Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 9

— Поединок окончен! — объявил капитан. — Победил магистр Гудимир!

Мне бы опротестовать это решение, да только было попросту не до того: кожа горела огнём, кровь сочилась из множества неглубоких язв на ногах и спине, а дух штормило. И всё же я жестом остановил уже подскочившего ко мне врача.

— Сам!

Тот прищурился.

— Уверен, коллега?

Обращение заставило магистра Гудимира скрипнуть зубами от злости. Всё так же зажимая правой ладонью шею, он объявил:

— Я жду извинений!

— Момент! — Я хватанул небесной силы, и одним уверенным выплеском вытравил из себя остатки порчи, заодно закрыл ранки. В целебных чарах я был не силён, но с такого рода повреждениями во время стажировки у Первоцвета имел дело неоднократно, да и с кровью у меня получалось работать не в пример ловчее, нежели с плотью.

— Я настаиваю! — Гудимир повысил голос, едва петуха не пустил.

Усилием воли я привёл к норме взбаламученный дух, а когда сгинуло жжение и прояснилось в голове, собрался с мыслями и объявил, стараясь лишний раз не шевелиться, дабы не растревожить только-только поджившие ранки:

— Приношу искренние извинения за свои опрометчивые высказывания, магистр! Признаю, что магистр Гай никакой не напыщенный хорёк, и он имел полное право толковать о моей бездарности, равно как и доводить до кого угодно своё мнение на сей счёт.

Капитан выжидающе посмотрел на Чеслава, тот кивнул.

— Подтверждаю, что иных задевающих честь магистра, а также его знакомых и друзей высказываний ответчик себе не позволял.

Гудимир возмущённо надулся, но от претензий воздержался, резко развернулся и поспешил прочь — даже не знаю, успел ли он расслышать адресованные ему мной слова:

— С такими друзьями и врагов не нужно!

— Да, обмишурился Гудимир знатно! — с довольным видом кивнул Чеслав и подмигнул коротышке-врачу. — Мало того, что адепта своей порчей наповал не уложил, так ещё и сам алхимией исцелился.

Коротышка стянул белый халат и покачал головой.

— Надеюсь, коллега, ты и вправду достаточно искусен в выведении порчи и не попадёшь к магистру на приём.

— А уж я как на это надеюсь… — хрипло выдохнул я в ответ.

Чеслав кисло глянул на меня и задумчиво произнёс:

— Куда б тебя теперь определить такого…

— У меня патент хирурга третьего класса имеется, — напомнил я.

— Ну уж нет, коллега! — качнул головой врач. — В госпитале тебе делать нечего!

Он отправился восвояси, начали расходиться и зрители. А вот Чеслав задержался.

— Что ты говорил о друзьях магистра? — полюбопытствовал он.

Вопрос собеседника я проигнорировал и, поскольку приведением в порядок одежды следовало заняться прежде, чем успеет окончательно засохнуть кровь, уточнил:

— Прачечной у вас, надо понимать, нет?

— Сейчас распоряжусь, чтобы форму выдали. Идём!

Идём? Черти драные, идти-то больно! Изъеденную язвочками и только-только начавшую подживать кожу при каждом движении тянуло и жгло, поспешать за поручиком получалось с превеликим трудом. Ладно хоть ещё тот придерживал шаг.

Делал Чеслав это, разумеется, отнюдь не из человеколюбия и какой-то там симпатии ко мне, просто воспользовался моментом и вновь пристал с расспросами о друзьях Гудимира. Скрывать было нечего, поведал историю своих взаимоотношений с магистром Гаем от первой стычки и до последней перебранки.

— Напыщенный хорёк, да? — задумчиво хмыкнул поручик и вдруг перескочил на другую тему: — В больнице индивидуальной подгонке порчи научили? Не знал даже, что такое на лету провернуть реально. Слышал, для этого самое меньшее кровь жертвы требуется.

Взгляд собеседника сделался каким-то очень уж острым, и я наводить тень на плетень не стал, сознался:

— Да не подгонял я ничего! Его же порчу обратно и отправил, только чуток аспект изменил и ускорил.

— А-а-а! — понимающе протянул Чеслав. — Это многое объясняет.

Перво-наперво пришлось наведаться к здешним канцелярским крысам, где меня поставили на довольствие, причём стоило лишь поручику заявить, что он временно оставляет меня при себе, и все нужные бумаги оказались выправлены буквально в течение пяти минут. Никаких заминок не случилось и на складе. Удалось не только подобрать обмундирование по росту, но и перемерить с десяток пар ботинок, чтобы сыскать одну впору. Ещё и миску, ложку и кружку выдали — оловянные и неказистые, зато новые.

— Получается, я теперь официально младший урядник? — уточнил я, сложив пожитки в ранец, а после утвердительного кивка поручика уточнил: — И чем заниматься придётся?

— Без работы не останешься, — неопределённо пожал плечами Чеслав и указал на поднимавшуюся за бараками струю дыма. — Вымойся и поужинай, потом ко мне приходи. Пристрою куда-нибудь.

Меня такой ответ не воодушевил, но и не огорчил. Я кивнул и поплёлся в указанном направлении, а в купальнях получил в своё полное распоряжение пустую бочку. Наполнять её водой и таскать от костра раскалённые каменюки пришлось самостоятельно.

Никакого уважения к младшему уряднику!

Вода нагрелась не так уж и сильно, но, когда забрался в бочку, на миг показалось, будто окунулся в кипяток. И всё же не выскочил, перетерпел. Какое-то время просидел так, приводя в порядок дух и вытравляя малейшие остатки порчи, попутно пытался залечить пятнавшие кожу язвочки, а под конец ещё и простирнул перепачканную в крови одежду.

Обсохнув, натянул форму, закинул на одно плечо ранец, а на другое скрученное одеяло и связанные шнурками ботинки, да и отправился на поиски трапезной для младших офицеров, к коим теперь относился и сам.

Сложенный из бамбуковых стволов барак оказался тёмным и задымлённым, еда — паршивой, ещё и травяного отвара тут не готовили, пришлось брать кружку пива. До такой степени в глотке пересохло, что и этот лисий яд небесной амброзией показался. Половину в три глотка осушил, чего прежде не случалось ни разу.

Ну а дальше ко мне подсели ассистенты магистра Гудимира.

— Ты откуда такой борзый взялся? — спросил самый плечистый из этой троицы.

День у меня выдался не самый простой, седмица так и вовсе откровенно не задалась, а ещё совсем не осталось сил и мягко-мягко шумело в голове после выпитого эля, так что показалось разумным не провоцировать очередной конфликт, а разойтись миром.

— Да оттуда, откуда и вы. У Первоцвета же стажировались, пока сюда не законопатили, так?

С этим своим предположением я угодил в яблочко, нашлись у нас и общие знакомые среди учеников школы Багряных брызг — парни были из числа её выпускников, тут я тоже угадал верно. Так что поговорили-поговорили и расстались, не имея никаких претензий друг к другу.

В несколько глотков я допил эль и двинулся на выход, намереваясь потолковать с взявшим меня под своё крыло поручиком, но наткнулся на Огнича. Тот заявился на ужин в компании дядьки-урядника, чью форму отмечала эмблема в виде черепа с ножом в зубах и залихватски сдвинутом набекрень цилиндре.

Череп в цилиндре — это Мёртвая пехота. Нож в зубах — получается, пластун.

А так и не скажешь, что головорез. Обычный на вид дядька с морщинистым лицом, на коже ни ожогов, ни шрамов. Радужки — серебристо-белые. Точно не адепт, но едва ли аспирант.

— Боярин! — обрадовался фургонщик. — Тебя куда приписали?

— Да никуда пока! — усмехнулся я. — Поручик один при себе оставил.

— Эх! — вздохнул Огнич. — Тебя б к нам! У нас омут под боком, его чистить и чистить!

Урядник озадаченно нахмурил брови.

— Ты что несёшь, Конокрад? Он же красный, с кровью работает. Сам видел.

— Да не! — упрямо мотнул головой Огнич. — Белый он! Нас вместе из школы вышибли!

— Да ну? — удивился урядник, пригляделся ко мне и хмыкнул. — Занятно! Ну, бывай, Боярин!

Я кивнул и отправился на поиски Чеслава. Тут и там горели костры, где-то пиликала гармошка, где-то плакала скрипка, но пьяных и даже подвыпивших на глаза не попадалось. Все как один стрельцы были при саблях, а отмеченные нарукавными повязками так и вовсе потели в кирасах и шлемах, а вдобавок к холодному оружию у них имелись револьверы и винтовки.