Бойся моего ада (СИ) - Вашингтон Виктория "Washincton" - Страница 15

— «Наш» отец, — Аш цинично повторил эти слова.

— Ой, да. Прости. Он не наш, а, как оказалось, только твой. Но, знаешь, плевать. Новость про отсутствие кровной связи я уже пережила и папа для меня так и остается папой.

— Да мне плевать. Хоть полностью забирай его.

В прошлом, причем очень давно, мы были олицетворением идеальной семьи. Я обожала своих родителей, но когда мне было десять, мамы не стало. По папе это очень ударило. Он слишком сильно ее любил. Да и я была не в себе. У меня весь мир полностью и безвозвратно рухнул, но, единственное, что мы могли, это поддерживать друг друга. И вот я без сомнений могла сказать, что папа для меня являлся самым дорогим человеком на свете. Я вообще всегда была папиной дочкой и с годами это лишь сильнее закреплялось. Да и он ко мне относился, как к обожаемой принцессе.

А вот с Ашем у него отношения не заладились. Все-таки у брата слишком тяжелый характер, из-за чего даже отец не мог найти с ним общий язык. Хоть и бесконечно пытался это делать. Но становилось наоборот все хуже и хуже. Уже даже критично.

Ну и судьба в итоге сыграла с нами злую шутку. Оказалось, что Аш его родной сын, а вот я — нет.

Просто, когда родители сошлись, у мамы уже была я, а у папы — Аш. Ну и они решили держать в секрете то, что мы не родные. Вот только секрет рухнул полгода назад.

Осознавать то, что мой папа, оказывается, мне не папа, было тяжело. Даже сильнее, чем можно себе представить. Но я прошла через это. Мы долго разговаривали и я прямо сказала, что для меня по отношению к нему ничего не меняется. Мы с ним все так же оставались крепкой семьей.

— И я еще раз повторю — я намеренно не мельтешила у тебя перед глазами, — процедила, сквозь плотно стиснутые зубы. — Между прочим, я тебя сегодня вообще почти не замечала. Поэтому, если я так мешаю тебе, просто не смотри на меня.

Я пошла дальше, добавляя:

— Ну и давай держаться подальше друг от друга.

— Отличная идея.

Когда мы вернулись к домикам, то все будто куда-то испарились.

Лишь пару учителей разжигали костер.

Я скинула ветки, которые насобирала и после этого голос одной из преподавательниц раздался за моей спиной:

— Наконец-то вы вернулись! Раз уж вы брат и сестра, придётся поселить вас вместе, — учительница, поправив очки, пристально вгляделась в списки. — Не вижу в этом ничего страшного.

— В каком смысле «вместе»? — я словно застряла на этих словах, моё сердце сжалось. Глаза распахнулись так широко, что казалось, ещё немного — и они выпадут.

— С каких это пор родство — веский повод для того, чтобы нас принуждать жить вдвоём? — Аш вздрогнул, его голос зазвенел холодной, почти угрожающей ноткой. Я увидела, как его глаз дёрнулся, а взгляд помрачнел, став чёрным и глубоким, как ночное небо перед бурей.

— Повод? Да нет его, — учительница устало вздохнула, но её голос оставался непоколебимо ровным. — Просто у нас нет другого выхода. Пока вы неизвестно где пропадали, все остальные студенты уже заняли свои места. Остался лишь один домик, — она ткнула куда-то в сторону, словно это была последняя пристань на краю света. — Он давно пустует, но там есть кровати. Вдвоём придётся пока там устроиться.

Мы с Ашем одновременно обернулись в ту сторону, куда указала учительница. Тёмный, почти скрытый за деревьями домик выглядел так, будто давно не видел ни света, ни людей. Сгущающаяся тьма, казалось, дышала вокруг него, придавая месту еще более зловещий вид.

Аш нахмурился и, отвернувшись, мрачно проговорил:

— Отлично. Прямо «семейное» приключение.

Это было катастрофой, но сколько бы мы не спорили с учительницей, других вариантов не было. Я бросила на Аша короткий взгляд и, собравшись с силами, сказала:

— Давай просто переночуем. Завтра все-равно возвращаемся в колледж.

Аш лишь усмехнулся, его глаза блеснули презрением:

— Спать в одном домике? Да уж, великолепно. Надеюсь, тебе не захочется вдруг обсуждать сны, как ты обычно любишь это делать со своим подружками. — Он развернулся и пошел к домику, не оглядываясь.

Едва мы зашли внутрь, холодные тени обволокли нас. Домик был мал, обставлен скромно: две кровати, старый стол и потрескавшиеся полки, на которых когда-то, возможно, стояли книги или свечи. Запах сырости и времени будто впитался в стены.

— Думаешь, этот домик проклят? — не удержавшись, спросила я, обводя комнату взглядом. — Именно так все начиналось в фильме ужасов, который я смотрела в последний раз.

Аш бросил свой рюкзак на одну из кроватей:

— Пожалуй, хуже проклятия — только ночевать тут с тобой.

Я скрестила руки на груди, стараясь удержаться от ответа. Вместо этого подошла к окну, за которым сгущалась ночь. Деревья за стеклом казались движущимися тенями, а лес, который мы недавно покинули, теперь выглядел совсем устрашающе.

— До чего меня еще доведут попытки наладить с тобой отношения? — спросила скорее у самой себя.

Спустя несколько минут тишины, Аш внезапно спросил:

— С чего ты вообще решила, что это возможно? — его слова прозвучали тихо, почти задумчиво.

— Может, потому что я просто хотела быть тебе сестрой? — ответила я, не отрываясь от окна. — Даже если мы не родные.

Аш помолчал, глядя куда-то мимо меня, как будто всерьёз обдумывал мой ответ. Его лицо оставалось спокойным, но я видела, как напряжение пробежало по его челюсти. В какой-то момент он чуть прищурился, словно заметил что-то неуловимое в моих словах. Потом, медленно, без лишних эмоций, бросил:

— Сестра? Ты слишком наивна. Думаешь, парой попыток загладить всё, что было, ты сможешь изменить меня или наше прошлое? Это глупо. Всё, что было, останется таким же — дерьмовым.

Я сжала губы, понимая, что, как бы я ни старалась, он не даст мне шагу в свою сторону. Но какая-то злость и упрямство внутри не давали мне просто так опустить руки. Всё равно, несмотря на его холод, я была уверена, что Аш что-то скрывает за этим вечным отчуждением.

— Может, я действительно наивна, — признала я, подбирая слова, чтобы не спровоцировать его на ещё более резкие ответы. — Но иногда я думаю, что ты просто боишься привязаться к кому-то. Даже к тем, кто… кто, возможно, никогда тебя не предаст.

Аш усмехнулся, в его глазах мелькнул какой-то лукавый блеск, но улыбка была холодной, почти презрительной. Он шагнул ко мне, сократив расстояние между нами до тревожного минимума, и тихо, но с явной угрозой в голосе произнёс:

— Ты так уверена? Думаешь, ты знаешь меня? — его лицо было близко, так, что я почувствовала его дыхание, тёплое и чуть ускоренное. — Запомни: каждый раз, когда ты пытаешься «понять» меня, ты лишь натягиваешь на себя чужие иллюзии. У тебя нет никакого права лезть в мою жизнь и тем более думать, что у тебя есть шанс что-то изменить.

Сердце забилось сильнее, но я не позволила себе отступить. Хотя его слова были как острые иглы, пробивающие мой изначальный настрой, я поняла, что отступать — это всё равно что окончательно признать поражение.

— А что, если мне не нужны твои разрешения или твоя «жизнь»? — я смотрела прямо ему в глаза, чувствуя, как накатывает волна протеста. — Мне просто хотелось бы, чтобы у нас были хотя бы нормальные отношения, пусть даже самые поверхностные. Но ты каждый раз предпочитаешь отталкивать меня, будто я — твой враг.

Аш хмыкнул, отходя и вновь откидываясь на кровать. Он смотрел на потолок, не удостаивая меня даже взглядом, его голос зазвучал приглушённо, но всё же слышно отчётливо:

— Враги хотя бы честны. Они не притворяются, не пытаются лезть туда, где им не место. Ты же — как комар, который никак не отстанет, даже если его отгоняют. Ты думаешь, я хочу «нормальные» отношения с такой… настойчивой головной болью?

Я почувствовала, как что-то защемило внутри. Каждое его слово было как ещё один удар.

— Я всегда думала, что просто злю тебя, потому что отец больше расположен ко мне, — произнесла я после паузы, стараясь говорить ровно. — Но может, дело в тебе? Может, тебе просто удобно всех отталкивать? Не брать ответственности ни за кого и ни за что?