Системный приручитель 1 (СИ) - Пислегин Алексей - Страница 4

Вот только босс сразу же набросился на него. Мёртвенно-серый, с пеной у рта и кровавым безумием в глазах, старик попытался отгрызть Такеши лицо.

Удар в челюсть отбросил начальника назад. Полученное ещё три года назад, в 2034-м, звание мастера спорта по боксу оправдало себя. Босс запутался в ногах и свалился. Неуклюже заворочался, пытаясь встать.

— Зомби, — потрясённо пробормотал парень. — Прямо как в аниме и манге. Голос не врал, мир изменился.

Такеши пнул обратившегося тварью босса, вновь опрокинув на спину, поднял стул и прикинул его вес. Обрушивая на голову начальника удар за ударом, думал Такеши лишь об одном: «Кажется, жизнь налаживается».

Приходя в себя после странного приступа, Матвей в ужасе думал, как об этом рассказывать Земле. А если признают его психом, запретят полёты? Ещё и с орбиты выдернут, а у него всего месяц до рекорда.

Обойти Валерия Полякова с его почти четыреста тридцатью семью сутками на орбите стало настоящей мечтой.

Сообразив, что в скафандре погасла вся электроника, Матвей похолодел. Даже то, что его отнесло в сторону от станции, пока он был без сознания, было не так страшно — страховка-то никуда не делась.

А потом Матвей увидел «Новую реальность». Точнее, всё, что осталось от неё.

Странное синевато-серое поле, состоящее из множества гексагонов, рассекло похожую на колесо со спицами станцию надвое. Меньшая его часть оказалась скрыта по ту сторону не прозрачного поля, большая, включая уцелевшую ось космического лифта — тут, на одной стороне с Матвеем.

В стороны разлетелись обрубленные куски солнечных панелей, вытянутые в космическую пустоту предметы со станции и… Раз, два, три… Три трупа его коллег, не имевших и шанса на то, чтобы надеть скафандры.

Мей Юн, маленькая строгая китаянка. Коля Нестеров, новичок — меньше месяца на орбите. Абай Омаров, казах, знающий бесконечное количество анекдотов. Они трое как раз контролировали выход Матвея в космос… А теперь раз — и всё. Живыми на Землю уже не вернутся.

Как и одиннадцать человек, что в это время были в той части станции, которая отделена полем. Там — жилой корпус как раз. У них точно нет и шанса. Что насчёт оставшихся пятерых? Хотя бы они успели заблокировать переборки?

Связь не работала, на станции не горел ни один огонёк. Матвей развернулся, взглянув на Землю.

— Нет…

На ночной стороне планеты не горели огни городов. Они пропали. Все. И повсюду были эти странные энергетические стены, на расстоянии становящиеся практически прозрачными. Они будто разделили на ровные одинаковые шестиугольники весь мир.

Поднявшуюся панику космонавт зарубил на корню. Он кто угодно, но не человек, который будет сжигать так бестолково драгоценный кислород.

Спокойно, спокойно. Вдох, выдох…

Матвей начал неспеша подтягиваться по страховке к остаткам станции. Нужно всё оценить, проверить… Даже если сдохла вся электроника, нужно проверять механику.

К счастью, до сих пор работают старые государственные стандарты, написанные ещё при Советском Союзе: любая космическая станция обязана иметь аварийный режим работы без электричества. Солнечный шторм вполне способен сжечь всю электронику, и как раз на такой случай и предназначены дублирующие системы. Химия, пружины, сжатый газ — вот что должно спасти жизни космонавтов, когда компьютеры превратятся в груду расплавленного кремния.

Регенерация воздуха — как на подлодках шестидесятых. Патроны с надписью «КО₂» на корпусе: пероксид калия жадно поглощает углекислоту, выделяя кислород. Свет — хемилюминесцентные палочки в аварийных отсеках: их зелёное мерцание питает реакция фенилоксалата с перекисью водорода. Даже гидравлику можно было вручную взвести через аварийные лебёдки — стальные тросы и шестерни переживут не то, что солнечную вспышку, а даже ядерный апокалипсис.

Он готов был схватиться за малейшую тень надежды, лишь бы не опускать руки. Советские инженеры, словно предвидя текущую ситуацию, на уровне подкорки при обучении вбивали необходимость использования в конструкции станции архаичных, но неубиваемых систем и, по счастью, их продолжали выполнять.

Этого не понимали западные партнёры, когда присоединились в начале тридцатых к проекту «Новой реальности», но полностью поддерживали китайцы, работавшие с Россией с самого начала стройки тысячелетия.

Шутка ли — космический лифт. Не теоретические расчёты, не сюжет фантастического произведения — реальность. «Новая реальность».

Эта старая школа инженерной мысли теперь даст ему шанс на спасение. Матвей даже вспомнил забавную приписку в техдокументах: «На случай, если всё полетит к чёрту».

Что же, их час настал.

Понять бы ещё, что прямо сейчас творилось на станции: сквозь трос страховки время от времени проходила вибрация, будто от колоссальной силы ударов. И у Матвея не было даже предположений, что это может быть.

Когда до обшивки «Новой реальности» осталось рукой подать, металл прямо напротив него вдруг изогнулся, словно деформированный взрывом. Услышать Матвей, конечно же, ничего не услышал, но через трос страховки вновь ощутил вибрацию. В этот раз — куда ощутимее.

— Что за?..

Удар. Ещё один…

Матвей быстро подтянулся к станции, чтобы ногами оттолкнуться назад и отлететь на безопасное расстояние. Хотя, безопасное ли?

Вспомнился приступ: «Мир разделён на осколки». И это он уже увидел. Энергетические стены реально поделили Землю. А ещё…

[ ВНИМАНИЕ!

Вы находитесь в осколке с уровнем силы, превышающим ваш на сто. Очаги цивилизации не обнаружены. Шансов на выживание нет

Награды за выполнение заданий повышены до максимальных значений

Удачи, игрок!]

Глядя, как изгибает титановый корпус «Новой реальности» от страшной силы ударов, Матвей испытывал незамутнённый, просто таки хтонический ужас. Тело оцепенело, из глаз бежали слёзы… и только дышал он всё ещё медленно и размеренно.

А потом разорвало обшивку — словно кусок фольги. Наружу одним стремительным ловким движением выбралось ОНО. То, что судя по остаткам залитой кровью формы, ещё недавно было смешливой итальянкой Мартиной.

Её руки удлинились раза в три, получив по два дополнительных сустава. Огромные когтистые пальцы мяли металл, а растущие из спины щупальца надёжно держались за корпус станции.

Вместо лица была лишь раскрывшаяся тремя лепестками пасть, полная треугольных зубов, а на жгутиках покачивался десяток глаз.

Космический вакуум твари был нипочём.

Она протянула лапу, схватившись за трос страховки…

— Нет! Нет!

…и потянула Матвея к себе.

Он действовал, не думая. В голове билась паника, но тело двигалось само: быстро, чётко, без ошибок. Чуть развернулся, чтобы спиной быть к ближней части неизвестного поля. До него в той стороне считанные метры. До другой стороны — километры пустоты. Нажал на рычаг у пояса.

Никакой электроники, чистая механика для экстренных ситуаций.

Пиропатрон отстрелил трос страховки, а импульс отбросил Матвея назад. Пуповина оборвалась, и космонавт теперь медленно отдалялся от станции, глядя, как беснуется оставшееся без добычи чудовище.

Шёпотом, как молитву, он повторял:

— Я не сдохну. Я не сдохну. Не сдохну.

Эльдруд, древний высший эльф, отвлёкся от тела на разделочном столе, услышав тихую мелодичную трель.

— Наконец-то, — буркнул он негромко. Покосился на гончих, с нетерпением ждущих конца вскрытия. — Ладно, жрите эти отбросы.

Смахнул труп рабыни со стола и отвернулся, когда мутировавшие псы бросились за угощением. Они повизгивали и рычали у высшего за спиной, борясь за самые сочные куски, хрустели костями и громко чавкали.

Эльдруд снял окровавленные перчатки и фартук, бросил в сторону. Сейчас его интересовала только системная панель осколка, на которой загорелся крошечный зелёный огонёк.

Система пришла в ещё один мир. На этот раз — в человеческий. Проблемная раса, да, но и из них получаются неплохие рабы. Доступ к ним появится через два года. Для смертных тварей это долгий срок.