Ненормальный практик 1 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 24

Утренний свет заливает маленькую кухню. Пью чай, наблюдая за пляской пылинок в солнечных лучах. В голове царит приятная пустота, а в теле — лёгкость.

— Ещё блинчик? — Анна, в домашней рубашке, с растрёпанными волосами, выглядела мило. Поставила передо мной тарелку с горячими блинами, источающими сладкий аромат.

— Спасибо, родная, — мимоходом шлёпаю её по аппетитной округлости.

Она шутливо ахнула, и подскочила к раковине. Ладони Наташи тем временем скользили по моим плечам, разминая мышцы.

— У меня всегда была слабость к раненым героям, — промурлыкала она мне на ухо. — Но ты первый, кто так быстро восстанавливается.

— Целительный эффект от ваших поцелуев, — ухмыляюсь, накалывая блин на вилку. — Кстати, бок почти не болит.

— Что удивительно, — втиснулась в разговор Анна. — Утром, когда меняла повязку, увидела, что края раны уже затянулись. Такое обычно дней пять заживает, не меньше.

— Любовь лечит, — подмигиваю ей. — Особенно с двумя красавицами сразу.

Наташа прыснула со смеху. Анна закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

— Представляю лица ваших коллег, если бы знали, как именно вы реабилитируете пациентов, — и отпиваю чай, наслаждаясь подтруниванием.

— Ой, помолчи, — Анна легонько щёлкнула меня по носу. — Я, между прочим, ещё никогда не нарушала врачебную этику. Просто ты… случай особый.

— Очень особый, — отозвалась Наташа, игриво прикусив мочку моего уха. — Особенно на кухонном столе. Так классно жаришь…

— Наташка! — Анна вмиг покраснела.

— Что? Скажешь, не понравилось?

— Этого я не говорила, — Анна улыбнулась, собирая пустые тарелки. — Но немного такта не помешало бы.

Я же поднялся, чувствуя приятную усталость. Бок почти не беспокоил — кажется, интенсивная физическая активность ускорила регенерацию тканей.

— Ладно, девочки, мне пора, — и натянул рубашку, затем и китель. — Бабушка, конечно, привыкла к моим отлучкам, но всё же не стоит злоупотреблять.

— Заходи, если что, — Анна проводила меня до двери. — В смысле, если рана беспокоить будет.

— Конечно, — притягиваю её к себе и целую. — Как только бок начнёт ныть, сразу приду на обследование.

Подмигиваю и Наташке, после чего выхожу в парадную, а затем и на улицу.

Морозец-то какой, ух!

Питер сияет под зимним солнцем, как умытый. После ночного эфирного боя кое-где виднелись следы разрушений — треснувшая стена дома напротив, разбитые витрины в конце улицы. Но горожане уже спешили по своим делам, будто ничего и не случилось.

Улыбаюсь, поднимая воротник. Вот она, прелесть молодости — всё началось ранением ножа, а закончилось ночью страстных объятий. Что ж, грех даже жаловаться на такую судьбу. А проблемы — проблемы делают жизнь только интересней…

Эфировозка высадила меня в двух кварталах от дома. Район встретил привычной утренней суетой — подмастерья тащили инструменты в мастерские, дети брели в районную школу. Женщины что-то эмоционально обсуждали возле хлебного.

Старая вывеска «Книги» поскрипывала на ветру. В витрине лавки лежали новые тома, а над входом горел простенький эфирный фонарь.

Прохожу внутрь. Колокольчик над дверью привычно брякнул. Бабушка стояла у дальнего стеллажа, разбирая стопку новых книг. При звоне колокольчика обернулась, и просветлела.

— Сашенька, вернулся! Я уже распереживалась.

— Доброе утро, бабуль, — целую её в щёку и снимаю шапку. Повезло, что не видела меня в боевой раскраске! Вот бы вопросов было…

— Получила твою телеграмму, — она лукаво прищурилась. — Как прошло изучение новой техники?

— Сложно, — и старательно сдерживаю улыбку. — Сходу не далось, пришлось повторять и повторять. Но результаты обнадёживают.

— Главное — не перенапрягайся, — она похлопала меня по плечу. — У тебя вся жизнь впереди для совершенствования техник.

— Не переживай, бабуль, всё идёт как надо. Так-с, дай мне пять минут переодеться, и помогу тебе с книгами.

И поспешил к лестнице. Несколько прыжков по ступеням, как резкий спазм скрутил внутренности. Ох-ё! И куда так разгоняюсь⁈ Полегче надо, Сашка!

Еле добираюсь до своей комнаты. Тут же обожгло горло. Кровь хлынула на пол — тёмная, с неестественным зелёным отливом от защитной мази. Колени подкосились. Сажусь на пол, зажимая рот ладонью. Сквозь пальцы сочилась зеленая жижа. В голове зашумело, но не от боли — что-то другое, глубокое, первородное…

Не может быть…

Духовное ядро.

Тут же прикрываю глаза и погружаюсь в медитацию. Там, в глубине существа, где раньше лишь тлела искра прежней силы, теперь пульсировала жизнь. Крошечный росток пробился сквозь оболочку семени, протягивая тончайшие корни в мою сущность.

Ясно. Значит, когда ректор выжгла мои эфирные каналы, а лекарство запечатало их, закрыв доступ к эфиру, ядро наконец получило шанс.

Открываю глаза. Беру тряпку и вытираю пол от жижи, а мысли совсем не здесь. Выбора больше нет. Если сейчас уничтожить эти хрупкие корни и снова открыть каналы для эфира — духовная сила исчезнет навсегда. Растворится без следа, оставив лишь горькое «что если».

Вытерев тыльной стороной ладони губы от крови, прислоняюсь к кровати. В прошлой жизни достиг вершины, стал сильнейшим за тысячелетия. Создал техники, перед которыми склонялись самые могущественные люди планеты. И теперь… теперь сама судьба подталкивает меня вернуться на этот путь.

— Вот как, — бормочу, разглядывая свои дрожащие пальцы. — Похоже, некоторые решения принимаются за нас.

Или же этому миру понадобился ТОТ Я, из прошлого. Как ещё объяснить всю эту череду событий? Случайность? Брось. Слишком ничтожная вероятность для неё. Мир куда сложнее чем нам кажется. И раз эта реальность подталкивает меня вернуть прежнюю силу, то в курсе, что ради культивации мне придётся положить бесчисленное количество народа. Путь совершенствования духовного ядра требует сражений. Побед. И главное — требует поглощения силы поверженных противников.

В моём мире всё было просто — у каждого практика было своё ядро, средоточие его мощи. Убей врага, поглоти его силу, стань сильнее. Примитивно, зато эффективно. До сих помню вкус первого поглощённого ядра — металлический, с привкусом треска молнии на языке.

Но здесь…

У местных практиков же нет духовных ядер.

Только эфирные каналы, по которым течёт сила этого мира. Как развиваться в таких условиях?

Или, постой…

Резко выпрямляюсь, игнорируя головокружение. А ведь я почти ничего не знаю о здешней системе совершенствования! Девять рангов с тремя ступенями в каждом — да. Техники контроля эфира — конечно. Но что на самом деле представляет собой эта сила?

Взгляд вдруг метнулся к полу. Ёлки-палки! Да прямо подо мной, на первом этаже — целая библиотека же! Собрание редких книг, многие из которых явно старше этого дома! Бабуля говорила, что профессора специально приезжают за некоторыми фолиантами…

— Вот оно, — шепчу, вытерев последние следы крови. — Прежде чем строить планы, нужно узнать всё о местных путях развития. Их философию, их понимание силы.

И поднимаюсь, чувствуя, как пульсирует пробудившееся ядро. Что ж, если судьба дала мне знак — буду ему следовать. Но на этот раз более обдуманно.

Стянув рубашку, замираю перед зеркалом. Где ещё вчера зияла рана от ножа, теперь виднелся лишь розовый рубец — свежий, но уже полностью затянувшийся.

— Так вот в чём дело, — пальцы пробежались по шраму. — Проросшее ядро. Конечно.

Все перворанговые практики моего мира получали регенерацию сразу после пробуждения ядра — своеобразная эволюционная адаптация. И неудивительно, ведь дохли как мухи в первые месяцы после пробуждения силы.

Самое важное в начале пути практика — выжить. За тобой начинают охоту не только другие практики, но даже звери!

Усмехаюсь, вспомнив духовных горилл из Конго. Огромные обезьяны, развившие собственные ядра, захватили целую провинцию. Занятно, что люди не пытались их истребить, хотя могли бы. Вместо этого отправляли туда молодых практиков — тренироваться. Естественный отбор в действии. Кто-то становился кормом для горилл, а кто-то, уничтожив достаточное количество особей, поднимался на следующую ступень развития. Бесконечная война между подрастающими практиками и духовными обезьянами. Тысячи талантливых юнцов сложили головы в тех джунглях. И тысячи вернулись оттуда, навсегда изменившись.