Месть Альфы (СИ) - Юллем Евгений - Страница 29

— Проходите, господин граф. Только просим прощения, оставьте все оружие здесь. — кивнул успокоившийся охранник.

Я послушно вынул из подмышечной кобуры «Беретту», достал из ножен любимый «Ка-бар» и маленькую, похожую на елочную игрушку гранату. Маленькая-то маленькая, размером с мячик для гольфа, а в закрытом помещении способна устроить маленький бумсик с плачевными последствиями.

А вот Лами из личного досмотра устроила стриптиз. Нисколько не стесняясь, расстегнула платье и начала доставать припрятанное. Метательные иглы, ножи, сюрикены… Глаза оружия, вынутая ей, росла пропорционально с глазами охранников. Вот она, высвободив грудь, достала из чашек запрятанные иглы… Бедные охранники закапали слюной все свободное пространство. Видимо, они часто развлекались, устраивая «досмотр» женщин, входивших в поместье, но тут развлекалась Лами, художественно и артистично доставая свой арсенал.

На охранников уже страшно смотреть было, вот-вот в обморок хлопнутся… Последний штрих — Лами задрала подол короткой юбки и вынула последний метательный кинжал, пристегнутый к бедру, не спеша продемонстрировав во всей красе кружева трусиков от известной фирмы.

Охранники могли бы сказать «О-о-о» и хлопнуться в обморок, но Лами их опередила.

— Все, просмотр закончен, котики! — она послала им воздушный поцелуй.

— Д-да, проходите, пожалуйста… — пролепетал второй охранник, судорожно сжавший ремень повешенного на плечо автомата.

— Не скучайте, мы скоро. Да, Ваше Сиятельство?

— Непременно, Ваше Сиятельство! — прокашлялся я.

Стриптиз Лами и на меня подействовал, только я никогда ей в этом не признаюсь.

— Куда идем? — спросила она, поддев носком туфли гравий с дорожки.

— Ну знамо куда, — я кивнул в ту сторону, откуда из-за зарослей доносился уже сильный звук выстрелов.

— Пошли! — она игриво махнула подолом юбки.

Обойдя зеленую изгородь, мы увидели графа Рагинского, стоящего с ружьем на позиции, в стенде.

— Петрушка, бросай! — крикнул граф, и в воздухе мелькнуло что-то такое, что явно не было похоже на тарелочку.

Раз, два! Бах, бах! Мишени разорвало в клочья и вниз посыпались опилки и вата. Я открыл рот…

— А граф действительно оригинал, — сказала Лами. — Ты не врал.

Она кивнула на то, что заряжали в машину для бросания, или как эта хрень там правильно называется, я не стрелок-спортсмен.

Там стояла тачка, битком набитая… плюшевыми мишками!!!

— Плюшевые мишки!!! — охнула Лами.

— Да, господа и дамы, — обернулся к нам граф, так и не выпуская из рук ружье. — Привет, брат Джованни! А кто это прекрасная дама, нимало удивленная?

— И тебе тоже. Моя племянница, Лана. Дочь покойного брата…

— Если у тебя брат был сатаной, то это бы прокатило, — спокойно заметил граф. — Высший демон… Ходили слухи, что у тебя в окружении враги рода человеческого завелись, но…

— Сами такие, — не выдержала Лами. — Какой-то упырь мне будет выговаривать за человеческую расу?

Ох, и завелась моя подруга! Сейчас одним графом точно меньше станет! И вампиром, одновременно.

— Прошу прощения за мои дурные манеры, уважаемая госпожа, — неожиданно поклонился Рагинский. — Конечно же, племянница Джованни, как я сразу не признал? Сходство налицо.

Лами посмотрела на него — не издевается ли, стоит его вывернуть наизнанку или просто голову откусить? Но Рагинский вроде как включил серьезного. Проверял Лами на реакцию? Ну что, проверил и решил дать заднюю, пока окончательно не прибили?

Да, покачал я головой. Похоже, не все нам рады. Точнее, мне.

— А что это за геноцид плюшевых мишек? — спросила Лами.

— А, это. — он насмешливо обвел взором поле, усеянное клочьями ваты и лоскутами плюша. — Это — психотерапия такая. Мой психоаналитик сказал, что я должен расправиться с травмирующими воспоминаниями детства. А с раннего детства, насколько себя помню, меня пугали плюшевые медведи. Старшая сестра, мир ее праху, любила терроризировать меня своим долбаным Тедди Беаром. Вот психоаналитик вытащил это их моего подсознания, а я, значит, искореняю…

— Сменил бы ты к черту психоаналитика.

— Ну где сейчас профессионала взять? Тем более, из наших? А то расход слишком большой, — пожаловался граф. — Как только узнают правду…

И он выразительно провел большим пальцем по горлу.

— Ты так всех переведешь, — покачал головой я.

— И как ты Фрейда в свое время не придушил?

— Ну мы с ним не письки обсуждали и мои комплексы по поводу лошадиного размера не трогали, — гыкнул я. — С ними можно просто пить и подсказывать им ценные идеи вроде Эроса и Танатоса. Но, собственно говоря, я к тебе не за этим приехал.

— Я, в принципе, этого ждал, — сказал граф.

— Чего именно? — полюбопытствовал я.

— Разборки между Альфами.

— Ну, это было неизбежно, сам понимаешь, — пожал плечами я.

— И что ты собираешься делать? — спросил граф, поигрывая пальцем на спуске.

— А то ты не знаешь, — усмехнулся я.

— Я хочу, чтобы ты это озвучил. Только твое слово имеет вес. И напрямую, без уверток типа «ты не знаешь».

— Я убью Канаверова с Маркониным и восстановлю порядок в гнездах.

— Я так и думал, — граф вскинул двустволку.

Неприятно вот так вот смотреть в дуло ружья двенадцатого калибра. И пусть там всего хороший заряд дроби, но башку снесет капитально, так, что не восстановишься. И что на него нашло?

Где-то под Санкт-Петербургом, усадьба графа Рагинского

— Ты не шутишь, — сказал граф, резко убирая ствол ружья от моего носа.

— Нет, — покачал головой я. — И больше никогда не направляй на меня оружие. Последний, кто так сделал, сильно пожалел о большой мушке на стволе.

— Петрушка, бросай! — вместо ответа крикнул граф слуге, и в воздухе закувыркались две игрушки.

Б-бах! — два выстрела слились в один и то, что осталось от истерзанных тушек мишек с нелегкой судьбой, упало в траву.

— Вот так, — сказал он, переламывая ружье и поморщившись от дыма из казенников. — Пойдем дома поговорим.

Так с ружьем на плече он и повел нас к себе, в свой фамильный особняк. Который построил по легенде его прапрадедушка, но сами понимаете… Легенда есть легенда, главное — ее правильно поддерживать. И не допускать ни малейшего подозрения в ее правдивости.

Даже, если дом представлял собой типичное палацетто из Италии. Впрочем, чего только в Петербурге не встретишь? Петр с Екатериной приглашали заморских умельцев всех мастей, а те экспериментировали, как могли.

— Итак, ты решил пойти против Канаверова, — сказал он, распахивая перед нами двери гостиной, залитой солнечным светом.

— Поправочка, — сказал я. — Не я против Канаверова, а он пошел против меня и теперь я вынужден его наказать. Ты немного путаешь наши веса.

— Ну да, для вас, высших, разница между нулем и единицей или двойкой в приставке к «Альфа» имеет значение, — хохотнул он. — И вы думаете, что все, кроме вас, этим тоже озабочены?

Он подошел к бару и вынул три хайбола и бутылку виски — коньяк Рагинский не уважал.

— «Гленливет», — отсалютовал бутылкой он. — Лучший скотч во всем мире.

Он плеснул по два пальца в каждый хайбол и подал бокалы нам.

— За успех вашего безнадежного дела, — усмехнулся он, и сделал глоток. — Подчеркиваю — вашего.

— Я уже понял, — хмуро сказал я. — Сторону ты выбрать не желаешь.

— А зачем? — беззаботно спросил он. — Нам, сигмам, сугубо фиолетово, кто из вас будет нулевым, первым и далее по списку.

— Так ли уж? — прищурился я.

— Ну сам посуди. Нас не волнуют дела гнезд и дела наших лидеров. Вот тебя, например, волнует, кто будет сейчас править Российской Империей? Владимир Третий или его брат, потенциальный император Петр Пятый? От этого ничего не изменится, царская власть и Империя не пострадают. Как жили раньше, так и дальше жить будем, все равно.

— А если новый царь окажется таким, что устроит подданным веселую жизнь?