Маг не желает квакать, или Проклятья ведьме не игрушки (СИ) - Ежевика Катерина - Страница 2

Мужчина тоже посмотрел на чай, а потом на хомяка, так и изображающего трупик, только цвет его на глазах менялся с серого на зеленый, и оттенок не нежный, а болотный. Я откуда-то знала, хомячок ищет у меня защиты, и в клетку ему совсем не хочется.

— Ты — воровка! — повесил на меня ярлык, так и не остывший от предыдущих неприятностей мужик.

И кто мне скажет, почему меня это задело, буквально до глубины души.

— Я не воровка! Это вы обижаете беззащитных существ, держите в тесных клетках!

— А как назвать девку, забравшуюся в чужой кабинет, шарящую по бумагам и ворующую чужие подарки.

— Ничего подобного, — я даже вскочила на ноги, от таких оскорблений.

— Может, таким образом, ты претендуешь на роль моей любовницы? Тогда надо было сразу в постель.

Мой взгляд невольно опустился на так и незастегнутые джинсы.

Он заметил это и не преминул поддеть:

— Ну точно, ищешь легких денег.

Оскорбительное слово не было озвучено, но оно так и витало в воздухе. Я же чуть не задохнулась от столь наглых наговоров, схватила клетку и бросила в наглую рожу. Хозяину кабинета, вероятно, не впервой оскорблять женщин и ловить предметы, брошенные на эмоциях.

Передо мной через стол стоял кипящий красавчик, в прямом смысле. В одной его руке была пойманная клетка, которую он легко смял. В другой его ладони клубилась тьма, формируясь в пугающий шарик, внутри которого плясало пламя. И вообще, вся фигура мужика словно излучала темный туман. И туман этот буквально кипел эмоциями своего носителя.

— Солнечным днем да не будет тьмы, пока не влюбишься, — испугавшись, вдруг заговорила я.

— Не смей! — зарычал на меня незнакомец, растерявший все свои темные эманации. Но я уже начала, вдохновение оно такое, пока не выплесну, не замолчу. Впрочем, он первый начал.

— Солнечным днем да не будет тьмы, пока не влюбишься, — повторила я немного нараспев, но гораздо более уверенно. Что говорю и для чего толком не понимала, но знала, только так я смогу проучить нахала, вешающего ярлыки не разобравшись.

— Свой облик прими темной ноченькой.

Ведьма завязала, ведьма развяжет.

В сердце впусти ее образ,

Да простит слова обидные,

Да вернется магия,

Когда поймешь, раскаешься, поцелуешь!

Я хлопнула в ладоши. Звук получился каким-то неестественно громким, и я словно очнулась.

Ой-е-ей, это я? Что я наделала? Ерунды бессвязной наговорила. Что-то похожее когда-то давно уже было. Мамочки, что делать-то? Куда он делся?

Мужик куда-то исчез. Только что стоял и нету. Услышав какой-то звук, больше похожий на кваканье, я перегнулась через стол и обомлела. На полу лежала стопка одежды, знакомая такая стопка. Бледно-голубая рубашка и джинсы, а из-под этой кучки выбралась большая жаба или жаб, как подсказывала мне логика. Только логика эта никак не соотносилась со здравым смыслом.

Учитывая, что с тех пор, как я оказалась в этой комнате, здравым смыслом здесь не пахло ни секунды, ведь меня в принципе здесь быть не могло. Как не бывает цветных хомяков и таких красавчиков, а чтобы они чем-то темным бросались, да в лягушек превращались, вообще сказка.

Я смотрела на жабу, жаба смотрела на меня, а потом как квакнет. Ужасно захотелось что-нибудь квакнуть ему в ответ. Но я — девушка воспитанная.

Впечатлиться и проникнуться осознанием ситуации, я не успела. За дверью раздался топот, быстрый стук, створка отворилась и в помещение влетел невысокий мужичок с зеленым вязанным шарфом на шее:

— Мистер Лонген, мистер Лонген, там, там…

Гость, озадаченно замолчав, уставился на меня. Потом всплеснул руками и радостно выпалил:

— Госпожа ведьма! Госпожа ведьма, вы уже прибыли? Как хорошо. Идемте, я вам все покажу.

Решив не сообщать этому милому человеку, что теперь вместо мистера Лонгена у него жаба и, кажется, в этом виновата я, поспешила выпрямиться. Боковым зрением в стеклянной поверхности шкафа заметила, что волосы мои разлохматились и словно наэлектризованные торчат из пучка в разные стороны.

Стало понятно, с чего он меня за ведьму признал. Даже смешно стало. Следуя за мужичком, пригладила волосы, они послушно завязались в более или менее аккуратный хвостик.

— Я тут управляющий, госпожа ведьма, а моя женка кашеварит, огородик обихаживает. Ой, как вовремя вы прибыли, госпожа ведьма.

— А как вас зовут, господин управляющий? — вклинилась я в бесконечную речь без пауз этого смешного человека.

Рост у говоруна примерно, как у меня, но создавалось устойчивое впечатление, словно он ниже.

— Господин, скажете тоже. Я Йон, а жинку мою Фаей кличут. Ну вот почти пришли.

Из кабинета мы попали в большой холл, сверху был балкон, а сбоку широкая лестница, но управляющий повел меня дальше. Через столовую мы вышли на веранду, а оттуда попали в небольшой, но уютный огород, дальше переходящий в сад.

Зной жаркого дня приятно окутал после прохлады дома. Я смотрела на листья капусты, им явно не хватало влаги, даже пионы выглядели грустными. Взглянула на безоблачное небо, солнце стояло в зените, высушивая уже пожелтевшую траву.

Хозяева огорода поливают овощи, но чуть в стороне земля была сухая словно песок.

— Да прольется дождик, да напитает влагой травы и цветы, — пробормотала, жалея несчастные растения.

Я коснулась бутона пиона, пытаясь угадать, какого цвета будут лепестки, но откуда-то подул холодный ветер, солнце спряталось за тучкой. Я поежилась, захотелось в дом.

— Ох, как хорошо, госпожа ведьма!

— Меня зовут Есения. Не нужно ведьмой называть на всю округу.

— Как скажете, госпожа Есения. Идемте, идемте, сейчас покажу вам комнату.

Хомяк все это время старался не отсвечивать и тихонько лежал у меня на руках. Управляющий Йон поглядывал на него украдкой, но ничего не говорил. Однако стоило войти в дом и подняться на второй этаж, как хомяк с пушистой шерсткой веселого зелененького цвета забарахтался:

— Выпусти, выпусти, кому говорю.

Я отпустила маленького на пол, не сильно удивляясь разговорчивости зверя. Управляющий проследил с интересом, продолжая идти по коридору и не выказывая и капли удивления. Здесь всего четыре двери, дом не очень большой и вел мужчина к последней. Но хомяк подбежал ко второй от лестницы деревянной створке и как заверещит:

— Ой, ой, я ножку сломал, ох, совсем, совсем сломал.

И давай показательно хромать по кругу, потом упал как подкошенный и глазки прикрыл.

— Это знак! Здесь должна жить ведьма Есения, — пискляво и слишком трагично продолжал этот прохвост свое представление.

Глазки-бусинки его на секунду открылись, оценить произведенный эффект, но голова сразу опрокинулась назад.

Я подняла этого актера на руки и вопросительно посмотрела на растерянного управляющего.

— Но это же комната для невес… Раз знак, то, наверное… — он снова не закончил мысль, потом сам себе кивнул и, покопавшись ключом в замке, уверенно раскрыл перед нами двери.

— Добро пожаловать, госпожа Есения. Отдыхайте, скоро обедать станем, жинка моя позовет или Селку отправит за вами, — довольный управляющий, широко мне улыбнулся и ушел.

Я прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Почему плюхнулась? Да просто колени подкосились в последний момент. Глянула в окно и подумала, может, я и правда ведьма? Дождь лил самоотверженно и крайне ответственно.

Стало дурно от осознания происходящего.

— Что-то мне нехорошо, — произнесла я вслух, обмахиваясь ладошками.

— Водички?

Хомяк бегал вокруг графина на столе, он, то становился на задние лапки, шевелил носиком, длинные усики повторяли движение, то опускался на все четыре лапки.

— Даже сухарика для бедного фамильяра не оставили, — сокрушался он, оглядывая пустой столик, накрытый бледно-розовой скатертью.

Очень мило. Я осмотрелась.

Комната просторная, похожая на гостиную, рядом с моим креслом еще три, на полу пушистый ковер, а на каминной полке много всяких безделушек в виде танцующих дев. Внимание мое привлек сам камин, он был настолько большой, что я вполне могла встать внутрь и при желании забраться в трубу с небольшой компанией.