Сатисфакция (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 18

— А еще что-нибудь интересное там есть? — вздохнул я. И, скосившись на Елизавету, все-таки спросил: — Ты знаешь, что снайпера работали на поражение? Кто отдал приказ?

— Знаю… То есть, про снайперов. Но постараюсь выяснить хоть что-нибудь… Слушай, Вовка, по-моему тут что-то нечисто. Не просто ошибка.

Уж точно — не просто. Кому-то надо было убить нас. Меня, Поплавского и даже Елизавету. Не остановить, не задержать и уж точно не просто напугать — убить.

Уничтожить. И этот кто-то имел достаточно влияния, чтобы целое подразделение снайперов принялось стрелять на поражение, наплевав и на прямой приказ армейского руководства, и на все возможные последствия.

— Я не знаю, что там случилось, Вовка. — Корф будто прочитал мои мысли. — Но разбор полетов уже наверняка идет вовсю, и Третье отделение подключится к расследованию. Значит, примерно к вечеру виноватых найдут. Но до этого времени постарайся не высовываться, ладно?

— Постарайся? — усмехнулся я. — Я собирался не высовываться примерно неделю. Хотя бы.

Когда в динамике телефона послышались короткие гудки, я… нет, не то чтобы успокоился, но хотя бы смог выдохнуть. Если уж даже Корф пока не смог раздобыть даже крупицу полезной информации, мне можно даже не пытаться. Слишком мало данных для полноценного анализа, зато догадок — слишком много. И верной может оказаться любая. Так что самое время отложить вопрос на потом и просто убраться подальше от вокзала — на тот случай, если какой-нибудь умник из сыскарей уже успел «срисовать» меня на записях с камер на вокзале.

— Ваше высочество, — Я воткнул передачу, тронулся и без особой спешки покатился по Гончарной. — Кто-нибудь еще знал о плане похищения? Вы… вы говорили?

— Нет! — воскликнула Елизавета. И тут же задумалась. — Разве… разве что в общих чертах. У меня тоже есть люди которым я доверяю.

Имена я спрашивать, конечно же, не стал — догадок и предположений хватало и без этого. Где-то на задворках сознания понемногу проступал второй слой картины прошедших событий, однако разглядеть его целиком я пока еще не мог. Так что просто не торопясь ехал по улицам в сторону Обводного канала, потом свернул на набережную и где-то через полкилометра остановился.

— Выходите, ваше высочество. — Я заглушил мотор. — Вряд ли эту машину будут искать в ближайшее время, но… В общем, лучше пройдемся пешком.

Елизавета не стала спорить, и через несколько мгновений мы уже шагали по тротуару, куда глаза глядят. Не великая княжна и юный гардемарин, а просто двое молодых людей, вдвоем урвавших солнечный денек. Высокий худой парень в модных джинсах и бейсболке и девчонка в здоровенных ботинках, клетчатой юбке, а ля школьница из японских мультиков и волосами, выкрашенными в розовый копеечным баллончиком. То ли брат с сестрой, то ли робкие возлюбленные на первом свидании.

Ничего подозрительного.

— Ходила бы так и ходила. — Елизавета взяла меня за руку. — И не надо ни трона, ни дворцов… вообще ничего не надо! Неужели мне нельзя быть просто обычной девушкой?

— Боюсь, что нет, ваше высочество, — вздохнул я. — Вы родились дочерью императора, и теперь с этим уже ничего не поделаешь. Этот путь придется пройти до самого…

— Знаю! Вы сто раз говорили. — Елизавета едва слышно всхлипнула. — Но я все равно не хочу!

— Тише, ваше высочество. — Я огляделся по сторонам. — Умоляю вас — тише!

— Зачем? Все равно у меня ничего не получится! Вся жизнь к черту! — Елизавета запустила руку за ворот футболки и рывком вытащила золотую цепочку. — С того самого дня, как я взяла эту штуку!

Я замер. Потом осторожно подался вперед и, кажется, даже чуть приподнялся на цыпочках, хоть в этом и не было никакой необходимости. Почему-то захотелось даже принюхаться — и это несмотря на то, что никаким особенным запахом драгоценная побрякушка на шее Елизаветы, конечно же, не обладала.

Да и рассматривать ее было, в общем-то, и незачем: я и так узнал кулон с первого взгляда. Тонкая цепочка — позолоченная, а на самом деле выполненная из крепкой стали, как и сам… Как и сам корпус — никак иначе назвать продолговатую штуковину, лишенную каких-либо эстетических изысков, попросту не получалось. Прочность, надежность и утилитарность — вот те свойства, которые нужны прибору или рабочему инструменту, чей единственной задачей является…

Ну, скажем так — уж точно не украшать чью-то изящную шейку, спускаясь на цепочке через ключицы в зону декольте. У кулона, который я когда-то вручил покойному императору, имелось лишь одно назначение. Конкретное, понятное и запредельно важное.

Вытащить меня с того света.

И он справился. Отработал свое в сентябре прошлого года и превратился в бесполезный кусок металла и ошметки схем Конструктов, которые прогнали схему в один конец, попутно разрушив и спалив целый океан энергии Дара, вложенной Конфигураторами. Я и представить себе не мог, что Елизавета хранила его все это время. Да еще и, похоже, зачем-то носила на шее, хоть кулон и был ничуть не эстетичен или хотя бы изящен.

Да чего уж там — он был просто уродлив.

Особенно теперь. Единственным украшением побрякушки мог бы считаться красного цвета ограненный кристалл по центру овала, похожий на рубин, но теперь от него остались только крохотные острые осколки по краям отверстия. Я почему-то сразу представил себе, как изящный пальчик Елизаветы давит на искусственный камешек…

Наверняка у нее получилось не с первого раза — покрытие было сделано таким образом, чтобы выдержать и легкий удар, и какую-никакую нагрузку. Взрослый мужчина справился бы с ним без труда, однако шестнадцатилетней девчонке пришлось постараться. Она попробовала снова, потом еще раз, еще… Полимерная «стекляшка» с хрустом поддалась.

И в далеком Пятигорске, примерно в двух тысячах километров к югу отсюда открыл глаза паренек, пролежавший на системе жизнеобеспечения долгих десять лет.

Такая вот «красная кнопка» — можно сказать, в прямом смысле. Разумеется, Конструкт вполне мог обойтись и без механического запуска, и даже без физического воплощения системы, этакого «стартера», способного запустить машину смерти в обратный ход. Достаточно было бы и легкого касания Даром — в нужном месте и в нужное время.

Или вообще ничего — знаний Конфигураторов и еще полугода исследований наверняка хватило бы, чтобы сделать процесс полностью самодостаточным и автономным. Засыпает Градов — просыпается Острогорский. Проще некуда. Пожалуй, так и следовало поступить…

Но тогда мне почему-то отчаянно захотелось заполучить драгоценный артефакт. Ту самую смерть Кощея на кончике иглы. И торжественно, хоть и безо всяких там церемоний вручить ее величеству императору. Не просто брату, а другу, ближайшему сподвижнику, соратнику, боевому товарищу — пожалуй, единственному человеку во всем мире, которому я мог доверять.

Думал, что мог.

Конечно, делиться подробностями эксперимента я не стал даже с ним. Александр так ни разу и не полез с расспросами, даже не поинтересовался, что именно я задумал… Хотя наверняка догадывался. Поэтому и отложил бесценную позолоченную железку на целых десять лет. И вспомнил, только когда все окончательно пошло вразнос.

Слишком, слишком поздно.

— Скажите, ваше высочество… — осторожно начал я. — Вам известно, что это такое? И как оно работает?

— Нет. Отец отдал мне кулон прямо перед смертью. И велел сломать кристалл, если что-то пойдет не так. И я сломала! Сразу после… После того, как… — Елизавета всхлипнула. — Только он не работает! Потому что дальше все стало еще хуже! Если бы не вы, меня уже давно не было бы в живых!

Нет, девочка. Еще как работает — иначе я не стоял бы тут здесь в новом теле втрое крепче и моложе прежнего. Но проинструктировать тебя покойный отец, похоже, не потрудился — а может, просто не успел. И только поэтому явившийся буквально из ниоткуда супергерой-курсант кажется чудом, самым настоящим посланником судьбы, прямым и явным доказательством божественного вмешательства — а вовсе не любимым дядюшкой Владимиром Федоровичем.