Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 229

— Ч…что такое? Тебя Шизоглаз укусил? — прошипела она ему. Теодор напряжённо огляделся с палочкой в руке, прижимая Джинни по-прежнему к себе. — Где мы вообще?

— Кажется, что в Литтл-Уингинге, — вздохнул Нотт. — Первое место, которое я вспомнил. Мне показалось, что это не погода переменилась, а… ну…

— Мне тоже показалось, что это дементоры, — прошептала она, уткнувшись ему лицом в грудь. Где-то завыли маггловские сирены, а в воздухе расцвели фейерверки, отливающие магическими отблесками. «Подождите-ка», — подумал Теодор.

— Я аппарирую, — предупредил он её серьёзным тоном. Стемнело, но где-то там, где должен был стоять дом, в котором жил Поттер, пылал огонь и шло магическое сражение. Джинни только и успела, что вцепиться в него крепче, и мгновение спустя они оказались в Норе.

Молли Уизли выбежала из дома, едва заслышав хлопок, и едва ли не в слезах обняла каждого из них, радуясь, что они в порядке.

— Десять минут, как тоже «Смертельная опасность»! А я думаю, Теодор же обещал! Ну какая опасность!

Они прошли в гостиную. Никого, кроме Молли, в Норе не было — а часы Уизли показывали «смертельную опасность» для Билла, Артура, близнецов и Рона прямо сейчас. Лишь Джинни и Молли были «дома», а Чарли и Перси — «в пути».

По просьбе миссис Уизли он остался в Норе на ночь бдеть вместе с ней, отправил домой Патронуса для Арчи, и сам не заметил, как задремал.

Ежедневный пророк прокомментировал эвакуацию Поттера тремя некрологами. Мистер Симонс, мистер Коруэлл и мистер Гракх погибли «при невыясненных обстоятельствах» ночью на двадцать седьмое июля.

Всей правды Теодор не знал, но когда утром на его глазах Поттер вышел из камина, живой и невредимый — пусть и несколько потрёпанный — Нотту стало очень неприятно.

Сердечно попрощавшись с миссис Уизли и целомудренно поцеловав Джинни на прощание, он аппарировал, не глядя и не здороваясь с Поттером и всей его честной компанией. В Норе стало людно и тесно, и он поспешил скрыться долой.

Ближе к вечеру воскресенья ему пришло кратчайшее послание от близнецов Уизли, упавшее на траву в правильном квадрате, огороженном щитами, чтобы ребята не лезли туда лишний раз.

«Теодор! Ты был абсолютно прав. Нам жаль, что мы оголтело ринулись рисковать своими жизнями туда, где справились бы и без нас. Ф., Д. Уизли».

На него он лишь удовлетворённо кивнул, испепеляя бумажку беспалочковым заклятьем.

Тридцатого, во вторник, Теодор отправился в Министерство, на закрытое заслушивание «релевантной части завещания». На входе в Министерство прибавилось людей, а в Атриуме ругались смутно знакомые чиновники и члены Визенгамота — по вопросу вторжения, разумеется. Лорды Визенгамота не голосовали за идею Скримджера, и это было нарушением всех правил. Скримджер стал узурпатором власти, никаких экстренных полномочий у него не было — но единственной оппозицией был лагерь Тёмного лорда. А потому возмущение проявлялось лишь на словах.

Завещание директора оглашал лично Министр, что было удивительно и странно. В очереди перед Теодором никого не было, и секретарь пригласил его, лишь только оттуда вышла задумчивая колдунья в серебристой мантии.

— Министр, к вам лорд Нотт по вопросу завещания Дамблдора, — представил рыжеволосый секретарь Теодора, после чего дверь закрылась. Юноша решительно прошёл вперёд и сел в отставленное кресло для посетителей, в последний момент отказавшись от идеи трансфигурировать его в более статусное.

— Мистер Нотт, значит, — протянул Руфус Скримджер. Седовласый Лев Аврората выглядел уставшим и осунувшимся. Его лицо было покрыто морщинами, что делали его старше, под глазами виднелись мешки — и это после зелий, в чём Теодор точно не сомневался. — Будь вы завтра в Норе у Уизли, можно было бы обойтись одним визитом туда…

— Вы планируете лично снять Надзор с Поттера? — со скрытой усмешкой спросил Теодор. Это было неправильно, но он не мог отказать себе в удовольствии; министр, что попытался пожурить его угрозой такого наказания за убийство вампира, оттягивавший до последнего заседание по делу своего любимчика, симпатии у Тео не вызывал.

— Гарри Поттер — национальный герой, и он нужен мне на каждом плакате, — отрезал министр. — Поэтому перестаньте паясничать, Нотт. Ваши школьные распри мне совершенно не нужны. Пора становиться взрослее. Глава Конфедерации рассчитывает на то, что мы единым фронтом обеспечим разгром Вы-знаете-кого, и это наша задача. Сплотиться! Правильные ведь мысли говорите.

Ему показалось, что мужчина выдал некий поток мыслей, слабо контролируя их. «Он даже не называет его по имени», — понял вдруг Теодор.

— Конечно, — согласился со всем и ни с чем одновременно Нотт. — Думаю, директор поддержал бы ваши мысли. Сэр.

— А вы были с ним на короткой ноге, а, Нотт? По вашим словам я бы и не догадался. Умники ЙЦУКЕН корпели над тем, что он вам завещал, и так и не поняли, что это за артефакт и как его расколдовать.

Теодору показалось, что он ослышался.

— Простите, чьи умники, сэр?

— ЙЦУКЕН, конечно же. Ах да! Вы ведь не допущены. Я имею в виду нынешнего руководителя Отдела тайн. Ну да, откуда вам знать его.

Скримджер лающе засмеялся, а потом отхлебнул воды, чтобы успокоиться. Он потянулся куда-то под стол и достал оттуда ящик, коробку из картона, которую отлевитировал вперёд, на часть стола, за которой сидел Теодор.

— Взгляните. Зачем бы ему завещать вам кусок альпийского горного хрусталя? Индивидуальных наследников директор указал чуть меньше двух десятков — конечно, в основном это ученики, но слизеринец среди них лишь вы.

Скримджер сложил руки в замок и цепким взглядом изучал реакцию Теодора. После слов о горном хрустале Теодор вспомнил, что именно мог ему завещать директор, и постарался не подать виду. Он приоткрыл картонную коробку и увидел там цельный брусок камня, переливающийся едва заметной магией изнутри. Загвоздка была одна: пароля от этой шкатулки он не знал.

— И много таких… хм… камней он оставил наследникам? — спросил в ответ его Нотт.

— Альбус был чудаком и при жизни, и в посмертии остался не меньшим. Завещать то, чего нет, как меч Гриффиндора — только он такое мог начудить.

Теодор склонил голову на бок, не комментируя слова мужчины.

— Впрочем, основную часть своего имущества он завешал Хогвартсу и Британии. Библиотеке — книги, больничному крылу — реагенты и препараты, залу наград — свои регалии. Ордена и медали. Хотя он-то как раз был героем газет!

— Говорят, мисс Скитер готовится презентовать свою книгу? — Теодор достал тяжёлый камень из коробки, оглядывая его перед собой. Где был у него верх, а где низ, понятия он не имел.

— Гоблины сами распоряжались его деньгами, тут Министерство не властно, но Скитер купила себе маггловскую яхту. Яхту! Поэтому едва ли в своей книге она будет так его ругать, как обещает в рекламе. Ну что, вы можете что-то сказать про этот камень?

— Может, это его шутка? Камень в фундамент крепкой дружбы факультетов.

— Ха-ха, — ответил на это министр и картинно похлопал. — Вы не отказываетесь от наследия?

— Что вы. Нет, конечно нет.

— Ну и славно, — кивнул министр. — Меньше проблем — меньше проблем. Спасибо, что хотя бы закон о конфискации не критикуете, как некоторые пожилые леди.

Подхватив коробку с заколдованной шкатулкой, Теодор попрощался с министром и вышел. Над дверью, как он обратил внимание, висел портрет директора — но не Дамблдора, а кого-то другого из его предшественников.

***

— Ты как думаешь, это — норм? — спросил Арчи, указывая на шедевр, нарисованный им в подарок Уильяму и Флер. Брат выглядел печально: всклоченные волосы, мешки под глазами и бледный цвет лица, он закрывался в комнате и даже ел последнюю неделю там. Когда утром двадцать седьмого Теодор вернулся домой, Артур даже не понял, что он не ужинал с ними накануне, а Грим тихонько поделился, что беспокоится за старшего юношу.