Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 253

— Северус! — воскликнул с показной радостью мужчина. Его визгливый голос тут же напомнил Теодору о том, где именно он слышал его. В Астрономической башне ночью на двадцать первое мая, призывавшего Грегори Гойла совершить своё проклятье. — Какая прекрасная погода в этот чудесный день! Гораздо лучше, чем в Париже!

По спине Нотта пробежали мурашки. Кэрроу — а это были они, брат и сестра, Кэрроу — даже не скрывали, что участвовали в убийстве бывшей жены наследника престола.

Снейп ничего не ответил им, и они сами заняли два свободных места. Их лица были полны предвкушения, смешанного с ненавистью, и Тео с трудом сдерживался от того, чтобы состроить отвращённую гримасу.

— Я рад представить вам, — продолжил Снейп, — наших новых преподавателей. Профессор Амикус Кэрроу будет вести Тёмные искусства в этом году, а профессор Алекто Кэрроу — маггловедение.

— Сэр, а как же «Защита»? — выкрикнул кто-то из гриффиндорской части зала. Храбрецы всё же не кончились в замке.

— «Защита»?! — рассмеялся безумным смехом Кэрроу прежде, чем Снейп успел что-нибудь ответить. — Как можно защищаться от того, чего не знаешь? Я научу вас Тёмным искусствам, если вы будете достаточно прилежны, чтобы хоть что-нибудь понять!

Его голос был отвратителен и вызывал у Нотта стойкое желание скривиться. Постные лица слизеринцев показывали, что едва ли кто-то был вдохновлён такой речью. Нет, вдохновлённые были — Флинт довольно улыбался, но среди старшекурсников он был такой один.

— Все отработки, которые будут назначены за дисциплинарные проступки, будут проводиться под надзором профессора Кэрроу, — говорил Снейп. — Выход в Хогсмид будет закрыт для тех, кто имеет более одной отработки в месяц. Даты квиддичных отборов будут назначены Старшим префектом. А теперь… прошу, наслаждайтесь нашим праздничным ужином. С возвращением в Хогвартс!

Он позволил себе даже усмехнуться, но эта усмешка звучала как настоящая насмешка после всего, что он успел сказать.

***

Находиться в спальне было некомфортно.

С самого первого курса Тео привык, что их было пятеро.

Да, Малфой первое время жил в «отдельной комнате». Потом на его кровати расположился его американский дружок, а когда он слинял — Малфой и сам занял пустующую койку, одумавшись. Или его отец лишился места в Попечительском совете. Или что-то ещё.

Факт был фактом — их всегда было пятеро.

Теперь же в спальне юношей седьмого курса стояло три кровати. Теодора Нотта, Блейза Забини и Винсента Крэбба. Между каждой из них можно было лечь на пол поперёк — и всё равно оставалось место.

Хогвартс был их домом большую часть минувших шести лет, и все они привыкли к тому, как выглядел этот дом. Теперь же он был разрушен, и то, как выглядела спальня, подтверждало это.

— Ненавижу, — процедил Блейз. Он обхватил себя руками за плечи и с недовольством пнул шкаф.

Теодор не придумал ничего лучше, чем положить ладонь ему на плечо.

— Мы обязательно победим, Блейз, — тихо сказал Тео. — Непременно.

— Кто мы, Нотт? — взвился Забини, стряхивая руку приятеля (приятеля ли?) с плеча. — Ты запер Дина неизвестно где, а до того вломился в его память, как громорог, и это как раз тогда, когда узурпаторы министерства объявили о своей «новой политике». На чьей ты вообще стороне?

Теодор и Блейз встретились взглядами.

— И не надо на меня смотреть таким холодным взглядом, Нотт. Мы шесть лет спим в соседних кроватях — и оказывается, что ты выступил в поддержку тех, кого всегда критиковал!

— Забини, — с нажимом прервал его Теодор. — Я никогда не менял свою сторону. Я выступаю за магию. Магию и магов. Магическое сообщество. Магическую Британию. Те, кто пытается нас разъединить, все они, не разделяют мои ценности.

— Поэтому я вижу на страницах газеты каждый понедельник твоё имя в списке поддержавших очередные людоедские законы?! Ты подлец и трус, Тео.

В его голосе не было упрёка. Лишь разочарование.

— Ты смеешь меня обвинять? Что я, по-твоему, должен был сделать?! Поднять мятеж, как ирландские имбецилы? Сбежать за Канал в день свержения, пока не подняли Барьер? Что, расскажи мне!

— Не быть лицемерным!

— Я слизеринец, Забини. И если ты не понимаешь мою игру, то, пожалуйста, не мешай, если хочешь помочь и приблизить нашу победу!

— Так поделись ей. Поделись! Почему Бут и Лонгботтом знают, что ты притащил в замок какую-то маггловскую поебень, а мне ты ничего не сказал, ни весточкой, ни словом?

Теодор вдруг всё понял. Не претензия двигала Блейзом, не желание утвердиться над Ноттом, не дух соперничества — но ревность, желание оказаться в его команде, а не в стороне.

— Потому что ты мог быть где угодно, — спокойно, выдохнув, осознав мотивы истерики мулата, ответил Тео. — В своей любимой Венеции или Генуе. В Париже, где у тебя повсюду любовные интриги, если верить сплетням. До этого дня я не знал, что ты в Британии — ведь ты сам ничего не писал мне все эти дни. Почему я должен делать это первым, Забини? Ведь это ты хочешь в мою команду, а не наоборот.

Слизеринец будто бы сдулся, не находя ответ.

— Я уважаю тебя, Блейз. И ценю нашу прошлую дружбу. Так же, как ценил дружбу с Томасом, раз позволил ему укрыться от преследований. Но если ты хочешь быть в моей команде — заяви об этом не в истерике.

Тео развернулся на каблуках и вышел из спальни, чуть не налетев на Крэбба. Тот уже заходил в пустое, опустевшее помещение вместе с Тео, но тогда ушёл, не желая признавать новые реалии.

В гостиной было людно.

Новые старосты уже закончили давать вводную речь первокурсникам и распустили их по спальням.

Многие студенты экспрессивно обсуждали что-то, чего было не расслышать в общем гомоне голосов; многие показывали друг другу страницы каких-то книг, почему-то сразу вызвавших ассоциацию с Локхартом. Часы над камином показывали половину десятого, и мало кто уже расходился спать.

— Тео! — окликнула его Дафна, приветливо махнув рукой. Она сидела вместе с Паркинсон, Буллстроуд, своей младшей сестрой и несколькими её сокурсниками, явно пускающими слюни на обеих Гринграсс — сёстры были красивы, как прекрасные и печальные феи. Нотт подошёл ближе и наколдовал себе стул из чайного столика. — Как ты думаешь, это правда?

— Что именно? — посчитал нужным уточнить юноша.

— Ну, как же? — девушка даже нетерпеливо подалась вперёд. — Все обсуждают это! То, что Гриндевальд и Дамблдор были с самого начала заодно, и всё их противостояние — не что иное, как враньё и ложь Дамблдора! Ты разве не читал книгу?

Тео неловко улыбнулся и оправил манжеты рубашки. В этом году большинство студентов было одето старомодно, в мантии, а некоторые юноши и не одевали рубашки под них, подражая старикам из Визенгамота. Иные из тех вовсе ничего не надевали под мантии, как ходили скабрезные слухи среди «многомудрых» чародеев, которые краем уха постоянно слышал Нотт.

— Дафна, — мягко сказал он. — Честно говоря, книга вышла в достаточно насыщенный промежуток времени, и я её не читал. Хотел отложить до Хогвартса, но, кажется, и здесь у меня не будет времени. А что именно пишет Скитер?

— Она пишет, что Батильда Бэгшот, ну, которая историк, приходится тёткой Гриндевальду, — нетерпеливо стали пересказывать сплетники, перебивая друг друга. — И Дамблдор приезжал к ней…

— Нет, это Геллерт приезжал к ней!

— Да, а Дамблдоры переехали туда же, в Годрикову лощину, когда отец Дамблдора сел в Азкабан!

— Убил магглов, потому что они напали на его младшую дочь!

— И при этом старик всегда защищал магглов! Немыслимо!

— И Гриндевальд и Дамблдор были друзьями, вместе увлекшимися поиском Даров смерти!

— А потом, когда Гриндевальд провозгласил свою идею уничтожить магглов, Дамблдор якобы поссорился с ним, в ответ на что тот убил его сестру!

Из этого потока бессвязных восклицаний от шестерых студентов Теодор понял лишь то, что Скитер накопала достаточно материала, который можно было бы подать как грязное бельё… полвека назад. Теперь же события конца прошлого столетия, когда Дамблдор и Гриндевальд были подростками, едва ли можно было считать чем-то откровенным, ведь оба они были мертвы, один в действительности, а другой — фигурально, запертый пожизненно в замке в Альпах.