Тайна под сердцем - Доронина Слава - Страница 2

– Вы, наверное, понимаете, что это обман и манипуляция? – спрашиваю я, усилием воли сохраняя спокойствие. – Судя по результатам анализов, вы вполне способны забеременеть, в том числе с помощью ЭКО. Нет необходимости привлекать для вынашивания ребенка постороннюю женщину.

– Я все понимаю, но в моральной оценке своих действий не нуждаюсь. – Ангелина чуть склоняет голову, ее тон становится настойчивее. – Я здесь, чтобы получить результат. Тот, что нужен мне, а не мужу. Это совершенно нормально. Потому что из моей вагины вылезал бы ребенок, и мне потом пришлось бы восстанавливаться, кучу времени и сил тратить, чтобы вернуть себе ту форму, в которой я сейчас. Я не хочу, – говорит она, смотря на меня с презрением.

По спине стекает холодный пот. Я привыкла к нестандартным и трудным ситуациям, но это… это переходит все границы.

– А если что-то пойдет не так? – продолжаю, надеясь выиграть время.

Ангелина смеется. Легко, беззаботно, как будто мы говорим о новом платье, а не о чужой жизни.

– Если что-то пойдет не так, это лишь добавит остроты постам в моем блоге и привлечет внимание подписчиков. А пока просто назовите цену.

В кармане белого халата тихо вибрирует телефон. Достав его, бросаю взгляд на экран. Камилла снова прислала ссылку на профиль Ангелины в соцсетях и написала: «Та нерабочая. Очень милая девушка, уверена, вам понравится».

От ее наивности и искренней веры в людей вроде Савчук становится горько. Камилла даже не догадывается, с кем мы имеем дело.

Я возвращаюсь к разговору.

– Хорошо. – Голос звучит тверже, чем ожидала. – Мне нужно обдумать вашу просьбу. Необходимы дополнительные консультации с нашими специалистами. Случай необычный, я тоже должна оценить риски.

Ангелина кивает, ее лицо не меняется – маска уверенности и превосходства.

– Не переживайте, Эва Александровна. У вас есть время, но не слишком много. До завтра. Мы придем на прием вместе с мужем, и вы будете с ним очень милы и заверите его, что все обязательно получится.

– Я никогда не даю таких гарантий. Хотя положительный результат всегда радует.

– Придется разок огорчиться. А может, и не разок. Посмотрим. – Ангелина поднимается на ноги.

– Хотите сыграть на жалости супруга?

– Если получится, выжму из этого по максимуму. И в личных отношениях, и в рабочих.

Поправив пиджак, она проводит рукой по волнистым волосам и доброжелательно улыбается, словно это был обычный деловой разговор, а не предложение, нарушающее все мои принципы.

Я провожаю Савчук взглядом до порога, чувствуя, что отравленный ею воздух остается в кабинете. Как только дверь за Ангелиной закрывается, подхожу к окну и, прислонившись лбом к холодному стеклу, глубоко вдыхаю. В голове прокручивается наш разговор. Я вспоминаю сообщение Камиллы. Даже смотреть профиль этой Энджи не хочу! По крайней мере, не сегодня. А вот к Эдуарду заглянуть и спросить, что это было, очень хочется.

Увидев меня в своем кабинете, Каримов вскакивает с кресла и бежит навстречу. Тычет экраном телефона прямо в лицо, не давая сказать ни слова.

– Ты видела эту новость? Нет, ты видела? За день до нашего слияния с «Диамедом»! Это же огромные потери, и финансовые, и репутационные. Как теперь выкручиваться? Огарёв сука! – рявкает он. – Блин, как можно было так вляпаться?

Хмурясь, я беру телефон из рук Эдуарда и быстро читаю новость. Главный врач клиники, с которой мы собирались объединиться и открыть новый филиал, попал под уголовную статью. Сделка должна была состояться завтра. Подарок судьбы? Чуть позже – и нам бы не поздоровилось. А так…

– Слияния ведь не было. – Я поднимаю глаза и внимательно вглядываюсь в напряженное лицо Каримова. – Что за паника?

– Конечно, не было, – шумно выдыхает он. – Но были кое-какие другие договоренности. – Эдуард зло выхватывает телефон из моих рук.

– Может, успокоишься и нормально объяснишь? – осаживаю его.

Он тут же сникает, возвращается в кресло. Даже Савчук отходит на второй план.

– Огарёв красиво навешал лапшу на уши, а у самого рыльце в пуху. Если Вадим сейчас сядет, одной конфискацией точно не обойдется. А мы оказались замешаны, потому что недавно я взял у него деньги. Или на что, ты думаешь, мы сделали ремонт в новом филиале и купили оборудование в центр? Я хотел через слияние отбить затраты за год-два и вернуть ему с небольшим процентом. – Эдуард прикрывает глаза, тяжело вздыхая.

Грудь сдавливает. Как он нервничает… По пустякам бы точно так не переживал. Хочется выйти и забыть об этом разговоре, потому что паника и Каримов – несовместимые понятия.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? Мы ведь партнеры. Ты должен был заранее обсудить этот заем со мной…

– Вот сейчас и обсуждаю. – В тоне Эдуарда снова холод. – Я взял у Огарёва крупную сумму на дорогостоящее оборудование. Возврату оно не подлежит. Теперь придется искать деньги, и чем быстрее, тем лучше. Ему они сейчас ох как понадобятся. Счета Вадима арестуют, а мы – его должники. Понимаешь, о чем я?

– Большая сумма?

– Огромная.

Ну и денек. Хотя в любом случае нужно уметь извлекать плюсы.

– Так… Слияние не состоялось – это уже хорошо. Репутацию поправим. Я дам интервью, скажу, что мы не знали о махинациях в «Диамеде». А деньги… Ты так и не сказал, сколько мы должны вернуть.

Каримов молчит.

– Пять миллионов? Десять?

– Если бы речь шла о такой мелочи, я бы уже все вернул.

– Эдуард… – Мой голос переходит почти в шепот.

– Пятьдесят кусков.

– Сколько? Ты серьезно?.. Пятьдесят миллионов?! – Начинаю паниковать.

– Одна четвертая у меня есть… Еще десять миллионов можно выдернуть из прибыли, а остальное… Сколько у тебя? – Эдуард впивается в меня глазами.

– Ты знаешь мою ситуацию. Нисколько. Квартиру я продавать не буду, ипотека почти закрыта, – заявляю твердо. – И ты весь в кредитах и без свободных денег…

– Нам нужно где-то их раздобыть. Общими усилиями решим этот вопрос. Кстати, что там Савчук? Пообщались?

– Вот по этому поводу я как раз и пришла. Ты в своем уме, Эдуард?

– В своем. Скажешь ей, что наши услуги будут стоить столько. – Каримов берет листок и пишет на нем семизначное число. – Сейчас нельзя упускать ни одной возможности заработать.

– Ты это серьезно? – Я в недоумении смотрю на него. – Мы ведь раньше таким не занимались…

– Серьезно, – задумчиво отвечает Каримов и тянется к телефону. – Ты иди работать, а я еще одному человеку позвоню. Нужно искать деньги.

– Эдуард…

– Иди, Эва, – кивает он на дверь, прижав телефон к уху.

Из кабинета я выхожу со странным чувством протеста. Прямо потряхивает от последних новостей.

Да, ситуация плачевная. Скоро Огарёв потребует деньги обратно. Обязательно потребует – адвокаты нынче дорого стоят. И как бы после истории с Савчук нам не понадобились свои.

Остаток дня я хожу как пришибленная. Эдуард перезванивает только вечером, объясняет, что был занят поиском денег и общением с юристами. Его голос звучит воодушевленно, это вселяет надежду на благоприятный исход: что Каримов передумает насчет Савчук и не станет заставлять меня участвовать в этой афере. Хотя на фоне наших проблем фиктивное ЭКО больше не кажется чем-то страшным.

– Часть суммы уже есть, остальное будем добирать. Пока как-то так.

– Будем добирать? Значит, все так плохо?

– Ну хорошего явно мало.

Я стою на кассе, оплачиваю покупки, поэтому стараюсь держать лицо и не выглядеть жалкой. Но, как только оказываюсь с пакетом на улице, не могу сдержать эмоции.

– Эдуард, я бы никогда не взяла ничего без твоего согласия… Я хочу спокойствия, хочу перестать считать копейки, родить ребенка. А вместо этого наряду с тобой оказалась в безвыходной ситуации. Я перечитала все новости про этого Огарёва… А твоя Света? Ты подумал о дочери? Если с тобой что-нибудь случится, кто будет ее воспитывать? Я? – срываюсь на него.