Русал-киборг (ЛП) - Майло Аманда - Страница 11

Уже полдень, когда я слышу, как открывается входная дверь. Сердце подпрыгивает, когда я выглядываю из-за двери гостиной со шваброй в одной руке и лампой в другой на случай, если это не К'вест.

Тем не менее, это он. Сегодня в красной рубашке, остальная одежда в обычных темных тонах, выглядит чистой и хорошо выглаженной. Но его лицо сурово, и он захлопывает за собой дверь с такой силой, что она с грохотом врезается в раму.

Мгновенно забеспокоившись, я спрашиваю:

— Что случилось? — я смотрю на его пустые руки. Меня пронзает острая боль, когда я замечаю обручальное кольцо. Женат. На мне. Бэрон мертв. К'вест теперь здесь.

— Где твоя одежда? Что-нибудь случилось?

— Мои вещи в повозке. Они останутся, — говорит он. — И вот, что не так.

Он хватается за перед брюк, где массивная эрекция обрисовывается с ярчайшим совершенством.

ГЛАВА 7

К'ВЕСТ

Я хватаю Стеллу, как только вхожу в дом.

Только после того, как она будет рядом, я смогу сосредоточиться настолько, чтобы забрать свои вещи. Их не так много, поэтому перенести их в дом Стеллы не займет много времени. И поскольку я боялся, что она расстроится или почувствует угрозу, увидев, что я переезжаю на место Бэрона, я поставил чемоданы в свободную комнату с намерением распаковать их позже.

На мне одна из самых красивых рубашек, и после того, как я оставляю Стеллу на кровати, я переодеваюсь в более прочную рубашку, прежде чем выйти из дома. Но перед этим посвящаю Стеллу в свои планы.

— Я хочу взглянуть на записи по скоту. Если поголовье не вакцинировано, начну обход сегодня. Это нужно будет сделать до того, как их отвезут на продажу.

— Проверь и весенних бычков. Убедись, что они действительно бычки, ладно? — что-то темное мелькает в выражении Стеллы.

— Думаешь, мужчины их не кастрировали?

— Думаю, они даже рога у них не подпилили.

Я пристально смотрю на нее.

Она поднимает руки, раздражение ясно читается в расправленных плечах.

— Я внесла это в расписание, но я не слышала и не чувствовала запаха гари, поэтому, возможно, наши бычки по-прежнему с рогами. Я проверяла поилки — вода есть, стадо пасётся вдалеке, но весенний приплод почему-то не подходит пить. Так что остается только гадать, с чем они там расхаживают.

Сжав челюсти, я киваю.

— Хочешь выяснить это вместе?

Она вытряхивает совок и выпрямляется. Подбородок дерзко приподнят, а взгляд становится острым.

— Знаешь? Это было бы здорово. Я бы хотела получить несколько прямых ответов.

***

Только половина весеннего приплода кастрированы. Остальные — полностью нетронутые быки, и ни у одного из них не спилены рога.

Это повергает остальных в смятение, и после они слушают Стеллу уже куда внимательнее. В моем присутствии они обращаются с ней почтительно, а она лишь яростно окидывает их взглядом, твердо беря бразды правления в свои руки.

Учитывая возраст бычков, она обсуждает использование лидокаина и мелоксикама — ингибиторов боли, — чтобы удалить рога и кастрировать гуманно.

Некоторые работники постарше выражают несогласие с ней по поводу необходимости в этом.

Но, как указывает Стелла, чем старше животное, тем больше стресса от процедуры испытывает. И они слишком затянули с этими работами, чтобы теперь рисковать, не будучи готовыми к последующему уходу за скотом.

Она абсолютно права в своих доводах. И все же некоторые мужчины продолжают спорить.

— Если ты устала от разговоров, они могут идти, — шепчу я ей.

Со стальной уверенностью Стелла скрещивает руки на груди и улыбается мужчинам.

— Если вы не хотите этого делать, только скажите. Можете получить расчет и забрать вещи из барака.

После этого она не слышит возражений.

Но стоя с такой прямой спиной, практически лицом к лицу с ковбоями, Стелла выглядит бесстрашной и невыразимо привлекательной, и ведет себя властно, что зажигает секторы вожделения в мозгах нескольких работников ранчо.

Я не в восторге. Трудно винить их, когда я с ними согласен, но я действительно не в восторге. Хотя не могу решить, следует ли наказывать их за невольное влечение.

Однако, когда я наблюдаю за их мозговой активностью, один работник ранчо реагирует на нее не совсем так, как другие. В его черепе также активируется зона тревожащей агрессии. И он смотрит прямо на Стеллу.

Я бросаю взгляд в его сторону.

— Ты здесь больше не работаешь. У тебя двадцать микротов⁷ на сборы, после чего ты исчезаешь.

Я вдыхаю его запах, пробуя на вкус, беззвучно фиксируя его в своих рецепторах. Я последую за ним сегодня вечером, убедившись, что он не вернется сюда для возмездия. Сделаю так, чтобы у него никогда не было возможности обрушить эту ненормальную агрессию ни на одну женщину.

В течение одного удара сердца он выглядит удивленным, затем разгневанным. В его голове вспыхивает чувство вины. И страх. Не то чтобы он знал, что я запланировал.

И не то чтобы он был не один. Большинство работников нервно дергаются, старательно не глядя на меня. В любом случае, они относятся ко мне достаточно настороженно, поскольку ходят слухи «длиной в милю» (как любят говорить мои знакомые люди) о моих сверхъестественных способностях.

Некоторые слухи имеют под собой основания.

Однако из всего, что я подслушал, они не знают и половины, на что способен йондерин, как я.

Работник ранчо, за которым я планирую проследить позже, держит гнев при себе, и в его глазах лишь немного беспокойства хищного животного, когда он разворачивается на каблуках и направляется к своей койке.

— Доули и Роулинс, вы тоже можете убираться отсюда, — добавляет Стелла, ее челюсти сжаты, а взгляд суров. Я приоткрываю рот, вдыхая их ароматы. Нет смысла позволять им собираться вместе в салуне, чтобы выпить, где они могли бы вынашивать планы о женщине, которая их уволила. Женщине, которой они, должно быть, угрожали, если Стелла отправляет их собирать вещи. — Фаззи — новый управляющий, — объявляет она. — У тебя есть какие-нибудь рекомендации относительно того, кого мы можем нанять на замену этим троим?

Фаззи⁸, мужчина с гладкой кожей (ах, ирония, свойственная ковбоям), невозмутимо кивает.

— Да, мэм.

— Хорошо. Давайте приступим к работе.

И с этими словами она открывает дверь загона для телят, достает коробку с иглами, и я снимаю колпачок с первого флакона вакцины.

ГЛАВА 8

К'ВЕСТ

Мы совершенно опустошены, когда возвращаемся в дом. Едва переступив порог, Стелла объявляет:

— Если ты все еще можешь возбудиться, то придется использовать руку и воображение. Я слишком устала и не могу обещать, что буду бодрствовать достаточно, чтобы…

Я качаю головой.

— Любопытно, но выполнение кастрации убило все мое желание. Я даже не стал твердым, когда ты наклонилась, чтобы проверить копыта.

Развлекательный центр Стеллы тепло светится.

Мы плетемся на кухню.

— Голодна? — спрашиваю я ее.

— Нет, — устало отказывается она. — Я даже не знаю, хочу ли принять душ…

Мы смотрим друг на друга и морщимся.

— По-быстрому, — вздыхает она и плетется в ванную.

Мы оба раздеваемся и принимаем ванну одновременно. В этом нет ни капли сексуального, хотя мои глаза следят за ней с большей жадностью, чем я ожидал от самого себя.

Вытираясь, она натягивает через голову хлопчатобумажную ночную рубашку. Я остаюсь голым. Мы со стоном падаем в постель.

— У меня все болит, — стонет она.

— У меня болят мышцы, о которых я и не подозревал, — признаюсь я.

Она закрывает лицо рукой.

— Утром нам будет очень больно.

— Вполне вероятно.

— Ты можешь дотянуться до лампы?

Кряхтя от усилия, я сажусь и протягиваю руку, пока не щелкаю выключателем, погружая нас в темноту.

К удивлению, мои усталые глаза замечают колебания в потоках разума Стеллы. Колебания и тоска. Затем решимость.