Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 56

— Спокойнее, Тео! — запыхался Артур. — Поттер регулярно рассказывает ерунду.

— Ты прав. Но задеть меня ему удалось. Завидует!

***

Экзамен по ЗоТИ действительно прошёл для Теодора проще, чем для остальных. На индивидуальной практике Люпин, отлевитировав его работу членам министерской комиссии, отошёл в сторонку, пока мистер Тикнесс, агитировавший старшекурсников идти на курсы авроров по слухам, читал текст.

— Неплохо, — хмуро проговорил он. — Для слизеринца и вовсе. Как вы смотрите на демонстрацию… внеурочных навыков? Племянник писал, что вы организовали клуб по интересам и учились там боевому колдовству, мистер Нотт. Вас извиняет лишь то, что гриффиндорцев там было больше половины, иначе бы я и другие авроры бы уже проверяли вас. Покажите, чему научились.

Тео пожал плечами, и взмахом руки молча создал щит перед собой.

— Диффиндо, — сказал Люпин. Щит рассыпался. Нотт не был готов к такому, но тут же опустился на полусогнутые и наколдовал ещё один щит, а после тут же создал дымовую завесу левее себя, бросившись за парту вправо. — Диффиндо! Диффиндо!

Режущие чары разрушили его щит и повредили парты за дымовым облаком, а сам Тео наколдовал сглаз и несколько раз проклял Петрификусом в сторону Люпина. Тот, разумеется, легко уклонился от чар, и Тео с удивлением заметил, что магия проклятья пульсирует, будто бы разгораясь от ощущения схватки.

Наконец, Тикнесс остановил их, заявив, что удовлетворён увиденным.

— Ваши навыки могли бы составить конкуренцию старшекурсникам, даже тем, что приходят в Аврорат. Если бы не… история вашей семьи, — он едва заметно сморщился, — я бы предложил вам выбрать стезю правоохранителя.

— Моя тётка говорит, что аврором быть слишком скучно, — съязвил Теодор. — Что же до истории… авроры не спасли нас, когда дом моих предков штурмовали с троллями из-за той книжки.

— Ваш дед гордился бы вашими чарами, — продолжил, будто бы не заметив его выпада, мужчина с холодным взглядом. — В чём-то вы колдуете лучше, чем он. Хороший гонщик, но никудышный приспешник Того, кого нельзя называть. Можете быть свободны, мистер Нотт. Превосходно.

Тео вышел, оскорблённый, но не обиженный. Дед, как и отец, совершили множество ошибок. Свои ошибки, быть может, совершит и он сам, но в его жизни не было места для обид на каких-то там авроров, которые много думают о себе.

Малфой день рождения которого прошёл накануне, перенёс празднование на вечер четверга, чтобы «успеть зажарить стейки», и Теодор, покинув класс, стал свидетелем того, как Дамблдор спускается вниз по лестницам в одиночестве.

— Мистер Нотт, — поприветствовал его директор. — Как ваши экзамены?

Тео пошёл вслед за директором по лестнице.

— Благодарю, господин директор. Неплохо.

— Совместная работа плодотворно сказывается на оценках, как я погляжу? Думаю, что ваши друзья займут верхнюю треть рейтинга вашего курса. Хороший пример для других!

— Спасибо за похвалу, профессор. Мы просто не отвлекаемся на вражду, как ваши любимчики.

Лестница кончилась. Дамблдор огладил свою бороду, тронув вплетённые туда колокольчики.

— Как знать, мистер Нотт. Если бы не отвлекались — не сказали бы этих слов. Подумайте о том, как преодолеть даже самую большую неприязнь. Это будет полезным уроком.

Дамблдор зашагал вперёд по своим делам, а Тео направился в спальню — он мог бы подождать Блейза, коль скоро тот тоже был приглашён к Малфою, но сначала, после неожиданного учебного поединка, хотел принять душ. Запах пота он ещё не научился убирать.

В обозначенное время — четыре часа пополудни — Артур Гэмп и Теодор Нотт прибыли в обозначенное место — аудиторию на четвёртом (верхнем) этаже левого относительно озера корпуса замка Хогвартс. Примерно под этим помещением располагался злосчастный коридор, закрытый на их первом курсе, и примерно в этом же крыле находились редко используемые помещения различных складов.

Ныне аудиторию, куда пришли ребята, занимал клуб любителей американских комиксов. Нотт никогда не интересовался таким видом искусства, но у Гэмпа от кого-то из друзей была даже книга таких комиксов. На страницах маги индейцев Северной Америки противостояли магам из числа колонистов, захватывающе воюя друг с другом и с другими силами, волшебными тварями и стихией.

Герои «говорили» облаками текста, а сюжеты на каждой страничке копировали друг друга. Трудоёмкий процесс книгопечатания и зачарования таких комиксов того не стоил — в отдельной секции «Флориш и Блоттс» книги из МАКУСА стоили под десяток галлеонов, однако многие подростки мечтали о таком. Дин, например. Впрочем, в клуб, основанный Пайком, он вступать не стал, разумеется, как и никто из гриффиндорцев. Тем не менее, Пайк пожертвовал часть своей коллекции комиксов на благо клуба и регулярно заседал там с Малфоем, его спутниками и некоторыми приобретёнными приятелями.

— Мистер Нотт! Мистер Гэмп! — криво, имитируя радушие, улыбнулся им Малфой, когда они вошли. — Рад вас видеть.

Он представил ребят другим уже пришедшим гостям. Пайку, Крэббу и Гойлу, хотя это не имело смысла (но Драко следовал традициям), нескольким второкурсникам Райвенкло и Хаффлпаффа (последние дружелюбно улыбались Артуру). Закончив с этим, он оставил их размещаться за одним из двух гостевых столиков на шестерых человек (всего столиков было три, за головным было место Малфоя и его ближников, а так же представленного как «дорогой кузен» второкурсника воронов Остина Гётри). Ребята опустились за столик, где уже сидели хаффлпаффцы, и вскоре к ним присоединились мисс Сивилия Мелвилль с шестого курса — мать Драко, как пояснила сама девушка, состояла в одном клубе с её матерью и бабушкой, мисс Гертруда Мидс, семикурсница из семьи чиновника Министерства, и четверокурсник Максвелл Лэйзенби. Все трое были слизеринцами, таким образом, сформировав слизеринско-хаффлпаффский стол. За третьим столом расположились члены сборной по квиддичу, а за главный так же была приглашена Паркинсон.

На самих столиках, где, как сказал хаффлпаффец Босток, обычно лежали комиксы клуба (Бостоки были старой «браминской» семьёй из МАКУСА, что мало что говорило Нотту — но мальчик говорил об этом как о погоде или ерунде, что резко контрастировало с образом того же Драко), была представлена программа вечера.

Время до половины шестого было отведено под лёгкие закуски и напитки, а также беседы. Затем ожидалась речь собственно Драко, а в шесть должны были подать главное блюдо — стейки из свежего гиппогрифа с картофелем и зеленью. На семь часов значилось завершение празднования.

Как только гости собрались, Малфой вызвал домовика — не школьного, а домашнего, и тот разместил на столах действительно закуски и прочее. Беседа гостей за столиком квиддича мгновенно переросла в обсуждение этого вида спорта, а за столом Нотта решили поговорить о ином.

— Гертруда, милая, как твои ЖАБА? — с миловидной, но абсолютно неискренней улыбкой поинтересовалась шестикурсница Мелвилль. — Я слышала, что в этом году по Чарам вместо почтенной Марчбэнкс прибыла какая-то… жаба, верно?

— О, Сивилия, — столь же приторно улыбалась ей в ответ Мидс, — я уверяю тебя, что это пошло на пользу составу комиссии. Мадам Амбридж, кажется, племянница покойного лорда Селвина, а он автор книги по Тёмным чарам, как ты знаешь.

— Мне кажется, не стоит судить человека по его предкам, — встрял вдруг Лэйзенби. Атмосфера за столом тут же сгустилась — уважение, основанное на почитании родословных, было одним из базовых принципов, принятых на факультете, особенно в таком… высокородном коллективе. Поняв, что именно он сказал, сероглазый юноша с лёгким пушком на скулах и порезом от неаккуратного бритья под нижней губой, покраснел. — Я имею в виду… Вон, тот же Сириус Блэк, из почтеннейшей семьи. Моя мать училась на курс старше его — и, когда он в этом году сбежал, в совершеннейшем расстройстве вспоминала, каким он был паршивым студентом. Вместе с отцом Поттера, кстати, они устраивали розыгрыши почище нынешних Уизли.