Выбери любимый жанр

Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 236


Изменить размер шрифта:

236

— Кто… кто станет директором? — спросила она, подсев к нему.

— Снейп. Он попросил Визенгамот отменить бесплатное обучение магглорождённым. И мы проголосовали «за».

Джинни прикрыла рот ладонью в удивлённом возмущении.

— Ты осуждаешь меня за мои голоса? — грустно спросил её Теодор. Все новые законы уже значились в спецвыпуске «Пророка». На его последней странице было открытое письмо троих младших редакторов, в котором они назвали происходящее — тиранией и призвали сопротивляться режиму Того-кого-нельзя-называть.

— Я… Тео, я понимаю всё. Нельзя быть тем, кто пытается идти против толпы. Не сейчас. Но как же все дети, что уже учатся в школе? Как же те, кто должен поступить этим летом?

Теодор прикрыл глаза. Ему казалось, что ещё накануне у него было решение. Ещё накануне он готов был сделать широкий жест и использовать то, что неожиданно получил, по неожиданному назначению — но переворот спутал все планы.

***

— Проводишь меня? — спросила его девушка.

— Конечно, — кивнул Теодор. Они подошли к камину. За окном спускались сумерки — и багряный купол виднелся особенно ярко. Другие уже не видели его, но Теодор видел эту магию, видел её отчётливо, и она не давала ему ни секунды покоя, приковывая к себе взгляд.

По очереди каждый из них двоих произнёс заветный адрес — и сначала девушка, а потом и парень шагнули в камин.

— …лава Мерлину! Я так переживала, так переживала, деточки!

Теодор вслед за Джинни оказался в объятьях миссис Уизли, мокрых от её слёз. Женщина не отпускала их несколько минут, пока, наконец, в гостиной не появились мужчины.

— Джинни! — это был Артур. — Ты напугала нас. Можно было прислать Патронуса! Благо, этот ненормальный эльф остановил нас.

— Папа, всё же нормально…

— Теодор, — он остановил взгляд на юноше. — Нас ожидает серьёзный разговор, юноша.

По его спине пробежали мурашки.

Артур развернулся и скрылся в коридоре, а миссис Уизли села обратно в продавленное кресло, промокая платком глаза. Она не отрывала взгляд от чудесного артефакта мистера Уизли — а на том одна из стрелок вела себя неправильно, будто бы сумасшедшая. «Чарли Уизли» вращался по циферблату, как заведённый, то ускоряясь, то замедляясь — и нигде не останавливаясь.

Войдя на кухню Теодор неожиданно наткнулся на торчащую ему буквально в лицо палочку Шизоглаза.

— Нотт! — тихо кашлянул перетянутый бинтами старик. На нём не было его обычной одежды — кожаного плаща, жилетки со множеством карманов и сапога. Его изувеченная, пораненная тысячью ран кожа была частями скрыта под бинтами, а частями и вовсе гноилась и кровоточила. Вид отставного аврора, вся жизнь которого была игрой со смертью, был… жалким? — Кто пришёл на площадь Гриммо, когда мы притащили тебя на совещание Ордена?

«Площадь Гриммо…»

Эти слова будто бы разбили стеклянную пелену воспоминаний в разуме Тео. Он вспомнил, как шёл по этому адресу, как наткнулся на странный дом, вылезший меж двух других, и как его тогда приветствовал настоящий Муди.

— Это были Снейп и Дамблдор. Прежний и настоящий директора Хогвартса.

Муди удволетворённо кивнул, а один из Близнецов поставил перед ним дымящийся бокал с зельем.

— Мистер Уизли? — Тео перевёл взгляд на Артура. Тот был хмур и стоял, сложив руки на груди.

— Садитесь, Теодор. У меня два вопроса к вам. Кто дал вам право впутывать мою дочь в игры с Тёмным лордом, и почему вы до сих пор считаете, что мы доверяем вам, после этого предательства?

Нотт не сдержал удивлённого восклицания.

— Объяснись, Теодор! — буркнул Кингсли. Теодор его и не заметил — так хорошо темнокожий мужчина слился со стеной.

— И лучше не утаивать ничего, — добавил шепотом Люпин. Нотт почувствовал, как его палочка утыкается меж рёбер в спину.

— Прежде чем требовать объяснений, предъявите обвинения, — стараясь быть спокойным, попросил Теодор.

— Обвинения? Вы смеете ещё и требовать обвинения, после участия в подготовке этого переворота?! Слизеринец!

Это прозвучало как обвинение из уст старшего мужчины. На стол упал выпуск «Пророка» с фразами Нотта.

— Мистер Уизли, позвольте мне объяснить!

— Мы все ждём вашего объяснения, Нотт!

— Я дал этот комментарий после матча в прошлую субботу! Неделю назад! Понимаете? На квиддиче!

— Па, там действительно трибуны на фоне…

— …и он действительно звал Джинни, — по очереди добавили близнецы.

— И просто так там решили взять у вас интервью с именно такими словами?! С призывом СПЛОТИТЬСЯ вокруг этого… этого… предателя?!

— Нет! Послушайте, меня об этом попросил мистер Карамеди! Патрон Лиги Квиддича!

— Карамеди контрабандист и вымогатель, по которому плачет не то, что Азкабан, а виселица! — Муди сипло выругался и ударил кулаком по столу — так сильно, как только мог.

— И тем не менее он…

— Платит тебе? — на лице Артура было написано отвращение.

— …нет, — пришлось сконфужено признаться Теодору. — В прошлом июне мой вассал, Тюбер, организовал встречу с ним, Огденом и Нимбусом. Они предложили мне помощь для политического капитала, участие в программе набора в Хогвартс, взамен на небольшие услуги с моей стороны. Это одна из них.

— Разве Карамеди примыкал к клану Монтегю? — спросил вслух Шеклболт. — Он достаточно крупная «рыба», чтобы быть независимым.

— Карамеди всегда были против всех, эти политические шлюхи утопили и Милфордов, и Блэков! Альфарду подложили пацанёнка, а он был единственным адекватным из всей этой семейки!

— Аластор, но почему тогда они поддержали Сам-знаешь-кого?

— Потому что вы меня не дослушали! — перебил их Тео. — Он хотел, чтобы я призвал все семьи детей, что учились в Хогвартсе за их деньги, не участвовать в сопротивлении! Моё имя для них не последний звук.

— Это правда, — согласился вновь чернокожий. — В школе очень заметно, что слово Нотта ценится студентами. Удивительно, как одно ценное интервью может сделать с репутацией?

— В сопротивлении кому? — уточнил Фред. Или Джордж.

— В сопротивлении Конфедерации. Которая хотела вторгнуться, и уже сейчас бы вела зачистки магических кварталов.

В столовой повисла гнетущая тишина.

— А что это были за переговоры здесь, а? Как ты объяснишь это?

— Это были не переговоры, — Теодор стушевался. — Я попытался донести простую истину. Ведь вы бы точно не стали с ними говорить.

— Мы бы их убили, — возразил один из близнецов. — Нас было шестеро против девятнадцати, и стало четверо против девяти!

— Просто этот слизеринец решил спасти своих слизеринских собратьев, — Шизоглаз зашёлся кашлем, отпивая из бокала.

Теодору захотелось, очень захотелось высказаться на счёт Чарльза — который, очевидно, покинул Британию, раз магия артефакта не могла понять, что с ним.

— А в Визенгамоте сегодня? А в Атриуме вчера?

— А вы сами разве не видели? Они убили Фоули и захватили двоих пэров! И никто ничего не сделал! Только Монтегю аппарировал прочь. Каждый из нас должен делать то, что может, чтобы не стать следующими жертвами этой бессмысленной бойни! Теперь, когда они установили барьер, я уверен, что никакое открытое сопротивление не может привести к победе. Только удары из засады и ликвидация значимых фигур.

— Есть лишь одна значимая фигура, исчезновение которой будет означать победу, — Шеклболт вышел из сумрака и опёрся кулаками о стол, нависнув над ним. За закрытыми окнами сверкнула молния. — И теперь всё, что нам нужно — выиграть для них время. Для тех, кто следует пути Дамблдора.

Говорить о том, что одного пафосного названия недостаточно, чтобы обозначить план, Тео не стал. Его и так едва не обвинили в том, чего он никогда не хотел бы совершать.

***

Настоящий хаос развернулся в Британии и Ирландии в следующие дни. Теодору казалось, что переворот — это хаос, что смерть Юстаса Гектора — хаос, что Барьер, отделивший две части волшебного мира — хаос, но на деле это был обычный миропорядок.

Гоблины закрыли свой банк, перегородив уже в понедельник вход в него высокими баррикадами с тяжеловооружёнными воинами. Официальное послание было опубликовано в понедельничной «Придире». Коротышки обвинили «режим» в нанесении урона банку, перерезании магических пут, позволявших работать отделениям в Бельгии и Соединённых провинциях, узурпации власти, нарушении договорённостей и мирных соглашений, наконец, в попрании ценностей гоблинского народа.

236
Перейти на страницу:
Мир литературы