Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 249

Это было насквозь пропитано манипуляциями. Древний колдун, представлявший Суффолк, которого Тео впервые увидел много лет назад на юбилее лорда Лонгботтома, заявил, что даже во время войны Роз от сторонников Ланкастеров и Йорков не было таких подкупов и такого презрения традиций. Мнение столь мудрого и старого колдуна стоило многого — тем паче, что он принадлежал к неофициальной «безмаггловой партии», поддерживавшей консервативные решения.

Голосование прошло в начале одиннадцатого часа. Теодор нетерпеливо поглядывал на часы. Он ощущал кожей, что маги Министерства сумели наладить работу антиаппарационного купола, что означало, что ему предстояло совершить забег по всему Министерству и лишь тогда успеть на поезд.

— Что, думаешь, успеешь ли на поезд? — усмехнулся негромко лорд Блишвик.

В его голосе на этот раз не было неприязни. Теодор поднял палочку вместе с остальными, поддерживая текст послания, и кивнул. Казалось, с момента, когда Тео во всеуслышание объявил, что не ближит с Яксли, прошли считанные минуты, меньше двух часов, но тем не менее тучный колдун будто бы переменил своё отношение к нему.

— Мой внук тоже идёт сегодня в школу. Мать-Магия, нелёгкие времена ему для поступления достались.

— Я постараюсь выстроить в замке дисциплину и не допустить никаких проявлений вражды, — в ответ заметил Нотт.

— Вы-то? — сосед задумчиво, оценивающе, будто бы впервые, оглядел его с головы до ног. — Не сомневаюсь. Чувствуется выправка старой леди Джонс. Она так замуштровала старшую дочь, что та сбежала от неё в казарму, ха-ха-ха!

Он негромко рассмеялся, а перед глазами Тео встал образ вечно одетой в красную мантию тётушки Гестии. Павшей в бою с Тёмным лордом.

— Идите, Нотт. Я наколдую иллюзию, будете сонно молчать остаток дня. Всё равно, кажется, будем обсуждать совиное печенье, — усмехнулся по-доброму Блишвик.

— Что я должен вам за это? — Тео усомнился в добрых намерениях Блишвика сразу, когда тот заговорил, и предпочёл разыграть карту внука тут же. — Не сомневайтесь, я присмотрю за вашим внуком.

— Энтони Диггори, — ответил толстяк. — Его зовут Энтони Джозеф Диггори, Нотт.

Теодор кивнул и поднялся со своего места, направившись к боковой лестнице. Члены Визенгамота курсировали по ней туда-сюда — почти три четверти сотни мужчин и женщин, в основном взрослых, а то и пожилых, то и дело направлялись в уборные и возвращались из них. Спускаясь, Теодор разминулся с леди Браун, печальной матерью его сокурсницы, лордом Макмилланом в шотландском килте, а в дверях — с лордом Флинтом, неприятно оскалившимся ему в лицо.

— Мистер Нотт! — поприветствовал он юношу. — Как рад вас видеть. Гарри только и говорил, как о вашем назначении в префекты!

— Рад слышать, милорд. Надеюсь, он говорил только хорошее.

Теодор учтиво кивнул лорду на прощание и спешно пошёл дальше — на часах было почти половина одиннадцатого, лихорадочно пытаясь понять, почему Поттер оказался у лорда Флинта, и Пожиратели не подавали это, как победу — и только взбираясь по лестнице на третий уровень понял, что лорд имел в виду младшего брата Маркуса, который предпочитал называться Гарольдом.

В Атриуме Тео аппарировал в Уэльс. В доме уже было пусто — ребята, должно быть, ушли камином. Он поднялся в спальню, скинул в саквояж вещи, надел школьную рубашку, брюки и пиджак вместо мантии, и аппарировал вновь с сумкой в руках. Часы показывали без пяти одиннадцать.

Платформа девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс была полна людей, как и всегда. Неизменным были и красные вагоны, в которые взбирались школьники, подавая друг другу сумки и карабкаясь по ступенькам. Всё такие же клубы горячего водяного пара над мощёным брусчаткой перроном испускал паровоз.

И всё же перемены чувствовались. Глазами и ушами.

Матери обнимали своих детей, отцы трепали их за вихры. Только меньшее число волшебников улыбалось. Там и тут виднелись магглы — их можно было узнать по недоумению и детскому восторгу от того, что их дети — волшебники. Не только Тео узнавал магглов, и маги вокруг них косились на простецов, кто-то сочувственно, кто-то — с удивлением, а кто-то — с презрением.

Гораздо меньше было слышно детского смеха. Последние минуты оставались до отправления поезда, и всё больше детей устремлялись к дверям вагонов. Многие не скрывали слёз, и малыши, и дети постарше. Теодор видел знакомые лица там и тут, заплаканные и опухшие от слёз, слышал всхлипывания, пробираясь через толпу, видел затаённый страх в глазах одних взрослых и обречённость — у других.

Магическая Британия готовилась открывать тёмные страницы своей истории, и общее настроение у поезда было тому подтверждением.

Как и в последние годы, паровоз вёл множество вагонов, сильно больше, чем в девяносто первом, когда Теодор отправлялся на Хогвартс-Экспрессе в Шотландию впервые. Он успел дойти сквозь людей до третьего от головы, когда паровоз дал свисток, и запрыгнул в первый же вагон. Ласковое, ещё совсем летнее солнышко грело своими тёплыми лучами людей на платформе, а в вагоне он окунулся в едва ли не ледяной холод — как будто бы дементоры прошли по коридору.

Взмахнув палочкой, Теодор наложил на себя согревающие чары и перевёл взгляд на пол, устланный паркетом. На нём виднелась настоящая изморозь из-под двери закрытого купе. Тео нахмурился и постучал в дверь. Дементоры бы ощущались не только холодом на коже, но и неприятными воспоминаниями в мыслях; ничего такого не было. Значит, причина могла быть в другом.

На стук никто не ответил, но по ногам из-под двери ощутимо потянуло холодом. Кто бы там ни прятался, это было попросту опасно — мимо Тео прошмыгнули, именно что шмыгая носами, несколько младшекурсников с чемоданами из соседствующего купе, спешившие перебраться в тепло.

Теодор потянул дверь, и одновременно с этим поезд тронулся с места, отчего дверь распахнулась чуть сильнее — и в лицо ему ударило облако холодного воздуха, неприятно обжёгшее лицо и нос.

— Импервиус Максима! — воскликнул юноша. Проморгавшись, он увидел, как вся в изморози у самого окна сидит и дрожит, прижавшись к стеклу, маленькая девочка в джинсовом комбинезоне с короткими светлыми, почти по-малфоевски белыми волосами. — Это ты напустила холод?

Произнеся эти слова, он понял, что оказался слишком резок — волосы девочки вспыхнули магией, и вокруг них тут же пар из начавшего нагреваться воздуха снова осел белоснежным инеем.

— Не бойся, — сказал Тео гораздо тише и спокойнее, опускаясь рядом с маленькой колдуньей на одно колено. — Как тебя зовут?

— Э-эльза, — ответила через несколько мгновений девочка. За подмороженным инеем стеклом едва ли было видно проплывшие мимо арки платформы, оставшиеся позади, соседние пути вокзала, небоскрёбы маггловского Сити вдалеке на берегу Темзы.

— Ты переживаешь, что едешь в новый, неизведанный мир, Эльза? — мягко спросил он.

— Д-да… — прошептала девочка. — Я боюсь.

— Не надо бояться, — одобрительно улыбнулся Тео. «Я ведь вру ей», — подумал он одновременно со своими словами. — Здесь все такие же волшебники, как и ты. Смотри!

Он щёлкнул пальцами, и на его ладони вспыхнул маленький огонёк невербального «Инфлеймо», согревающий, но не обжигающий.

— Меня зовут Теодор Нотт, я старший префект Хогвартса, — представился он. — В замке у тебя наверняка получится найти друзей, я уверен, Эльза. А если будет нужна помощь — попроси об этом других старост, или найди меня.

— Красивый огонь… — прошептала девочка завороженно. Она будто бы не слушала Теодора, глядя только на огонёк на его руке. — Я тоже зажигаю огоньки на спичках, чтобы согреться.

Теодор вспомнил сказку, которую читал в одной из книг, проданных отцом. Это была та же книга, из которой он познакомился со «Снежной королевой» Андерсона. В той, другой сказке, маленькая девочка сжигала спички, чтобы согреться в ледяную ночь, пока не умерла от холода — в кошмарах она приходила к нему несколько дней, пугая своим холодным взглядом, пока не ушла, заменившись на что-то другое; он уже и не помнил, на что.