задумываясь, я осознанно отдала ему право принимать решения за нас двоих, перестала сопротивляться и разыгрывать никому ненужное «я сама» сопротивление.

Пожалела ли я об этом с тех пор хоть раз?

Нет.

Я получила гораздо больше. Со мной моя девочка, родная душа. Я не обиваю пороги казенного дома, чтобы быть с ней рядом. За меня рассчитались с долгами у коллекторов. Я защищена. Обо мне заботятся.

И я ни на мгновение не забываю, кто для меня все это сделал.

В нашей паре, я и Алекс, именно он ведет, он делает первый твердый шаг. А я — принимаю его лидерство и подстраиваюсь. Без внутреннего сопротивления и моральной ломки, потому что мне нравится мой муж, и я его уважаю. Не только как авторитарную, ответственную личность, но и как мужчину, заботливого, надежного, сильного, волевого, внимательного и любящего нашу девочку явно не меньше, чем я.