Изгнанница. Искра Императора (СИ) - Лита Ксения - Страница 58

— Я могу доказать, что она самозванка! — «Умирающий лебедь» Анаста достаточно легко увернулась от потянувшегося к ней стражника, подскочила и подбежала к нам.

Натаниэль не позволил ей рвануться ко мне, из его ладоней вырвалось пламя, и Анаста отшатнулась.

— Я могу доказать, — почти прорыдала она. — Ар Эрхольд, прошу выслушайте меня! Моя сестра никогда не разбиралась в мужских делах, у нее бы духа не хватило, чтобы создать термы и прочее.

— Это все твои доказательства? — процедил муж.

— Этого мало? Я не поверю, что вы не заметили никаких странностей, ар Эрхольд. Она же другая!

— Нельзя перекинуть искру из одной девушки в другую без моего ведома.

— А если можно? Рованцы давно хотят подмять под себя Вейсмейстрию. Самозванка не может знать всего об Альви. Настоящей Альви. У нее нет ее памяти. Поэтому спросите. Спросите ее о чем-то, что можем знать только мы. Что-то глубоко личное. Например, о вашей первой встрече!

Сердце бухало в груди, а я умоляюще посмотрела на императора. Мне бы сейчас рассмеяться, сделать вид, что Анаста просто меня очерняет. Но я в последние дни ходила на нервах после шантажа Вальдена, и сейчас на моих же глазах реализовывались все мои страхи. Что меня раскроют, что я потеряю абсолютно всю… Свою новую жизнь потеряю.

— Натаниэль, — я вложила в одно слово всю свою мольбу. — Если ты мне доверяешь, ты не станешь вестись на провокации.

— Это простая проверка, Альви, — нахмурившись, ответил мне император. — Какие цветы я подарил тебе в нашу первую встречу?

Я умела делать эскизы как Альви. Я умела танцевать как она. Я часто обращалась к ее памяти в первые месяцы моего существования в этом мире. Но постепенно делала это все реже и реже. Я в этом больше не нуждалась. И сейчас, когда я обратилась к памяти своей предшественницы, я натолкнулась на пустоту. Там ничего не было. Я хорошо помнила мое знакомство с Натаниэлем, еще лучше — нашу первую встречу в Лавуале. Даже спасение драконом! Но это были мои воспоминания, а память Альви растаяла, испарилась. Исчезла.

— Я… — начала я и осеклась. — Я не помню. Это было слишком давно.

По хмурому виду мужа я уже поняла, что ответ неправильный. Но он спросил еще:

— Тогда ты должна помнить, что сказала мне в тот вечер. Или о чем была твоя речь на первом балу в качестве моей Искры.

— Какое это имеет значение? — пошла я в нападение, поднявшись со своего места. Мне вообще не нравилась вся эта ситуация, когда он выбрал поверить кому-либо, но не мне. Когда любишь, доверяешь. — Ты поверишь ей, а не мне?

Натаниэль отвел взгляд, и я поняла, что не поверит, а уже поверил. И так горько стало от этого. Обидно.

— Возьмите лже-императрицу под стражу, — приказал он гвардейцам. — До выяснения всех обстоятельств.

Меня окружили сразу четыре дракона и вывели из тронного зала. Я шла как в тумане, даже не оглянулась, что там с Анастой. Не могла себя заставить посмотреть на Натаниэля. Нет, железной я не была и сейчас боялась рассыпаться.

Я наконец-то разочаровалась в своем драконе. Только вместо долгожданного облегчения теперь ощущала давящую пропасть в сердце. Бездну, которая грозила меня уничтожить.

Говорят, нет хуже чувства, чем разочарование, потому что она убивает все чувства. Так вот, видимо у меня было не оно: чем дольше я сидела, запертая в своих покоях с двумя стражниками за дверью и двумя внутри, тем хуже мне становилось. Еще хуже становилось от того, что, видимо, Натаниэль успел отдать приказ, чтобы мои вещи собирали для переезда в его комнату, и слуги уже этим занялись. То есть сейчас здесь слуг, разумеется, не было — их выгнали гвардейцы, а вещи остались. На кровати. На креслах. Сложенные на полках, готовые к переезду.

Чтобы не сойти с ума от того, что творилось внутри, я занялась тем, что стала раскладывать их обратно. Простые бытовые действия всегда помогали переключиться, но, видимо, раньше мое сердце просто ни разу не превращалось в раскаленный камень, который вот-вот обратится пеплом. Все валилось из рук: буквально. Не перечесть, сколько раз я роняла что-то на пол, а потом и вовсе плюнула на это занятие. Уселась в кресло, поближе к камину, и стала смотреть на огонь.

Такое занятие, по идее, тоже должно было успокаивать, но пламя сейчас напоминало мне о пламени моего дракона, и от этого на душе становилось муторно, а на глаза наворачивались слезы. Да, я не рассказала ему обо всем… не успела. Но что я такого сделала, чтобы мне не доверять? Чтобы он вот так просто поверил этой белобрысой ощипанной курице!

Хорошо хоть про Анасту вспомнила, а то мне грозило превратиться в унылое страдающее нечто, но именно образ сестрицы Альви вытряхнул меня из отчаяния и грусти, как следует перетряхнул яростью и желанием выкинуть белобрысую стерву в ледяную купель. Термы ей подавай и лечение! Пусть сначала от подлости вылечится, а заодно и от желания бить в спину.

Из мыслей меня вытряхнула ругающаяся с гвардейцами за дверью Ханна. Я шагнула было к своей страже, но они с такими лицами на меня посмотрели, что я сразу поняла — Ханну мне увидеть не светит. Не в ближайшее время. Ханна это тоже поняла, судя по всему: ее голос затих, а потом в коридоре и вовсе воцарилась тишина.

В коридоре, но не в моем сердце и уж точно не в разуме. Если первые часы после случившегося я начала проваливаться в апатию (спасибо Анасте), то сейчас напоминала разъяренную драконицу (спасибо Анасте). Если бы я, конечно, могла ей быть, но стать драконом мне не светило. Буквально. А вот фигурально…

Хорош муженек, блин! Как свою драконью тыкалку в меня совать — так всегда пожалуйста! А как поверить мне — так отрубите ей голову! Серьезно⁈ Я так разозлилась, что, когда мне все-таки соизволили принести обед (или уже, скорее, ужин), съела все до последней крошки и не заметила. Подозреваю, на такой энергии можно было даже камни пожевать, не говоря уже о том, что готовила новая повариха.

Буквально спустя полчаса за дверью началась новая суета, и на сей раз стража расступилась, стоило моему муженьку появиться на пороге. Вот он, во всей красе, глаза сверкают, разве что искры не летят из-под копыт, тьфу, из-под сапог, да дым из ушей не валит.

— Оставьте нас! — скомандовал он страже, и те беспрекословно подчинились.

— Что? — язвительно поинтересовалась я. — Пришел допросить лже-императрицу? Позволь поинтересоваться, Анасту уже в термы отправили? Смотрите за ней внимательно, а то еще всплывет кверху брюшком после ваших с ней зажигательных игрищ! Потом в этот отравленный бульон точно никто не полезет.

Грозно хмурящийся до этого Натаниэль неожиданно дернул уголком губ. Потом вторым. Потом с губ дракона сорвался смешок, я подозреваю, что он бы заржал, аки конь. Но что-то его остановило.

В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, император остановился в каких-то сантиметрах от меня, и меня всю прямо перетряхнуло! От его близости, от того, что эта близость со мной делает, от того, что после всего я еще на что-то надеюсь…

— Ревнуешь?

Что?

От такого вопроса я опешила настолько, что забыла обо всем, о чем только что думала. У меня слуховые галлюцинации, или мы все-таки должны о другом говорить?

— Что, прости? — уточнила я, глядя в искрящие огнем и весельем глаза мужа и всерьез опасаясь за свой рассудок. Может я того, слегка спятила? И мне все это сейчас кажется?

— Ревнуешь? Меня к Анасте? — повторил он.

— Я⁈ К этой ощипанной курице?

— У меня были сомнения, — произнес он, глядя мне в глаза. — Долгое время. Я думал о тебе, как о рованской шпионке, особенно когда увидел вьющегося возле тебя Вальдена, думал об иномирных технологиях, которые, возможно, были использованы, чтобы подменить мою жену. Но, чем больше я тебя узнавал, чем больше я видел, как ты общаешься с людьми и с драконами, тем больше понимал, что ты просто другая. В тебе действительно живет моя искра, тебя принимает мое пламя и мой дракон. Ты носишь мое пламя и моего ребенка. Мне всегда хотелось верить, что я отлично разбираюсь в людях и драконах, но тебя я так и не смог понять до конца. Точно так же мне нужно было понять, что произошло в тот день во дворце, когда пострадала Альви. Когда мой наследник чуть не погиб. Поэтому я ждал, пока они сделают первый ход и буду ждать дальше. Поэтому для всех ты теперь под стражей. Сюда никто кроме меня не войдет и не выйдет, поэтому здесь ты будешь в безопасности. Вы будете в безопасности.