Сад для вороны (СИ) - Вран Карина - Страница 2

— От роли откажемся, — не без сожаления сказала я маме.

Здесь не любят Ниппон и всё, что связано с восточным островным государством. Мне категорически нельзя совершать ошибок — а сотрудничество с японцами может таковою стать.

Первоочередная задача: до наступления зимы создать еще один ролик для Вод Куньлунь. Причем дело не только (и не столько) в своевременности денежного «подгона», и даже не в личном расположении к владельцу водного бизнеса. Соль (речь же о рекламе минеральной воды) в том, что с новым роликом мы поднимем долю отчислений до пяти процентов от прибыли.

А как вы хотели? Единственная на всю Поднебесную девочка с национальной премией — это как бы не круче (для местных), чем мальчик со шрамом.

Так как представители клана Ли дежурили в палате предка по очереди, мы с мамочкой успели набросать новый сценарий.

Причем в этот раз идею подала мама. Еще до срочного семейного вылета. Мы тогда вернулись домой после обеда с режиссером. Открыли премиальный конверт. Впечатлились. Кажется, матушку настолько проняло, что она сравнила дарителя с одним из любимых художников. Ян Чэнь и Су Ханьчэнь — созвучие слабое, но есть. Видимо, и в написании есть общность. Но это не главное.

Главное — это то, что у Мэйхуа хранилась книга с репродукциями свитка Су Ханьчэня «Сто сыновей Чанчуня». Изображение пришлось разделить на несколько, иначе в формат книги его попросту не впихнуть. Длина картины на шелке (не вышитой, оригинал выполнен кистью и красками) тридцать см, ширина же — пятьсот двадцать два сантиметров.

— Иногда эту картину еще называют: вечная молодость, — поделилась важной информацией мать моя творческая личность. — Ведь на ней множество детей на протяжении четырех времен года играют и веселятся. У каждого сезона — свои игры. Дети счастливы. Они милы и невинны. Само воплощение светлой поры детства.

В книге изображение разбили на несколько, по сезонам. Весна: цветет персик, дети катаются на качели, играют в вэйци и скачут на деревянной лошадке. Растения разных сезонов — и есть «границы» между временами года. И еще степень одетости ребятни.

Летом цветет лотос, дети катаются на лодке, рвут цветы. Часть занятий переходит под навес: каллиграфия, игра на гуцине.

Листья желтеют, цветут хризантемы, дети ловят бабочек и любуются живописью с бамбуком. Осень.

Наконец, укутанные дети гоняют мяч и друг дружку, играя в прятки и другие подвижные игры. Расцветает зимняя слива.

Картина известная, ее изучают в школе. И позже, на углубленных занятиях живописью, разбирают подробнее. Главное — что «Сотню сыновей» или, как еще говорят, «Вечную молодость», здесь знают.

Прически детей меня смешат до колик. Но мы же не обязаны повторять картину в точности? Художественная условность, вот.

Сценарий мы готовим как раз в южном климате, видимо, для большего погружения.

Картинки мелькают в моей голове, только и успеваю, что озвучивать под запись. Мэйхуа еще и наброски затем сделает, чтобы совсем понятно было. А затем, уже в столице, увлечется, и даст картинкам краски.

Старт: современные парни (и одна-две девушки) гуляют по парку. Весна, персиковые деревья в цвету. Девушка несет бутылку с минеральной водой. Поблизости что-то взрывается, вспыхивает большой огонь. Девушка в этот момент снимала крышку с бутылки.

Затемнение, переход: вся компания обнаруживает себя в старинных одеждах и возле древней пагоды. Пламя бушует и тут тоже.

Крышка вылетает из бутылки (четко видна этикетка: Воды Куньлунь), вода начинает хлестать фонтаном. В количестве, какое никак в бутылочку ноль-пять не уместилось бы. Магия!

Следующий кадр: древнее здание в окружении гор, цветущих персиковых деревьев и… слой воды, залившей подступы к нему. Стоит понимать, как результат разливания волшебной водички. Огонь потушен.

Затемнение. Перед зданием появляются герои. Глядят по сторонам, и видят в воде — свои детские отражения. Явная параллель с первым роликом.

А через миг лишняя вода уходит, и они сами становятся детьми!

А дальше мы и покажем игры четырех сезонов. Интерпретируем, оживим картину на шелке со сменой четырех сезонов и разнообразных занятий ребятни.

Чтобы узнаваемо, читаемо, но не прямое копирование. Завершим же «попаданческую» часть — троицей главных героев, любующихся цветением зимней сливы на фоне величественных гор. Куньлунь или других — оставим додумывать зрителю.

Затем девочке на лицо упадет капля воды. И герои — всем составом — снова обнаружат себя-взрослых в современном мире. Только без огня поблизости.

И слоган, конечно же: «Воды Куньлунь — будьте вечно молоды!»

А там пусть зрители гадают, что это было. Волшебство с горы Куньлунь спасло героев, или им примерещились их приключения

Даже если кто-то не опознает в детских играх картину на шелке, все равно уловит посыл про молодость и воду.

— Доченька, — Мэйхуа под конец записи расчувствовалась. — Это так прекрасно!

Ага. Осталось отснять и смонтировать так, чтобы уложиться в полторы (край — две) минуты. Не потеряв при «резке» ни крупицы смысла.

Верю, что мы справимся. Ведь Ян Хоу и дядя Бу — точно в деле. Харизма — в моем лице — прилагается. Я же выдюжу и занятия в детском саду, и съемки этой короткой, но содержательной истории?

А куда я денусь.

Если меня вообще ждут в саду моем солнечном. После того, что вытворила подруга дней моих суровых и образовательных, она же соседка по парте, могут и не ждать. Я же не просто дала отпор учителю. Чтобы подругу-акулу не выпнули из группы, эта ворона без малого подбила малышей на акцию протеста.

И знаете что? Я собой и друзьями горжусь.

Обратно мы собирались лететь из аэропорта Гуанчжоу. Это столица провинции Гуандун. Город большой, активно развивающийся. Вот только смотреть его достопримечательности было некогда.

Впрочем, мать моя чувствительная и тонкая подметила, что дочка хмурит лоб, когда слышит о возвращении. Спросила, не случилось ли что-то в детсаде?

Тут следует отметить один значимый, как по мне, момент. После наезда Вэйлань на меня и эпичного замеса, где акула чуть не порвала клубничного леопарда, учителя ничего не сказали маме. Ни словечка. Может, с акулиной матерью и состоялся разговор. Та-то круче всех отожгла.

Мэйхуа же просто передали ребенка — с рук на руки. И немножко грязная сменка (мы же несколько комплектов носим) никого не удивила. Я и не так уделывалась. Особенно на «играх» (читаем: работах) в зеленом уголке, где грядки.

Кире Вороновой в свое время за каждую шалость в детском саду влетало дважды. Первый раз — от воспитательницы, второй — от родительницы. Там няни жаловались на каждый мой неверный чих и косой взгляд. Здесь же — тишина. Любопытненько.

В общем, я сказала мамуле, что есть некоторые затруднения. Но ничего такого, что ее дочь не смогла бы решить.

— Ясно, — сказала Мэйхуа. — Дорогой, поменяй билеты. Вылетим на день позже.

— Хорошо, — просто ответил надежный, как скала, Танзин. — Сделаю.

— У тебя не будет из-за этого проблем? — опомнилась мама. — Если будут, то ты отправляйся завтра, а мы с А-Ли останемся на день в Гуанчжоу.

— Дедушку еще не выписали, — покачал головой отец. — Я обещал показать в офисе копию выписки. Куда бы ты хотела отправиться завтра, милая?