Ткач Кошмаров. Книга 3 (СИ) - Розин Юрий - Страница 22

Он не носил доспехов, только простой серый плащ, но в его взгляде было что-то… нечеловеческое. Впервые я, привыкший ассоциировать именно себя с пауком, увидел в чьих-то чужих глазах подобный холодный расчет бесстрастного хищника.

По идее он был на моей стороне, вернее на стороне Курта, которому приходился двоюродным дядей, но от этого почти не становилось легче.

А еще на заседании присутствовали кадеты-короли. Это было следующее звание после моего звания кадета-лидера, и их в центре могло быть только трое. Один из них в конце года станет лучшим кадетом стажировки и получит от клана кучу особых привилегий.

Ирбан иль Регул — высокий, с золотистыми волосами, собранными в хвост, и холодной улыбкой аристократа, который знает, что его место — наверху, был правнуком Йораниана, так что в целом его можно было считать условным союзником.

Зундан иль Регул — коренастый, с квадратной челюстью и взглядом, полным немой ярости. Он сидел, сжав кулаки, будто уже готов был ринуться в бой. Из трех кадетов-королей он был единственным, кто изначально не был из главной ветви, заслужив фамилию иль Регул своими достижениями, но по возможности ни в каких политических играх старался не участвовать, полностью отдаваясь тренировкам.

Наконец, Карана иль Регул — единственная девушка среди троицы. Ее тонкие черты и острый взгляд выдавали ум, но было в образе и что-то дикое, что не позволяло при общении с ней расслабиться ни на минуту. Насколько мне было известно, у нее был покровитель из старейшин, но кто именно — никто не знал, так что она оставалась темной лошадкой в моих планах.

Помимо вышеперечисленных на заседании присутствовали также все наставники центра, включая Мириа, несколько человек из администрации, десяток советников из главной ветви — позиция чуть ниже старейшины, но тоже далеко не последняя в клане, а также, как человек, предложивший нововведение в систему военных игр, я сам. Впрочем, вряд ли меня хоть кто-то теперь уже брал в расчет.

Воздух в зале был густым от напряжения. Каждый здесь понимал: сегодняшнее решение может изменить многое.

И я сидел, наблюдал… и ждал своего момента.

Наконец Йораниан ударил посохом о каменный пол. Гулкий звук заставил даже самых разгоряченных спорщиков замолчать на мгновение.

— Мы теряем поколения, зациклившись на устаревших методах! — его голос звучал резко, как скрежет стали. — Младшие кадеты тоже могут учиться на реальных боях, а не на учебных схватках в безопасных залах!

Гэррик, старший наставник, сжал кулаки так, что костяшки побелели. Его шрам, пересекающий бровь, казалось, стал еще заметнее от гнева.

— И что? Бросить щенков в стаю волков? Они сломаются, прежде чем научатся!

Кто-то из наставников вскочил со своего места:

— Я был первогодкой, когда меня взяли на учения третьегодок, — сказал он, и в его голосе звучала не просто уверенность, а вызов. — И знаете что? Я выжил. И стал сильнее.

Ториан, один из старейшин, усмехнулся, но в его глазах не было ни капли веселья.

— Потому что ты — исключение. Большинство же просто сдохнет, даже не поняв, в чем ошибка.

Курт, до этого молчавший, медленно поднял голову. Его голос был холоден, как лезвие, только что вынутое из ножен.

— Если они не способны адаптироваться, значит, им не место в клане Регул.

Лирана, единственная женщина среди старейшин, склонила голову набок, ее тонкие губы искривились в язвительной улыбке.

— Ах, да, конечно. Потому что у нас так много лишних бойцов, что можно спокойно отбраковывать половину кадетов.

Я заметил, как Карана, одна из кадетов-королей, пристально смотрела на меня, словно разгадывала мой следующий ход.

Вейс, старший управляющий, вздохнул и потер переносицу.

— Если мы допустим младших, нам придется пересмотреть всю систему оценок, перестроить логистику, нанять дополнительный персонал. Это дополнительные расходы, дополнительные риски.

Йораниан усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то опасное.

— Боитесь, что ваши любимые третьегодки окажутся не так хороши, когда им не дадут заранее подготовленные сценарии?

Гэррик вскипел.

— Это не тренировки, старейшина Йораниан! Это военные игры, где ежегодно, несмотря на подготовку, происходит множество несчастных случаев и случаются даже смерти!

Я наблюдал, как Гильвиан, второй великий старейшина, медленно сжимал кулаки. Его массивная фигура казалась еще больше от напряжения. Он явно был недоволен, но что-то удерживало его от резких слов.

В споре наступила небольшая пауза и я решил воспользоваться ей. Выехал на центр зала, дождался, когда на меня обратят внимание.

Шепотки и перешептывания кадетов стихли, а взгляды старейшин, наставников и управляющих впились в меня с разной степенью недовольства.

— Позвольте мне сказать кое-что.

Тишина в зале раскололась, как тонкий лёд под сапогом.

— Кадет, — старший наставник Гэррик поднял руку, словно заслоняясь от моих слов. — Ты забываешь своё место.

Его голос был тихим, но в нём звенела сталь.

— Да что он вообще понимает? — кто-то бросил из дальних рядов, и несколько старших управляющих переглянулись, их губы искривились в одинаковых, отточенных годами презрительных ухмылках.

— Его место — на задних скамьях, а не здесь, где решается будущее клана, — прошипел наставник Дейрат, его пальцы сжимали подлокотники так, что костяшки побелели.

Великий старейшина Йораниан не сказал ни слова, но его взгляд — холодный, оценивающий — скользнул по мне, будто взвешивая, стоит ли вообще удостаивать эту дерзость ответом.

— Мы десятилетиями оттачивали эту систему, — старший управляющий Вельс ударил кулаком по столу, и эхо разнеслось под сводами зала. — А теперь какой-то калека с пауком в рукаве будет учить нас, как её менять?

Слово «калека» повисло в воздухе, густое, как яд. Они смотрели на меня так, будто я был пятном на белоснежном мундире клана — досадным, но временным.

— Может, ему ещё и совет старейшин возглавить? — язвительно бросил кто-то слева, и несколько человек фыркнули.

Даже те, кто втайне поддерживал мою идею, сейчас молчали. Никто не хотел связываться с разъярёнными старшими — не из-за страха, нет. Из-за того простого факта, что в их глазах я оставался мальчишкой, осмелившимся поучать дедов.

И тогда заговорил Гильвиан.

— Раз уж это была твоя идея, — его голос перекрыл ропот. — Скажи, что хотел.

Я медленно выдохнул, давая залу окончательно успокоиться, и начал.

— В этом зале собрались те, кто веками держал устои клана Регул в железном кулаке, — мои слова прозвучали громко, но без вызова. — И я не собираюсь утверждать, что эти устои устарели. Но мир вокруг нас меняется.

Глаза Курта сузились, но он не прервал меня. Гильвиан скрестил руки на груди, а Йораниан, напротив, слегка наклонился вперед, словно пытаясь уловить каждое слово.

— Автоматизация, механизация, новые техники Потока — всё это уже не просто теории в книгах. Это реальность. Проводники, мои или Себиана — лишь один из примеров. — Я сделал паузу, давая осознать сказанное. — Если мы продолжим учить кадетов так, как учили их дедов, то через десять лет они окажутся на поле боя с мечом против артиллерии.

Один из наставников, коренастый мужчина с шрамом через глаз, фыркнул:

— Ты предлагаешь бросить вековые традиции ради твоих паучьих фокусов?

— Я предлагаю не бросать, а адаптировать, — парировал я. — Разрешить младшим кадетам участвовать в учениях — не значит сломать систему. Это значит дать им шанс увидеть, как работает война не в теории, а на практике.

— И что, ты думаешь, кадеты первого года, еще толком не отработавшие даже взаимодействий в малых группах, смогут чему-то научиться в таких условиях? — в голосе другого старейшины прозвучало откровенное презрение.

— Если бы я считал иначе, не предлагал бы этого, — ответил я, удерживая раздражение за зубами. — Но давайте посмотрим правде в глаза: даже если половина из них не выдержит и отсеется — это не провал. Это естественный отбор. Те, кто останется, будут сильнее.