Изгнанница. Искра Императора (СИ) - Лита Ксения - Страница 10

— Когда вы в следующий раз будете здесь?

— Месяца через два. Может быть, позже. Шторма сейчас только начинают усиливаться, но мы привозим провизию. Местные, конечно, и без нас не пропадут, — он кивнул на портовый городок, который расстилался у подножия гор, — а вот те, кто там, на высоте…

Я задрала голову. Если честно, Лавуаль совершенно не напоминал Заполярье, он был больше похож на Красную поляну. Стоящие чуть поодаль горы, высоченные вершины, вонзающиеся пиками в небо, сосны, уютные домишки, рассыпанные у подножья и между ними, виднеющаяся даже с пристани бурная река. Летом здесь, должно быть, небывалая красота. Да и сейчас, честно говоря, тоже. В зиме есть своя особая прелесть, и, если на сердце тепло, она щедро одаривает снежными чудесами.

За мной уже прислали экипаж, простенький, даже не такой, в котором я уезжала из дворца, совмещенный с багажным отсеком, а еще с полозьями вместо колес.

— В горах вы по-другому просто не пройдете, — пояснил угрюмый кучер. Да я и сама уже поняла. Попрощавшись с командой, я села в сани-карету, и мы тронулись.

Сначала дорога петляла между домишками, потом шла между гор и реки, и, стоило нам начать подниматься наверх по серпантинным дорогам, как снега начало становиться все больше и больше. Правда, красоты этого места заснеженные дороги не умаляли, напротив: я как в сказку попала. Заснеженные деревья на склонах, заснеженные шапки гор, высота и бескрайнее синее небо. Искрящийся на солнце снег резал глаза, поэтому, немного понаблюдав за пейзажами, я завернулась в плед, устроилась поудобнее на сиденье и, задернув шторки, провалилась в сон. Чтобы проснуться от резкого толчка.

— Почти приехали! — крикнул кучер.

Оказывается, мы уже преодолели не только подъем, но и деревню, раскинувшуюся перед замком. Который возвышался в горах, как какой-то туристический объект, спросонья я даже удивилась, что народу здесь почти нет. Были те, кто открывал ворота, еще слуги выстроились вдоль подъездной дорожки. И все.

— Госпожа Эрхольд! — громко провозгласил кучер, который подал мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа.

Ко мне разом развернулись все недовольные лица. Еще бы! Я бы тоже была недовольная, если бы меня выгнали в морозный день встречать какую-то госпожу. Особенно в таких накидках. Некоторые старательно пытались улыбаться, но не от всей души. Кто-то даже не старался, кто-то был занят тем, чтобы не стучать зубами от холода.

— Внутрь! Все внутрь! — скомандовала я прежде, чем от толпы отделился дворецкий, у которого то ли зуб болел, то ли скулы свело.

Слуги, не дожидаясь повторения, радостно устремились по ступенькам наверх.

— Но так не положено! — возмутился дворецкий, которого я подхватила под локоть и повела за собой.

— А пневмонию им кто потом лечить будет? — уточнила я.

Здесь, вдалеке от его императорского величества, отделенная от него горами, морем, снегами, соснами и чувством собственного достоинства, я почувствовала себя совершенно иначе. Задышала полной грудью, если можно так выразиться.

Внутри замок оказался… замком. Высоченные потолки, холодный камень стен, арочные окна. Залитый солнечным светом холл казался просто огромным. По стенам стекали гобелены с морскими пейзажами, наверх уводила широченная лестница, при виде которой на ум сразу приходили мысли об английских и французских аристократах и всякие исторические фильмы.

К счастью, я вовремя вспомнила про собравшихся слуг и уже хотела возобновить знакомство, но в этот момент раздались какие-то крики и верещание. Откуда-то сбоку, из-под лестницы, вынырнул щуплый мальчишка, метнулся к дверям, но следом за ним вылетела дородная женщина в переднике, с испачканными мукой руками. Она в два счета схватила его за ухо и торжествующе воскликнула:

— Попался, паршивец!

На вид рыжему, напоминающем нечесаного домовенка, мальчишке я бы дала не больше шести лет, слишком тощий, чересчур хрупкий, противостоять поварихе он просто не мог. Ребенок вырывался и выл от боли, пока женщина тащила его за собой.

Кто вообще так с детьми обращается⁈

— Что здесь происходит? — поинтересовалась я так холодно, что дражайший супруг, наверное, удавился бы от зависти или обвинил меня в плагиате. — Отпустите его немедленно!

Но мой приказ не то, что не сработал, скорее, дал обратный эффект: женщина в переднике подтащила мальчишку еще ближе к себе, словно боялась, что я отниму его силой. Только затем оценивающе посмотрела в мою сторону. Не найдя в малышке Альви ничего угрожающего, она вроде бы успокоилась и снизошла до ответа:

— Чтобы он снова сбежал? Ни за что! Сначала накажу его хорошенько, чтобы больше не смел появляться на моей кухне!

— Жульена, я разберусь! Это наши дела, госпожа, — вклинился дворецкий, высокомерно задрав нос. — Оставьте их мне. Вы, наверное, устали с дороги. Я лично провожу вас в ваши покои.

Ваши дела⁈ Были ваши, стали наши.

Если до этого я действительно ощущала усталость: все-таки тело Искры было не приспособлено к таким путешествиям, Альви до замужества вообще не покидала родное поместье, а после того, как стала императорским инкубатором — тем более, то после попыток дворецкого меня спровадить и устроить тут суд над мальчишкой без адвоката, во мне буквально полыхнула искра справедливости!

Вообще-то этот замок мне муж купил. В смысле, подарил. То есть меня сюда сослал! Теперь мне здесь жить, наводить порядки и создавать репутацию. Не говоря уже о том, что обижать маленьких — это фу!

— А разве знакомство отменяется? — поинтересовалась я так, чтобы всем было слышно. Эхо в огромном холле было мне в помощь. — Или вы всех на мороз каждый день просто так выгоняете?

Лицо у дворецкого вытянулось, а улыбка еще больше стала похожа на странную гримасу, но все же он не растерялся:

— Вы можете познакомиться со всеми в следующий раз.

Несмотря на то, что я не справилась с ролью будущей императрицы и вообще была ссыльной Искрой, я все-таки была госпожой. Я руководила большим отделом и знала, что от того, как я сейчас себя поведу, зависит абсолютно все. Как бы я ни устала, не покажу, кто здесь главный — больше меня никто слушать не станет. Никогда. Будут кивать, со всем соглашаться, но за спиной делать по-своему, а все просьбы и указания — делить на десять.

Поэтому как бы ни ломило тело, и ни слипались глаза, я посмотрела в глаза дворецкому и махнула ближайшему лакею, чтобы помог снять пальто.

— Меня устроит сейчас. Как зовут вас?

— Беркинсон, — важно представился он, а я кивнула.

— Начнем с мальчика… Да отпустите его в конце концов!

Казалось, что еще немного, и рыжему придется ампутировать ухо, в которое, словно клещами, вцепилась повариха.

— Госпожа… — начала Жульена, но я ее перебила:

— Да, я ваша госпожа, прошу всех это помнить и выполнять мои просьбы, — я вроде бы обращалась ко всем, но смотрела на женщину, и не смогла не заметить, что отпустила она мальчика лишь после кивка дворецкого.

Впрочем, сбежать ему не позволили — он, конечно, попытался, но врезался в объемный живот поварихи. Отскочил в мою сторону и склонил голову, спрятав взгляд пойманного в капкан волчонка за густой и яркой, как солнышко, челкой. Если наш общий с императором цвет волос можно было назвать красным деревом, то его — морковным. Если моя кожа была белой, без единой веснушки, у него свободного от этих веснушек места на лице не было.

— Как твое имя? — спросила я у мальчишки.

— Зачем вам его имя, госпожа? — снова вмешался «мучающийся от зубной боли» дворецкий. А я не могла понять, ему действительно нужно к стоматологу, или он такой по жизни? — Он не из слуг. Из деревни. А здесь промышляет воровством.

Дворецкий поморщился, словно от мальчишки воняло. Я обратила внимание, что одежда и башмаки рыжего износились, но ничего кроме аромата свежей сдобы до меня не доносилось.

— Воровством? Что же он украл?

— Сейчас посмотрим, что! — Повариха будто ждала этого, потому что снова схватила мальчика и с довольным возгласом вытащила из его карманов… булочки. Такие крохотные сдобные булочки, мне такие во дворце подавали к прощальному обеду.