Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 4

— Ты чего? — спросил его вдруг озадаченный девчачий голос. Повернувшись, он встретился взглядом с девочкой чуть младше его самого, рыжеволосой и веснушчатой. Она тоже была одета не совсем присталым чистокровному волшебнику образом, хотя вид почти её не оставлял сомнений, кто именно говорит с ним.

— Я потерялся, — честно сказал Тео. — Мне нужен Лютный переулок, а это не он?

— Лютный? — ахнула девочка. — Мама меня пугает этим местом. Мои братья как-то были там, — добавила она невпопад.

— А где это место?

— Не знаю. Может, напротив мётел? Я видела, как страшный дядя шёл оттуда, — прошептала она, уперев взгляд в пол.

— Спасибо! — признательно сказал Тео. — Меня Тео зовут, — неожиданно добавил он, чуть смутившись.

— А меня — Джинни, — в ответ смутилась девочка. — Очень приятно.

— Пока, Джинни! — махнул он ей рукой, когда дверь домика, рядом с которым они стояли, скрипнула, и оттуда послышались голоса взрослых.

Не дожидаясь ответа, он спешно вернулся на Косой переулок и пошел в сторону магазина мётел. Действительно, напротив него меж домов была мощёная улочка, которая вела куда-то вглубь. Не миновало и квартала, когда юный Нотт почувствовал на себе взгляды. Они как будто бы оценивали его, и ему это совершенно не нравилось.

Отсчитывая проулки и повороты, он едва не пропустил нужный себе, когда споткнулся о какую-то груду тряпья на пути. Груда вдруг завыла страшным голосом, пугая его, и он едва не бросился бежать — но вместо того, благо, юркнул в правильную щель между домами, покрытую помоями и грязью.

Определённо, маги в Лютном не были особо пунктуальны относительно чистоты. Тут и там валялся мусор, видимо, выкидываемый чарами из домов — сила мага, согласно «Общей теории чар», была пропорциональна силе его магии, и если волшебники не могли отправить мусор в небытие… они просто перемещали его за стены.

Стараясь не запачкаться больше допустимого, он шёл, лавируя между лужами дождя и кучами мусора, пока, наконец, не увидел дверь, описанную в письме Э. Принца.

Подойдя вплотную, он неумело замахнулся, чтобы постучать — и понял, что не знает, как именно заставить отреагировать человека внутри, если он был. Наконец, решившись, он постучал в дверь, пытаясь унять волнение. Сердце бешено стучало, а кожа топорщилась мурашками. Казалось, ещё немного, и случится выброс, как описывали в книге «Взросление чистокровных волшебников 3-12 лет»…

Он уже почти отчаялся, как в двери вдруг съехала задвижка, и на него уставились два сердитых глаза.

— Что надо?

— Вы присылали п-письмо, неделю назад, — Тео захлопал по карманам, пытаясь найти злосчастное послание. Когда он понял, что письмо он как раз-таки и оставил дома, дверь открылась, и чья-то рука дёрнула его на себя, затаскивая внутрь тёмного помещения.

По всем органам чувств ударила жуткая духота, царившая в помещении, сырость и влага, смешанные с острым запахом пота и вонью какой-то гнили.

— Люмос! — воскликнул высоким, ломающимся голосом человек, втащивший Тео в помещение, и под потолком, где обычно висели магические светильники, вспыхнул светлый круг, осветивший помещение (маленькую комнатку, с одним-единственным окном за угол, дверью, ведром для помоев, спальным лежбищем, большим котлом по центру и множеством склянок на стеллаже за котлом).

Его визави (французское слово, машинально подметил Тео) представлял из себя худого, нескладного парня лет шестнадцати. Над губой у него виднелись мягкие тёмные волоски, короткие чёрные волосы неприятно блестели от пота, а рубаха с жёлтыми пятнами облепляла костлявое подростковое тело. Мелкие чёрные глаза, под которыми виднелись глубокие синюшные мешки, бегали взглядом по его лицу, будто силясь понять, что с Тео было не так.

— Ты Теодор Нотт, да? — спросил, наконец, хриплым высоким голосом юноша. — Я писал тебе письмо!

— Д-да, это я. А ты — Принц?

Юноша рассмеялся.

— Да, зови меня Эдуард, — он снова рассмеялся. — Эдуард Принц! Мне нравится такое имя.

Тео нервно сглотнул.

— Ты сказал, что знаешь, чем мне помочь?

— Да! Один мой… благодетель, — он зачем-то слегка коснулся своей спины, — недавно купил раненную мантикору. Её пытались поймать наёмники, в том числе какой-то Нотт, но не преуспели. Он дал мне рецепт мази против ей, мантикоры-то, ран, и я сварил ему. Кой-чего осталось… и я готов дать её тебе.

— А что взамен?

— Денег у тебя нет. Но я знаю, что твой отец продал всё, что было! Вы теперь нищие, прямо как я, — он снова рассмеялся. Тео на ум некстати пришло название книги «Принц и нищий» Марка Твена, которую он тоже прочитал. Перед тем, как отец продал и этот фолиант.

Наконец, парень успокоился.

— У меня есть предложение.

— Слушаю, — пытаясь сдержать разочарование, ответил Тео.

— Принеси мне разрушающую плесень, — наклонившись к самому уху, прошептал парень. — Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

Тео нервно сглотнул.

— Фиолетовую, пульсирующую… чем свежее, тем лучше, — продолжал Принц. — За унцию я дам тебе мазь, которая поможет твоему отцу, а за каждую следующую буду платить по три сикля!

На один сикль они могли бы купить пороха на два десятка раз вперёд.

— Деньги вперёд, — интуитивно сказал Тео. — То есть мазь.

— То есть у тебя и правда есть эта плесень, — Эдуард Принц хищно облизнул губы. — Мне не показалось! Ха-ха! Я готов брать много.

— А у тебя хватит денег? — удивился Тео.

— А у тебя хватит плесени, чтобы проверить дно моего кошелька? — усмехнулся Принц. — Я скоро стану наследником состояния! Не беспокойся за меня!

Тео поборол сомнения и согласился принести ему плесень, хоть и сегодня.

— Камин открыть не могу, — шутливо развел руками юноша, опрокинув в свой котёл какую-то гниль, — его тут просто нет, но могу пожелать тебе… хорошей дороги, Теодор Нотт.

Уже в дверях Тео подумал, что так и не узнал, зачем Принцу эта плесень… но счёл за лучшее не задавать этот вопрос. Сквозь дождь и липкий страх, в сумерках, он едва смог добраться до общественного камина и вернуться домой. Почти час он провёл в душе, греясь под струями невкусной, маггловской, но такой приятной горячей воды.

На следующий день отец с удивлением с утра принял от Теодора флакон мази. Это было неожиданно, и ещё более неожиданным оказалось то, что она помогла.

31 июля 1990 года, магический квартал, Лондон

Теодор был в сплошном расстройстве. Эдуард явно был нездоров. Предыдущие два месяца он исправно приходил к нему за мазью, которая действительно помогала отцу, и небольшими деньгами, которые он платил за товар сверх меры. В конце июня Принц даже стал выглядеть сильно лучше, обзавелся новой одеждой и лишился желтизны кожи… но вот, не прошло и месяца, как его явно что-то стало убивать.

— Это… — он пытался отдышаться, — это пройдёт. Наверное, испарения, — Принц закашлялся, роняя слюну в котёл, из-за чего оттуда потянулись зелёные пузыри. Тео в отвращении сморщился. — Или миазмы. Ты чего-то хотел?

Теодор молча достал из-под полы тяжёлую бутыль «Старого Огденского» 1923 года, в которой вместо огневиски была набита плесень.

— Моё спасение, — прошептал Принц. — Это больше, чем ты обычно приносил. Сколько ты хочешь взамен?

— Семь галлеонов, — набрался смелости Тео. Чуть больше, чем полгода оставалось до момента, когда ему исполнится одиннадцать — и он уже понял, что отец не сможет купить ему волшебную палочку, чтобы отправить в Хогвартс.

Конечно, не всем волшебная палочка была нужна, тот же Принц,

разоткровенничавшись, поведал, что он вырос в Лютном, и лишь один из его «благодетелей» (когда он несколько недель назад предложил своё благодетельство Тео, того чуть не вырвало) опознал в нём отпрыска благородной фамилии зельеваров и одарил необходимым инвентарём. Письмо из Хогвартса, якобы, подтвердило догадки, но — не сложилось: сто галлеонов в год были недостижимы для уроженцев Лютного. Но Тео не представлял (не хотел, не мог верить, отрицал, надеялся на чудо!) себя равным этим отбросам, что ради пропитания отдаются с самого детства порочным аристократам и чиновникам.