Город, которого нет 2 (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 12

— Вот, ещё и в дебри какие-то завела. И куда я среди ночи пошёл с маньячкой?

— Действительно, куда? Где твой здравый смысл, парень? — Анна посмотрела на меня с деланным равнодушием, но в уголках губ и в глазах прятались смешинки.

Или это место не так опасно, как я думаю, или меня реально привели на жертвоприношение.

— Что это вообще за трущобы? Здесь ведь никто не живёт? — спросил я, кивая на чёрные окна в домах.

— Живут, — ответила Аня. — Но немногие, тут ты прав. Большинство домов здесь заброшены.

— Разве Город не идеальное место? Откуда заброшки?

— А разве ты никогда не мечтал побродить по городу-призраку? — ответила она вопросом на вопрос.

— При чём здесь это?

— О-о! — потянула она. — Это напрямую взаимосвязано, Полярис. Как по твоему, на что похож Город?

Я задумался, но лучшей формулировки чем та, какую собрал для себя в уме, не нашёл.

— На смесь воспоминаний, фантазий и снов?

— Ага! Хорошие слова! Да, он берёт кирпичики для себя из твоего подсознания. Но собирает их не бездумно, как может показаться. А лишь те, которые несут отпечаток положительных эмоций.

— В Городе много людей. Получается, он берёт это ото всех?

— Да, и смешивает, как художник краски. То, что духовно сделано для тебя, вроде твоего дома, будет в основном из твоих красок. Но в целом — Город соткан из сновидений и грёз.

— Твоё сравнение тоже красивое.

— Оно не моё. Так говорит Сивилла.

— Ясно. Так что с этим местом? Его создала чья-то фантазия о заброшенном районе?

— Не совсем так. Скорее, он результат одного сломавшегося давным-давно кризиса. Но знающие люди нашли способы сюда попадать.

— Как твой трамвай, понял. Кстати, обратно так же?

— А ты позволишь себя заманить внутрь?

— Нет, конечно.

— Тогда увидишь. Скорее всего, нам укажут дорогу обратно.

— Укажут?

— Не задавай бессмысленных вопросов. Ответы не бывают бесплатны, а на этот ты увидишь его сам. Зачем сотрясать воздух?

— Чтобы скрасить путь по ночному городу в неизвестном направлении. Нам далеко?

— Не очень. Скоро будем на месте. Дальше ты сам по себе, но думаю, ты и сам разберёшься, что делать. Вопрос долга, наверное, будем считать уплаченным.

— О, уже? Значит я могу идти домой?

— Иди, — кивнула Анна. — Выхода отсюда не знаю даже я.

— Получается, я пленник?

— Нет, конечно. Разве что на этот круг. Но если ты спросишь, думаю путь отсюда тебе покажут и так.

— Ты хотела, чтобы я помог твоему другу… — напомнил я.

— И я сказала правду. Я всегда говорю правду. Идеальная пьеса строится так, чтобы даже зная правду, зритель ходил вокруг неё, пока не случится кульминация в сюжете. Она и сорвёт все маски и укажет, кто есть кто. Ждём?

— Не особо, — поморщился я. — Но если мне заплатят, то вопрос обсуждаем.

— Тебе нужно время? — спросила Анна с любопытством. — Когда будешь просить, не прогадай. Хорошо подумай, что хочешь получить взамен на свою помощь.

Я молча кивнул. Туман в её словах начал малость поднадоедать.

На часах было четыре. Точки выхода на следующий круг на таймере не было. Можно ли сказать, что мне ничего не грозит? На самом деле, нет, если учесть что пытки в Городе никто не отменял. Надо бы, что ли, цианидом в зубе обзавестись, как у шпионов в фильмах.

Тропинка уходила вглубь района. Где-то спустя минут пять я впервые увидел среди домов признаки присутствия в этом месте кого-то живого. Это был тусклый электрический свет, и алая точка тлеющей сигареты. Угадывался лишь едва различимый темнеющий силуэт, говорящий, что огонёк не просто завис в пустоте.

Здание с незнакомцем было достаточно далеко — оно выступало над двухэтажными домами на параллельной улице.

Анна по сторонам не сильно смотрела. Она шла уверенной походкой человека, который прекрасно знал дорогу и не интересовался ничем кроме неё.

Вскоре впереди показались высокие чёрные трубы фабрики. С виду — ещё одно покинутое строение — ни единого источника света. Но тем не менее, производство будто шло полным ходом.

От этого вида становилось ещё больше не по себе.

Но к счастью, нам туда было не нужно. Здесь Анна резко свернула налево, вглубь района.

Здесь пытаться запомнить путь стало сложнее. Освещение ещё встречалось, но его было так мало, что можно сказать, почти и не было. По этой причине однотипные в своём разнообразии старые дома со множеством кустарных пристроек, становились подобны тёмному лабиринту.

Однако блуждания здесь быстро закончились. Анна прошла мимо мусорных контейнеров в сторону особенно обильной застройки — там дома пристройками буквально срослись друг с другом, что выглядело уже не как строительные потуги амбициозных алкашей, а скорее работа первых нейросетей, которые любили путать геометрию и сращивать разные элементы друг с другом там, где это не нужно.

Нужный нам дом был именно таким. Наверное, самое странное жильё, какое я когда-либо видел. Если бы дом был живым кустарником, а пристройки — ветвями, получилось бы как-то так. В смешении окон, углов, изгибов, балконов и крыш не угадывалось вообще никакой логики.

По той же схеме, дом оплетала неживая реальность города. Провода шли к дому под разными углами и по большей части с хаотичными мотками кабелей. Хуже, чем коллекция проводных наушников в одном кармане.

Кондиционеры и антенны — а их было значительно больше, чем нужно для счастья целому общежитию — тоже были почти везде. Первые — так точно, всех видов и форм, где надо, и где точно их не ожидаешь увидеть. С антеннами чуть лучше — их было штук пять, все громадные и ради разнообразия не где попало, а строго на крыше.

Крыша, впрочем, у дома была понятием весьма растяжимым.

— Пришли, — позволила себе улыбнуться Анна и вместо стука громко произнесла. — Ханичка, открывай! Это Луричева!

В этот момент я только-только осознал, что передо мной дверь этого странного места. Несмотря на широкую арку метра в два с половиной, деревянная дверь всё равно с трудом читалась именно как дверь. С тусклым огоньком по ту сторону, который был прикрыт бежевой занавеской в окошке на двери и рядом с другим архитектурным хаосом, она казалась лишь одной из множества обманок.

В ответ на слова Ани я услышал, как заворочалось нечто огромное где-то в недрах.

Я поднял глаза наверх и увидел над дверью то, что принял поначалу за нелепо втиснутый элемент украшения. ЭТО напоминало тёмно-серую каменную гаргулью, изображавшую неведомую зубастую тварь с пустыми глазницами и рядом острых непропорциональных зубов.

Но тварь была очень даже живой. Каменные глаза вспыхнули белым, будто два фонаря, а над входом показалась серая рука с шестью пальцами, которые росли как попало, будто корень растения.

Существо свело смотрящие в разные стороны глаза и мазнуло по нам безумным взглядом. Вблизи я смог рассмотреть множество цепей, местами грубо обмазанных цементом, которые сдерживали тварь по рукам и ногам.

— Ну что, идём! Познакомлю тебя с парочкой самых странных вечных этого мира.

По ту сторону нас никто не встречал.

Внутри царил полумрак. Освещение давали приглушённые электрические лампы с абажуром. Обстановка… странная. Будто хижину ведьмы скрестили с обильно заставленным особняком Плюшкина и с советской общагой.

От первого — обилие высушенных растений, развешанных на стенах, старинные пузырьки с непонятным содержимым, непонятно как растущие почти без света растения и в целом мистическая атмосфера.

От второго — высота потолков и антураж века так девятнадцатого, суровые портреты, чёрно-белое фото в рамке и деревянные лестницы прямо по курсу от двери.

От третьего — обилие ящиков, советской утвари, банки с консервацией, забитая одеждой открытая вешалка и в целом атмосфера намекала на то, что у этого дома очень богатая история.

Я пошёл следом и оказался на уютной, хотя и слегка захламлённой кухне. Старая газовая плита, холодильник «Саратов», столы с облупившейся краской. На столе красный плакат с… это что, Брежнев?