Ненормальный практик 1 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 36

Дарья кивнула, подтверждая, что моё отсутствие было обоснованным.

— Проходите и присаживайтесь, Волков, — произнесла госпожа Колесникова.

— Благодарю.

Пробираясь между рядами парт, замечаю взгляды. Лиза с подружкой перешёптывались, глядя на мою моську. Софья Вишневская сначала посмотрела в мою сторону, затем, сделав вид, что меня не существует, демонстративно уткнулась в конспект. А вот Екатерина продолжала смотреть, при чем внимательно.

— Итак, на чём мы остановились? — профессор вернулась к прерванной лекции. — Ах да, на формировании военно-политических блоков накануне Великого эфирного конфликта. Таким образом, в Альянс Семерых входили: Германское королевство, Австро-Венгерская империя, Итальянская империя, Французское королевство, Британская империя, Турецкая империя и Испанское Королевство.

Присаживаюсь за парту, достаю тетрадь и перо. Великий эфирный конфликт — местный аналог нашей мировой войны, если я правильно уловил соответствия. Разница лишь в том, что вместо пулемётов и артиллерии — эфирные пушки и подразделения боевых практиков.

— Противостоящий им блок — Согласие — объединил Российскую империю, Саудовскую Аравию и Монгольское Ханство, — продолжала Колесникова. — Формальным поводом к войне послужило убийство эрцгерцога Лерона Баха — наследника германского престола — эфирным смертником из радикальной сербской группировки «Чёрная рука».

Я подавил зевок. История моего мира была схожей, разные лишь декорации и детали. В моей реальности был убит австро-венгерский принц Фердинанд. Да и военные блоки назывались Антанта и Тройственный союз, не говоря уже о странах, что в них входили.

— Но истинные причины конфликта лежали гораздо глубже, — профессор постучала указкой по карте, висевшей на стене. — Борьба за месторождения эфирита в колониях, гонка вооружений, разработка новых боевых техник… К 1898 году накопилось слишком много противоречий, и мир не выдержал, уступив место войне. Курсант Волков, — внезапно обратилась ко мне Колесникова. — Поскольку вы пропустили начало лекции, может, поделитесь мыслями о роли эфира в Великом конфликте?

Медленно поднимаюсь, пытаясь вспомнить всё, что успел прочитать в бабушкиной библиотеке. К счастью, среди её коллекции были и военные хроники.

— Применение эфира в военной промышленности кардинально изменило характер войны, госпожа Колесникова. Одни пушки поменяли расклад сил и зародили множество новых стратегий взаимодействия с пехотой. Кстати, в последнее время эксперты войны всё больше приходят к тому, что предпочтительнее иметь элитный отряд практиков, нежели содержать тысячное подразделение неофитов. Всё из-за логистики материального обеспечения и объёма провизии.

Делаю паузу, оценивая реакцию преподши. Она приподняла брови, сто процентов не ожидая подобного развёрнутого ответа от «проблемного курсанта».

— Также заметьте новые тенденции в мире боевых искусств — нынче модно иметь узкую специализацию. Допустим, контурщика или же критана. Универсалы уходят в прошлое. Причиной тому — не заканчивающаяся пятнадцатилетняя война. Ресурсы и время ограничены. Империям необходимы всё новые и новые практики. Обучить чему-то одному — намного быстрее и эффективнее, чем тратить кучу ресурсов на универсала, которые в большинстве своём так и останутся посредственностями. Если не ошибаюсь, данная тенденция пошла от Германии.

В аудитории повисла тишина. Софья оторвалась от записей, удивленно глядя на меня. Другие тоже. Преподша кашлянула в кулак и сухо произнесла:

— Весьма… содержательно, Волков, присаживайтесь. И, пожалуй, к следующему занятию подготовьте доклад о применении эфирных контуров в битве при Вердене. Думаю, вам будет несложно, учитывая ваши интересы.

Киваю и сажусь на место. Ей не понравился мой ответ. Ребятишек учат, что мол узкая специализация — истинный шаг на пути культивации. Ведь ты должен стать экспертом в одной области. Но всё это лишь ограничение, дабы ты не растрачивал ресурсы и стал более эффективным солдатом. С одной стороны — ничего плохого, конечно, в этом нет. Но с другой, сколько юных практиков выбрали не ту специализацию, погубив талант?

Колесникова тем временем продолжила лекцию, уже рассказывая о бунте прошлого в Российской Империи, вызванным истощением ресурсов и недовольством практиков низших рангов.

Я делал заметки, но мысли были уже далеко отсюда. Сегодня назначена тренировка с командой. Да и вообще, надо бы сосредоточиться на главном — найти способ развития духовного ядра, не привлекая излишнего внимания. Ещё и бабуля со своими секретами и уходами, как бы не влипла куда.

Прозвенел звонок, преподаватель попрощалась и вышла, и аудитория сразу наполнилась шумом — заскрипели отодвигаемые стулья, зазвучали десятки разговоров. Я убирал конспекты, размышляя о Великой эфирной войне. После третьего курса большинство курсантов отправятся на фронт, в том числе и я. В городскую стражу точно не хочу. Что до войны — почему бы и нет. Идеальное место для такого, как я. Убивай врагов — прокачивай духовное ядро. К тому же, военная карьера имеет свои плюсы. Например, власть. В этом мире без неё никак. Как и в любом, в принципе. Но если в моём боевые искусства и гражданка хоть как-то разделялись, то здесь это как единое целое. Любой мало мальский аристократик имеет подручных боевых практиков. А в купе с каплей власти мнит себя полубогом. Перейдёшь такому дорогу — и всё, смерть. Тут либо нужно забиться в какую-то глухомань, чтобы не нарваться на неприятности либо становиться сильнее и набираться власти, чтобы подобные индивидуумы опасались. Таковы реалии этого мира. И глупо их отрицать — не в том я уже возрасте.

— Эй, Волков! — к моей парте подошёл одногруппник Олег. Растрёпанные светлые волосы, небрежно расстёгнутый китель. Вот он, любимчик женской половины академии. — Пойдёшь на бал?

— Какой ещё бал? — и приподнимаю бровь.

За спиной Олега возник его неизменный спутник — Вадим, худощавый парнишка с лицом потомственного книжного червя.

— Как, ты не знаешь? — Вадим удивлённо поправил очки. — Декабрьский бал. Традиция академии — проводится каждый год перед основными праздниками. Танцы, оркестр, фуршет от лучших кондитеров…

— И куча скучающих надушенных барышень, ищущих, кому бы присесть на шею до конца жизни, — добавил Олег, подмигнув.

— Подумаю, — и киваю, изображая благодарность. — Спасибо, что ввели в курс дела.

— Да не за что, — Олег хлопнул меня по плечу. Он что, в друзья набивается? — Форма одежды парадная, кстати. Закрытый сюртук, белые перчатки и прочая мишура.

После чего ухмыльнулся и, развернувшись на каблуках ботинок, направился к выходу. Вадим кивнул мне и поспешил за приятелем.

— Такая скука, каждый раз одно и то же, — донёсся голос Лизы, сидевшей через две парты. Она лениво перебирала локоны рыжих волос, обращаясь к Марине — тихоне, которая редко что-то комментировала. — Старики хвастаются титулами, молодёжь пытается заключить выгодные партии. И эта ужасная музыка…

— Поэтому ты не пропускаешь ни одного бала, да? — Марина тихо рассмеялась, убирая книги в сумку.

— Просто развеиваю скуку, — Лиза театрально закатила глаза. — Ты, между прочим, тоже всегда там.

— Может, ищу свою любовь? — Марина мечтательно вздохнула и тут же смутилась от собственной откровенности.

Они обе обменялись взглядами и захихикали так, как смеются юные барышни, когда разговор заходит о романтике и замужестве.

Закатываю глаза. Любовь, замужество, вечная привязанность — какая чушь. В моём прошлом женщины были либо соратницами, либо развлечением на одну ночь, либо стратегическим активом для политических игр. Идея «истинной любви» нелепа, как вера в говорящих животных.

— А ты пойдёшь, Волков? — неожиданно спросила Екатерина, материализовавшись рядом в своей обычной бесшумной манере. — На бал?

Я и бал?

Можно, конечно. Но надо ли?

— Зависит от того, насколько интересные люди там будут, — и встречаюсь с ней взглядом.

— Если дело в этом, то, как я слышала, в этом году будут приглашены ученики и ученицы из элитных академий. Кто знает, может, найдёшь себе там пару?