Русал-киборг (ЛП) - Майло Аманда - Страница 8

Я не уверена, имеет ли он в виду мою голову или тело, но молча киваю.

Оказывается, он имеет в виду и то, и другое.

Я резко вдыхаю, когда он заключает меня в объятия. Откидываясь назад, он переводит взгляд между нашими телами, проводит большим пальцем по моему животу, с давлением обхватывает мои ягодицы, смягчая прикосновения, когда достигает щели и находит клитор.

В моей голове будто открывается ящик с восторгом. Не сексуальным, а в принципе. Это может быть что угодно. Но счастье — чистое, как когда выигрываешь в лотерее желанный приз. Или когда делаешь что-то исключительно хорошо.

А затем К'вест поворачивает меня и прижимает лицом к кровати, мои бедра свисают с матраса, он подходит ко мне сзади.

По-собачьи — не моя любимая поза. Не потому, что так неприятно, — приятно — но потому что я предпочитаю близость миссионерской позы.

Но хочу ли я смотреть в лицо К'весту?

К'вест полностью останавливается позади меня. Он отводит волосы с моего уха и наклоняется, чтобы спросить:

— В чем дело? Здесь, наверху, — он проводит горизонтальную линию над верхушкой моего уха, — у тебя целые зоны вспыхивают цветом, чтобы тут же потухнуть и взорваться на противоположных участках черепной коробки. Ты выглядишь… противоречиво. Будто в разладе с собой.

Мне кажется, что мой мозг похож на игру «Саймон говорит»⁵, но поскольку К'вест, вероятно, никогда не знал ни одной из этих старых игр, я не упоминаю об этом.

— Не волнуйся. Просто обними меня потом, хорошо?

Наступает многозначительная пауза, прежде чем К'вест нежно гладит меня по волосам.

— Я так и сделаю, Стелла.

— Сначала, пожалуйста, сделай так, чтобы мне снова стало хорошо, — прошу я тихим голосом.

Рука К'веста осторожно обнимает меня за талию.

— Конечно.

И вот так удовлетворение переполняет меня, как первый кусочек утонченной помадки, тающей на языке, с пикантной каменной солью сверху. Пока К'вест ощупывает пальцами промежность у меня между ног, с искренней сосредоточенностью пытаясь доставить удовольствие моему телу, я позволяю странному удовольствию, зарождающемуся в мозгу, полностью укорениться.

Когда толстый член К'веста толкается в мою пизду, я выгибаю спину и наслаждаюсь, когда меня накрывает волна безмерного счастья. Он толкается с эффектом, похожим на тот, который я получаю, когда вижу корзину, полную веселых щенков.

Если я позволю себе расслабиться, это приятно.

Меня здесь нет, Бэрон не мертв, и ничто из этого не причиняет мне боли.

Физически мне не больно, и я смутно осознаю, насколько влажная, когда тело приветствует глубокий толчок К'веста. Вместо того чтобы действовать жадно и агрессивно — а он мог бы, несомненно, мог просто взять что хочет, как хочет, и нет никого, кто защитил бы меня, — Квест подходит к этому акту как к особому удовольствию. Только вот свою порцию восторга он получает… несколько иным способом.

Шлеп-хлюп! шлеп-хлюп! шлеп — хлюп! Наши тела раскрепощены, когда он начинает двигать бедрами, мое лоно неохотно позволяет ему выйти, и также сильно мне нравится чувствовать, как он скользит глубоко внутри, возвращаясь.

В мыслях я на лугу, окруженная чудесными бабочками. Я не видела бабочек с тех пор, как покинула Землю.

— Что это такое? — К'вест хрипит, тяжело дыша.

Внезапно изображение исчезает, и мужчина, не мой муж, прижимает меня к краю кровати, его кожа потная там, где он тяжело нависает над моими бедрами, капли пота со шлепком падают, ударяясь о мою спину, покрытая чешуей мошонка идеально ударяет по этому чувствительному месту вверху вульвы, когда он врезается в меня в темпе, достаточно быстром, чтобы сотрясти всю кровать.

Его бедра ударяются о мои с громким шлепком, а яйца снова ловко ударяются о клитор, заставляя мой рот приоткрыться…

И К'вест наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Стелла? — его палец перебирает волоски, прилипшие сбоку на мою щеку. Когда я не отвечаю, то чувствую осторожное прикосновение в своем сознании, такое же осторожное, как рука, которой он убирает волосы с моего лица. И сразу же я заново переживаю воспоминание о получении высокого балла за тест, к которому усердно готовилась. Восторг, который я испытала. Облегчение.

Плыву на той же волне, как будто снова нахожусь в том классе, ни одна деталь дня не запомнилась отчетливо, за исключением ликующих чувств, рой бабочек тоже вспоминается мне, такой же захватывающий.

— Вот это, — говорит К'вест, врываясь в образ.

Однако это не разрушает чары. Как будто он гладит меня внутри головы, я продолжаю кружить по этому лугу, испытывая неописуемый трепет при виде всех цветов на самых хрупких крыльях, сотнях крыльев.

— Бабочки, — выдыхаю я.

— О-о, — задумчиво бормочет К'вест. И очень вежливо снова начинает проталкиваться в меня, и капля влаги выдавливается из моих растянутых нижних губ, когда он проникает внутрь, она скатывается по моей ноге, липкая и горячая, и быстро остывает. Моя влажность и его предэякулят, я полагаю. И мне все равно.

Мы с бабочками получили «отлично», и Бэрон не умер, этого не может быть.

Другая его рука проскальзывает подо мной и ложится между грудей, прижимая меня вплотную к разгоряченному и мощному торсу, мышцы напрягаются, когда он ложится на меня достаточно, чтобы подмять под себя.

В моем сознании расцветает надежда: я вспоминаю, как Бэрон опускается на одно колено, и ему дважды приходится откашляться, прежде чем он может выдавить из себя: «Ты выйдешь за меня замуж?».

Его голос надломился, ужас был очевиден для сильного, храброго молодого человека, которого я ужасно хотела видеть своим мужем.

«Да!» — закричала я, прыгая на него.

Точно такой же восторг так же чувствуется в этот момент, как это было тогда. Я так счастлива. Я вскрикиваю, когда оргазм обрушивается на меня, как приливная волна. Но в то же время я осознаю, что мне очень, очень грустно: то самое воспоминание, которое доставляет мне удовольствие, терзает меня на задворках сознания. Появляется горьковато-сладкая нотка, за которой следует что-то вроде холодного принятия.

Бэрона больше нет.

Его прекрасное предложение с таким же успехом могло никогда и не состояться. То, что у нас было, закончилось. Разрушено.

Мой новый муж внутри меня. Прямо сейчас. И он только что заставил меня кончить.

Он тоже кончает, подгоняемый, кажется, пульсирующей реакцией моего тела, прижимая меня так крепко, что ребра скрипят, а дыхание со свистом вырывается, когда его вес опускается достаточно сильно, чтобы вдавить меня в одеяло.

Меня охватывает радость, и хотя на этот раз нет воспоминаний, что соответствовали бы этому ощущению, это похоже на то настроение, которое бывало у меня перед Рождеством в детстве. Когда воздух пах хрустящей корочкой и теплыми специями, а на улице было достаточно холодно, чтобы кожа покрылась мурашками, и все казалось таким чистым и свежим.

К'вест тащит меня с собой на кровать, прижимая крепче, чем пантера сжимает оленя в джунглях. Его рот тянется к моему горлу, тоже как у пантеры, зубы смыкаются на моей коже. Но вместо того, чтобы укусить, он пробует меня на вкус, слизывает пот и целует. Как будто он устал, но благодарен, а я — аромат, который возбуждает его.

Это приятная мысль, и мне нравится, как крепко он меня держит. Я чувствую, что так меньше готова разорваться на части. Но мне все равно больно. Внутри, в таком глубоком уголке моей груди, до которого никто не может дотянуться — если только его способности не распространяются на сердце, — я испытываю безумную боль.

ГЛАВА 5

К'ВЕСТ

Стелла молчит, и ее настроение падает так быстро, что я могу только с тревогой наблюдать, как активность в ее голове затихает, словно городской квартал, в котором отключили электричество.

Я изо всех сил стараюсь не заснуть и активирую все центры удовольствия, к которым у меня есть доступ, пока сжимаю ее в объятиях, наслаждаясь тем, как она ощущается, когда я сильнее прижимаю ее к своей груди, принимая вес, перекатываясь на спину и укладывая ее на себя. Мой пот остывает на ней, и там, где она не прилипает к моим участкам, которые имеют человеческую кожу (или достаточно близкий эквивалент), ей становится холодно. Я глажу ее предплечье ладонью.