Повелитель корней (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 31

В сущности, для германцев оставался только один вариант — атаковать в лоб — со стороны полей. Кроме сухого рва и толстой землебитной стены высотой в два метра там не было ничего. Да — тоже фортификация, но все равно — это не через реку прыгать. Да и сухой ров закидать можно чем-нибудь… в теории…

Все мужчины города, включая сводный отряд лучников ополчения, уже стоял на стене. Снаряженные в лучшее, что удалось найти. И славяне, и кельты, и балты — все смешанное население Берграда.

Они стояли и ждали, напряженно вглядываясь в туман.

Вслушиваясь.

Но округа казалась на удивление вязкой и тихой. Не было даже привычных звуков насекомых или птиц. А может, их просто не удавалось расслышать. Эти люди не знали ответа. Но на психику это ожидание атаки, тишина и густой туман давили немилосердно… Казалось, что город окружен каким-то странным и страшным молочным морем. Этакий остров посреди безбрежного океана. Ни дна, ни начала… Именно так Вернидуб и описал свои ощущения тех минут, много позже, работая над мемуарами по просьбе Берослава…

Наконец, подул ветерок.

Слабый.

Робкий.

Но даже от него туман сначала пошел волнами, а потом стал разрываться. Открывая вид на скрываемый им окружающий мир.

Германцы не спешили.

Они и сами не лезли в густой туман, опасаясь заблудиться или в какую передрягу угодить. Поэтому терпеливо ждали на опушке леса возле своих костров. Но лишь туман слегка развеялся, как они незамедлительно ринулись вперед.

— А-а-а-а-а! — орали они, вприпрыжку несясь вперед со своими пародиями на лестницы.

Впрочем, гёты издавали не только этот звук. Они щедро упражнялись в артикуляции, на все лады перебирая гласные. Словно на занятиях фонетикой каждая группа старалась именно свою фонему произнести как можно громче, отстаивая ее права и доминацию.

Кричали как могли.

Почему так? Да кто его знает? Главное — бежали вперед…

Первым препятствием стала дорога. Она огибала внешний контур землебитных стен со стороны полей. И все бы ничего, но у нее имелось два канавы для отвода воды и несколько приподнятое покатое полотно, позволяющее разъехаться двум повозкам.

Местным.

Берослав потихоньку вводил их в обиход.

Так вот — канавы.

Они слегка заросли травой и от леса не вполне наблюдались. Скорее даже не так. Их отлично разглядели, только не смогли нормально оценить глубину и ширину. Вот в них-то германцы и влетели с разбегу. Сломав в процессе несколько хлипких лестниц и кое-где расквасив себе морду лица. Ну а что? Дурное дело нехитрое.

За водоотводной канавой, той, что ближе к стене, начинался гласис — такая пологая насыпь, идущая шагов на двадцать и поднимающаяся где-то на метра полтора. А потом резкий и крутой обрыв внешнего склона рва. Не отвесный, но близкий к этому. Который сменялся довольно пологим внутренним склоном рва, идущий изломом — сначала с наклоном около тридцати градусов, а потом сорок пять. Переходя в финале в землебитную стену, имеющую небольшой завал.

Казалось бы — ничего особенного.

Каких-то значимых глубин и высот не наблюдалось.

А поди ж ты — германцы столкнулись с весьма впечатляющими трудностями. Из-за большой ширины рва лестницу поставить не получалось — она постоянно норовила соскользнуть, скатываясь к нижней точке рва. Той самой, что у внешнего склона. А это далеко. Слишком далеко…

— Бедолаги, — едко усмехнувшись, прокомментировала ситуацию Дарья, наблюдая за тем, как эти незваные гости мучаются. С лестницами-то они знатно напутали — на глаз неверно определили нужную высоту. И теперь просто не могли их поставить так, чтобы по ним получилось забраться наверх.

Защитники, впрочем, не только это все комментировали со стен всякими обидными словами и улюлюкали. Нет. Они еще и угощали гётов кто чем мог. Кто дротиком, брошенным с атлатля. Кто чугунной пулей, запущенной пращой на шесте. А кто и из лука охаживал.

Но все это не имело особой интенсивности.

Так.

Осторожно.

Аккуратно.

Вдумчиво.

Подлавливая, когда гёты открывались, чтобы впустую по щитам не работать. А открываться им приходилось постоянно. Тем более что сильно выступающие полубашни… этакие вариации на тему бастионов позволяли обслуживать гостей с флангов самым убедительным образом. Ну и с фронта тоже действовали. Отчего получалось, что в гётов пули, стрелы и дротики летели разом с трех сторон.

Как несложно догадаться — попытка штурма очень быстро захлебнулась. Германцев и пришло не так чтобы сильно много — где-то за тысячу. И потери, несмотря на слабую интенсивность обстрела, оказались весьма ощутимые.

А дальше случилось прекрасное — они побежали.

Попытались.

Внешний склон рва имел высоту порядка трех метров при очень крутом профиле. И выбраться по нему наружу представлялось весьма нетривиальной задачей. Тем более что грунт в этом сухом рве был плотно утрамбован и пролит известковым раствором. Уже год как. Отчего имел определенную твердость и гладкость.

Получалась западня.

Спрыгнуть — спрыгнули.

А обратно — никак.

И защитники еще в спину накидывают. Спасло только наличие штурмовых лестниц. На стены залезть по ним не получалось, а вот наружу — вполне. Так что, всех не перебили. Многие ушли. Но и прилично полегло там — во рве. В особенности раненные, у которых просто не было никаких шансов выбраться из этого огненного мешка…

— Куда же вы? — крикнула в рупор Дарья на языке гётов. — Мара очень ждет вас. Не разочаровывайте ее!

Германцы не отвечали.

Даже невооруженным глазом было видно то, насколько подавлены и мрачны эти люди.

Казалось бы — невысокая стена. А поди ж ты — не забраться. Во всяком случае вот так — с кондачка. Очень уж ров они недооценили. Даже поглазеть не подходили. Да и на что там смотреть? Что они, рвов не видели?

— Их слишком много ушло, — недовольно пробурчала Мила, глядя им вслед.

— Что ты⁈ — замахал руками Рудомир. — Ты посмотри сколько там трупов? — кивнул он на ров. — Куда больше-то? Нам их еще оттуда вытаскивать.

— Сигимер ушел. Живучая тварь.

— Такие потери не в каждом набеге на ромеев случаются. Если он собирал войско, то ему конец.

— Ой ли? Я его знаю — он выкрутится.

— Поверь — ему конец. В натиске участвовало около тысячи человек. А тут вон лежит около двух сотен. Считай, каждого пятого потерял. Ему этого не простят. Тем более что после поражения им еще идти по землям тех, кому они угрожали. Не все пройдут.

— Так что же? Он снова атакует?

— А как же? У него выбора нет. Мыслю — хворостом станет ров закидывать, прикрываясь щитами. Легких метательных копий сейчас наделает великое множество. Да, без кованого наконечника, но и обожженные концы сойдут. Те, что у них с собой имелись… там слезы. Видать, не знал, на что идет.

— Точно наделает?

— Да кто его знает? Я бы так и поступил. Им нужно не давать нам высунуться. Для этого и такие легкие копья сойдут. Много. ОЧЕНЬ много. В лицо или шею прилетит — мало не покажет. Да и даже в грудь, прикрытую гамбезом. Синяк точно останется, а то и ребро сломает или чего хуже.

— Но ты — это ты.

— Мыслишь — они дурнее?

— Их Берослав не учил. Хотя… кто знает, что у них в голове. Может, ты и прав.

— Нужно думать, как их на стенах принимать. Сейчас они умылись кровью и отошли. Многое увидели и поняли. В следующий раз таких ошибок повторять не станут. И нам точно придется драться с ними на стенах.

— Или не придется… — задумчиво произнесла Дарья с загадочной улыбкой…

* * *

Караван из трех больших римских торговых кораблей, чуть поскрипывая снастями, приближался к самому узкому месту Малаккского пролива.