Ты знаешь мой секрет? (СИ) - Беж Рина - Страница 17

— Так что? Разрешишь составить тебе компанию? — вновь приподнимает бровь гламурный красавчик, оживляя моих дохлых мотыльков в груди.

— Не боишься, что я напьюсь и залью слезами и соплями твою идеальную рубашку? — даю красивый повод уйти и оставить меня одну.

— С удовольствием побуду твоей жилеткой, — кивает он без улыбки. — И я сейчас не шучу, Соня.

— А если начну приставать? — наклоняю голову вбок, прищуриваясь.

Нет, таких планов я не строю, но за язык словно кто-то тянет.

— Интересная мысль, — хмыкает мужчина и забирает из моих рук ключи от квартиры. — Непременно обсудим ее чуть позже.

— Да ты, солнце, совершенно не умеешь пить коньяк.

Хмыкает Гроссо, наблюдая, как я борюсь со сном. Угу, алкоголик из меня не вышел от слова «совсем».

— Ничего удивительного. Я его первый раз в жизни сегодня попробовала.

Пожимаю плечами.

Состояние полуневесомости и, наконец-то, тепла окружает, как пуховое одеяло. Вот тебе и лето, а я постоянно мерзну, как зяблик. Понимаю, естественно, что это нервное, но мандраж проходит только сейчас, и я расслабляюсь.

Забираюсь с ногами на угловой диван, обнимаю колени и с интересом разглядываю Гроссо. Он же в ответ неторопливо изучает меня, почему-то больше всего зависая на голых ступнях.

— Одно сплошное противоречие и загадка.

Выдает странный вердикт спустя минуту.

— Что, прости? — хмурюсь, стараясь понять смысл.

— Не что, а кто, — поправляет. — Ты непредсказуема.

— Глупости, — поджимаю пальцы ног, покрытые ярко-желтым лаком, которые так его заинтересовали. — Почему ты со мной возишься?

Этот вопрос меня действительно интересует. Потому что Алексу не место тут: в однокомнатной маленькой квартирке на окраине города, в котором он не проживает, в компании девушки, которой ничего не должен.

Гроссо ухмыляется и качает головой. Но потешается не надо мной, а скорее над самим собой. Будто и сам неоднократно у себя об этом спрашивал.

— Обязательно расскажу, — выдает, наконец, — как только найду ответ.

Киваю, закрывая тему.

Не люблю, когда пытаются лезть ко мне и копаются в том, куда посторонним вход воспрещен, потому и к другим отношусь соответственно. Никогда не навязываю неудобные темы. И отступаю, если вижу, что собеседнику разговор не нравится.

— Продолжим урок? — пододвигаю фужер поближе к мужчине.

— Разве тебе недостаточно? — отвечает вопросом на вопрос.

Качаю головой, и сама перехватываю бутылку. Как там он учил делать правильно? Наливать коньяк не больше, чем на четверть объема бокала и не выше самой широкой части снифтера, иначе аромат быстро улетучится.

В точности повторяю действия Алекса, и пододвигаю ему его порцию.

— Надеюсь, в моей жизни больше никогда не будет причины пить эту гадость, — выдаю свой странный тост, и, не чокаясь, делаю глоток.

Шоколадная горечь обжигает язык, и я зажмуриваюсь и морщу нос. Всё же алкоголь — это «фу».

— Я догадался по твоему лицу, — смеется тихонько мой сегодняшний собутыльник, отпивая из своего снифтера совершенно спокойно.

А я понимаю, что ляпнула последнюю фразу вслух.

— Соня, что у вас за отношения с Мелехом?

Вопрос удивляет. А еще совершенно не нравится. Как и прожигающий взгляд карих глаз.

По сравнению с моим уже расслабившимся и поплывшим мозгом, Алекс кажется очень собранным и серьезным. Будто коньяк был только у меня в бокале, у него же — сладкий чай.

Вот как так?

Всё делали одинаково, а результат абсолютно разный.

— Я не хочу обсуждать эту тему, — выдаю самый мягкий ответ, не желая грубить.

Вся ненависть и обиды на семейку Гроссо, копившиеся в душе последние месяцы, распылились к этому моменту сами собой. Алекс за несколько дней сделал для меня так много, и не только в плане финансов, что я теперь чувствую себя его должницей.

Если бы не он, мне пришлось проходить нелегкий путь похорон намного сложнее, хотя уверена, что справилась бы. Потому что не имею право подводить сестрёнку, да и дальше сделаю всё, чтобы не подвести.

На могиле роднульки пообещала, что позабочусь о её малышке.

— Я не тороплю, — пожимает плечами мужчина, но его все такой же жгучий взгляд меня смущает и беспокоит. — Продолжим ликбез?

— Ты! Зараза!

Рыкаю, стоит только получше проснуться и вспомнить, как закончился наш вчерашний вечер.

— Паразит!

Пинаю ладошками в грудь Гроссо, желая скинуть его с кровати. Моей, между прочим, кровати! Которую он занимает незаконно!

— Чем конкретно ты недовольна?

Спящий мерзавец лениво приоткрывает один глаз, не спеша просыпаться.

— Тем, что я к тебе не приставал вчера?

Выдает, улыбаясь, хулиган. От чего моё желание его прибить растет в геометрической прогрессии.

— Ну, прости, дорогая, не люблю пьяных девушек.

ЧТО?

Открываю рот, чтобы высказать все, что я думаю о хамстве и зашкаливающем самомнении некоторых пижонов, как глаза улавливают немаловажную деталь.

— А почему ты раздет?

— Потому что я сплю.

— В чем логика?

— Соня, я всегда сплю голым.

Гроссо явно заряжается энергией, потешаясь надо мной все больше.

— Но в первый раз ты… — взмахиваю рукой, чтобы мысль он додумал сам.

— Я успел одеться до твоего пробуждения, чтобы тебя не шокировать.

— Какой молодец! То есть сейчас, уже можно включать инфаркт? — язвлю от души.

— Милая, ты как сварливая жена, — притягивает меня под бок, закидывая сверху ногу. — Давай лучше еще немного поспим. Вчера ты была очень милой, а сейчас просто бука.

— Ты обалдел от наглости? — осеняет в следующий момент. — Ты вчера меня пытал! Или думал, я забуду?

Совершенно не горю желанием идти на мировую, зато поставить одного засранца на место — очень даже.

— Соня, радость моя, пытаю я обычно по-другому, — голливудская улыбка Гроссо ослепляет, отчего желание его стукнуть разгорается, как и моё недовольство. — Если хочешь, продемонстрирую.

— Нет, — фыркаю важно.

— Поздно, — летит в ответ.

Алекс резко перекатывается, подминая меня под себя. Перехватывает мои руки над головой и легко удерживает их там одной своей, второй же опирается сбоку в матрас, чтобы не давить всей массой. Ноги тоже оказываются зафиксированы тяжелыми конечностями нависающего надо мной мужчины.

Голого мужчины. Совершенно.

Приходит своевременное понимание. От чего мотыльки в груди, вредины несчастные, оживают и начинают обмахиваться платочками, хитро улыбаясь. А я недвусмысленно краснею.

— Обожаю твой румянец, — хмыкает хулиган, лежащий на мне.

И ведь его все устраивает. Вон как глаза блестят. И сна уже ни в одном из них не видно.

— Рассказывай, — выдает великодушно, — чего с утра расшипелась?

— Ты меня сейчас змеей назвал?

Прищуриваюсь, стараясь прожечь во лбу мужчины дырку, но упавший на глаза локон отвлекает. Фырчу и сдуваю его в сторону.

— Я этого не говорил, — пожав плечами, выдает Алекс и убирает мне волосы за ухо. — Так что там за претензии?

— Ты у меня про Мелеха все выпытал! — свожу брови к переносице. Просто так сдаваться не собираюсь. — Напоил и выпытал.

— Соня, милая, — мягко растягивает слова Гроссо, в то время как тепло в карих омутах остывает, превращаясь в острые льдинки. — Ты меня сейчас обвиняешь в том, что я тебя спаивал?

Мурашки от фразы, произнесенной тихим шепотом, табуном проскакивают по позвоночнику, заставляют непроизвольно дернуться вверх и прижаться грудью к горячему телу мужчины.

— Э-э-э, нет, — подумав секунду, отчаянно верчу головой. — Я неправильно выразилась. Прости.

— Пра-а-авда?

Мягкости в мимике как не было, так и нет. Алекс начинает пугать.

— Ну тогда с тебя причитается за клевету, — выдает он, выдержав приличную паузу и заставив меня побледнеть.

— Что? — голос пропадает и сипит.

— Поцелуй, — уверенно заявляет зараза.