На страже Империи. Том 3 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 13

Оба они полагают, что их собственная магия — достаточное подспорье в битве. Что они и без Печатей смогут быстро стать полезными в бою. Я о себе думаю точно также. Но я, в отличии от них, знаю, как работать практически с любой маной. Как плести практически любые плетения. Уже имел опыт применения побочных Аспектов, а не только своей Пустоты.

А потому для меня главное — просто как можно быстрее и эффективней накачать тело Лихачёва силой. Расширить диапазон доступной маны до предела. А уж там я найду, как этой маной лучше распорядиться.

Алиса же, похоже, совсем не такова. Если вспомнить, она ведь и до финала турнира выпускников дошла, не демонстрируя хоть какой-то приличной боевой магии. Я подметил это ещё тогда — и это было одной из значимых причин взять Каховскую в команду.

Ведь то, что человек способен хорошо сражаться, не имея для этого навыков, говорит о его смекалке и ловкости. Об умении видеть неочевидное применение вещам.

Телепортером она хотела стать, как же. То, с какой скоростью, грацией и ловкостью девушка может скакать на небольшие расстояния, говорит о ней скорее как о будущей воровке, или наёмной убийце.

Телепортерам нужны совсем другие таланты.

Теперь же, понимая, видимо, что обучение боевым техникам нельзя ускорить за счёт Ядер, девушка хочет обзавестись неким ультимативным боевым навыком. Да, всего одним. Но, думаю, со своей смекалкой она найдёт ему множество применений.

Такой подход мне импонирует. Виктору, судя по одобрительной улыбке, тоже. Я глянул на выражение «лица» ярлыка Вееран Ниена, но по нему ничего нельзя понять.

Трудно разобрать выражение лица по колыханию лоскутов гнилой разбухшей кожи и рисунку ила на костях.

— Ты неглупа. — медленно произнёс Вееран Ниен. — Ты догадалась открыть мне свой разум, дабы я лучше мог понять твои склонности. Но догадалась, что это можно сделать лишь частично.

Спустя ещё несколько секунд молчания он немного зловеще добавил:

— Жаль, что я пока не обзавёлся способностью читать такие сложные разумы без их разрушения. Ну ничего. Жизнь у меня длинная.

А затем, не говоря больше ничего, ловко подскочил к склонившей голову Алисе — и впечатал ей ладонь в грудь. В её весьма объемистую грудь, явно смягчившую удар.

У мумии при этом отвалились обе ноги, так что, пока Каховская выбиралась из воды, куда улетела, ярлык принялся их аккуратно приклеивать.

Когда девушка выбралась на костяную площадку, я сразу заметил, что её аура изменилась. Печати Воли в ней не отражаются, они залегают куда глубже в ткани души. Но здесь что-то, что отразилось и на видимом уровне.

— Что тебе досталось? — спокойно спросил Виктор. Похоже, с контролем эмоциональной сферы он уже разобрался. По тому, как быстро он задал вопрос, можно понять его интерес, но внешне он кажется абсолютно безразличным.

Алиса ответила также быстро:

— Я получила что хотела. Оружие. При том не магическое, а… какое-то другое. Я сосредоточила все свои желания на обретении способности устранять противника и… Я чувствую, что это называется Оружием Души.

Я невольно сделал маленький шаг назад.

— А разве подобное возможно… привить? — быстро обернулся я к мумии, стараясь не спускать с Каховской глаз.

— Вполне! — усмехнулся ярлык. — Я, честно говоря, и сам не думал, что способен сотворить такое. Но в этой девушке действительно собрано много, очень много жажды уничтожать своих врагов. При чём таких, которых не особо берёт магия. Уж не знаю, где такие сущности могли перейти ей дорогу и почему она при этом всё ещё жива. А ещё в ней очень много… жажды мести.

— Алиса. — спокойно обратился я к девушке, застывшей у края платформы и оглядывающей всех нас. — Только не говори мне, что ты задумала…

— Не произносите это вслух! — умоляющим голосом вскрикнула девушка. — Вдруг потом об этом как-нибудь смогут узнать! Вы все и без этого знаете, из какого я рода!

На слове «какого» Алиса сделала особое ударение, что лишь подтвердило мою догадку. ну конечно же. Каховские — единственный род из всех, чьи сыны восстали в начале девятнадцатого века против императора Николая. Род, попавший в бессрочную опалу всех последующих поколений. Да, спустя двести лет их уже не держат всю жизнь взаперти, и ей — первой с тех пор — даже позволили выучиться магии.

Но, похоже, обида за фактически уничтоженный, оплёванный и растоптанный род, не даёт ей покоя. Интересно было бы пообщаться при случае с тем, кто смог воспитать в юной красотке такой патриотизм.

Но неужели она правда задумала прикончить российского Императора? Магия его не берёт принципиально, с подлинным оружием к нему не подойти и на километр… Но об оружии духа я за всё своё пребывание на Земле не слышал ни разу.

Честно говоря, я и вовсе забыл о его существовании. Это ведь и в моё время было чем-то полулегендарным. Оружие, рвущее напрямую душу врага, минуя всю его защиту, кроме собственной силы воли.

Но ведь волю надо ещё напрячь — и далеко не факт, что жажда жить у жертвы пересилит жажду убить у носителя оружия.

Полулегендарное, да уж… примерно как чёрный нож из Ургала, оборвавший мою собственную жизнь.

Спустя некоторое время все сумели расслабиться, хоть и непривычно осознавать, что теперь среди нас есть та, от удара которой в теории нет защиты. Нет, я, конечно, её пересилю. Яростно ненавидеть меня ей явно не за что, а вот моя жажда жить пересилила забытие длиной в сорок веков…

Но, похоже, остальные соратники немного нервничали. Кроме Виктора. Тот, уже особо не стесняясь, заключил фигуристую девушку в крепких объятиях. Это что, она так удачно на спине у мужика поездила, что у них всё закрутилось?

Или за прошедшие недели я сам упустил их сближение?

Впрочем, я не жрец богов, и не учитель по нравственности, так что пусть сами строят свою личную жизнь. Что-то я ни у кого с Горской не спрашивал…

Предпоследним к ярлыку приблизился Василий. И вот как-то сразу стушевался. Это что, у него губы дрожат, или мне показалось? Нет, не показалось.

— Я хочу… — надтреснутым голосом выдавил княжич. Проглотил ком, подступивший к горлу. — Я хочу… Говорить с призра… нет! Узнать, кто уб…

Кулаки княжича сжались так, что ногти прорезали кожу. На белесую костяную площадку рухнула тяжелая капля крови. Неужели, он попросит что-то, что лишь поможет ему отомстить за погибшую сестру⁈

Василий резко обернулся к нам. В его глазах стояла неуверенность. Я не стал смотреть на него в ответ. Отвернулся к Горской, а она глянула на меня. Нельзя вмешиваться в процесс просьбы!

Даже если просьба окажется совершенно идиотской, даже если княжич упустит свой шанс на будущее, поддавшись памяти о прошлом… Что ж. Это будет значить лишь одно: я ошибся в этом человеке. Ошибся, доверив ему идти с нами.

Сейчас главное, чтобы он не попросил способности воскрешать умерших.

Тех, кто погиб больше пары десятков секунд назад, воскресить нельзя. Никак. Ничем. Точнее, можно, конечно — способов много. Но результат каждого из них одинаков: возвращается не тот, кто умер.

Можно создать нежить, даже высшую, как настоящий Лихачёв. Можно вернуться самому, как я. Или быть воскрешённым великим адептом Жизни, если погиб только что.

Но сделать из давно мёртвого снова живого внешним вмешательством невозможно. Надеюсь, Василий думает об этом.

— Нет. — как-то совсем уж тихо промямлил княжич, уткнув взгляд в пол. — Я больше не частное лицо. И даже не часть рода Шуваловых в первую очередь. Будущее, которого я желаю, в другом. Я желаю то, что поможет мне стать лучшим командиром для войска! Не личных качеств — их я обрету сам! Не личной силы — она тоже придёт в бою. Я желаю чего-то, что позволит мне делать сильнее воинов вокруг меня! Помогать им сражаться лучше. Таким я вижу своё будущее.

Честно — словно камень с души упал. Нет, я не ошибся в этом человеке. не ошибся, когда попытался увидеть в охреневшем мажоре человека, ищущего своё место в жизни. Если при первой встрече он к этому месту явно даже не приблизился, то тогда, когда мы разговаривали с ним у ворот особняка, Шувалов стоял уже у порога будущего. Уже сознательно искал себя и, похоже, не врал мне.