Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 135

— Мы, профессор, — с готовностью шагнули вперёд близнецы Уизли.

— А ещё, профессор, это мы…

— …заколдовали ваших котят на вечный сон, — это звучало жестоко.

— …подпилили каблуки на ваших туфлях.

— …заставили вас молчать весь день — никто и не заметил!

— … ужалили Филча.

— …разлили два болота, в каждом из которых вы уже искупались.

Амбридж завопила в жутчайшем гневе. Она буквально выплюнула им в лицо по триста баллов штрафа и исключение, в ответ на что те наставили на неё палочки — и мигом она побледнела.

Пивз вынырнул в холл, добавив суматохи: он стал кидаться чернильными бомбами прямо по центру, окатывая Амбридж чернилами, а Уизли вскочили на невесть откуда появившиеся мётлы с ошметками цепей, и взмыли в воздух.

— Покупайте наши вредилки! Заказ через каталог, каталоги у надёжных людей! — кричали они с воздуха, пока под потолком, у самых часов, рвались фейерверки Умников Уизли. Теодор и сам видел каталог и даже конфисковывал его у одного ушлого второкурсника с воровскими наклонностями — Уизли постарались на славу, и их товар было не стыдно продавать и на континенте, и за океаном. Это была хорошая инвестиция.

Впрочем, они вылетели через окно, покинув школу — окончательно и бесповоротно, овеяв своего отца позором, как сообщили газеты на следующий день. Амбридж с помощью Снейпа, удерживавшего брезгливое выражение на лице, избавилась от грязи и принялась зверствовать и дальше, к концу дня выпустив декрет с запретом владения каталогом Умников Уизли.

Разумеется, это сделало его тут же наиболее востребованной книгой во всём замке.

***

Если исключить некоторые досадные случаи и обстановку вне стен замка, что продолжала накаляться, вторая половина учебного года у Теодора проходила спокойнее. Никакие тёмные артефакты не порабощали его душу, профессор Флитвик, дорвавшийся до его тела, заставлял штудировать едва ли не по ночам монографии колдунов середины столетия по теории магии, а отсутствие Дамблдора снимало нервное напряжение.

Отношение к директору у Теодора планомерно ухудшалось. Он признавал его авторитет и магическую мощь, но его идеи были слишком радикальны для консервативного Нотта. Конечно, в мире магглов было то, чего не было у магов, но магглы совершенно не готовы были бы принять магию. В книгах Флитвика описывались последствия работы «лагерей смерти», созданных магглами Германии, которые тайно были связаны с Гриндевальдом. Чудовищные по силе магические эманации, что неизбежно возникли бы при гибели и страданиях миллионов прошедших в них людей, попросту отсутствовали! Немецкий профессор Edwud von Hohenzollern излагал это как пример того, что не любые жертвоприношения усиливают магический фон. Удивительно, как кровожадные магглы, убивая людей без жутких мучений, продвинули магическую науку.

Флитвик как будто бы специально подбрасывал ему книги про взаимодействие магии и природы, магии и магглов — и, что бы не говорил директор, Теодор видел из них, что магия и магглы с каждым годом становились всё более несовместимы. Теперь он понял, почему видел кошмары всё детство: источник под Нотт-холлом держался на магии древней жертвы, дракона, и практически иссяк, но когда природу вокруг заменили маггловские технологии, он попросту сколлапсировал.

Взорвался сверхновой звездой. И смутно, интуитивно, Нотт относил свою возможность видеть магию вокруг к этому «взрыву», что постиг их семейный источник.

Впрочем, магглы могли дать очень многое! Научный подход к пониманию мира вокруг был одним из ярчайших примеров. Стройные факты маггловской науки дополняли накопленный опыт магов, и это позволяло вершить гораздо более мощную волшбу, чем можно было представить! Объяснения невысокого профессора буквально раскрыли ему глаза, зачем на зельеварении считались удельные доли компонентов зелий, что было источником нумерологических выкладок и формул…

Если бы не необходимость всячески вредить Амбридж, стимулируя общую ненависть к фигуре директора — и среди слизеринцев-лоялистов, которые страдали от нападений прочих студентов, и среди «оппозиции», — он бы полноценно занимался изучением всего того открывшегося знания, которое ему мог дать Флитвик.

В начале мая состоялся разговор со Снейпом, на котором тот, как на консультации, должен был дать советы дальнейшему выбору дисциплин.

— Мистер Нотт, — декан едва кривился. — Надеюсь, вы не будете говорить ерунды навроде квиддичиста или жигало, как ваши сокурсники?

Теодор, молча глядя на профессора, прикинул, кто мог такое сказать — Гойл, конечно, смог попасть в команду, но едва ли хотел бы этим заниматься. И уж едва ли Малфой собирался быть жигало!

— Я хотел бы развиваться в политике, — наконец, ответил он. — Профессор.

Снейп сжал пальцами переносицу.

— Вы не понимаете, чему хотите противостоять, — тихо произнёс он. — Это не школьная игра, Нотт. Перейди вы ему дорогу, а вы уже едва не перешли своими речами, и он не пожалеет средств, чтобы сделать всё ради вашей боли. Он упьётся ей. Вы хороший студент, Теодор, и вы умудрились провести достаточно… серьёзную игру в этом году, но подумайте дважды. Филиус говорит, что в вас умирает учёный. Одумайтесь, пока не поздно.

Теодор ничего не ответил.

— Ну, и что же вы думаете взять для углублённого изучения на старших курсах? — ядовито спросил декан, сложив руки за спиной.

— Чары, Трансфигурацию, Защиту. Историю магии, Руны и Нумерологию в порядке общего изучения. А от Зельеварения, увы, откажусь.

— Напрасно. Спросите своего приятеля, скольких политиков травили простыми и сложными ядами. Не от всего спасёт беозар, который вы носите в кармане, Нотт.

Теодор сглотнул вязкую слюну и машинально поправил галстук. Носить беозар он стал лишь неделю, с тех пор как Пьюси едва не задохнулся, выпив отравленного сока в гостиной. Кто из оппортунистов подлил ему яда — неизвестно, но лишь беозар, случайно оказавшийся у Гринграсс (что наводило на мысли!), спас его.

Значило ли это, что профессорам известны всё, что делают студенты? Значит ли это, что они сознательно спускают многие вещи?

— Я бы посоветовал вам не отказываться от моей дисциплины в следующем году. В конце концов, это может быть… определённым маркером для сил, которые вы не можете контролировать.

— Спасибо, профессор, — едва не закашлявшись, произнёс Теодор. — Я учту это при заполнении своей анкеты. Хорошего дня.

***

До вечера они сидели на камнях с друзьями, Артуром, Бутом и Невиллом. Пока Амбридж была занята проблемами министра — а они явно увеличивались, и Попечительский совет Хогвартса не стоял в стороне, можно было не опасаться.

— Я хочу их выследить и убить, — в очередной раз повторял совершенно спокойным голосом здоровяк Лонгботтом. — Рудольфуса. Беллатрикс. Рабастана.

— Именно в таком порядке? — полюбопытствовал Артур. Невилла пробила на откровения последняя новость — магглы нашли следы кровавого ритуала в Сассексе, и главу Департамента Амелию Боунс «Пророк» критиковал за не состоявшуюся поимку беглецов.

— Да. Младшего из них последним, ба говорила, что он единственный плакал на суде и говорил, что не хотел такого исхода. Безумная тётка Драко же и хотела их замучить!

Разумеется, он говорил о своих родителях, но Теодор сосредоточился на том, что Малфоя Невилл назвал по имени. Впрочем, остальные ничего не заметили.

— Я не завидую ему, — сказал Тео. — Малфою. Его лето пройдёт ужасно.

— Если получится, — туманно ответил ему Лонгботтом, — то его лето пройдёт лучше, чем можно было бы ожидать.

Ребята делились мыслями о том, что им насоветовали их деканы — четверо ребят были на разных факультетах, и было интересно узнать, как профессора подошли к этой задаче, и Нотт пришёл к выводу, что его консультация была едва ли не единственной из четырёх, проходивших с вниманием к его судьбе. Снейп, казалось, и правда переживал за то, что Тёмный лорд мог убить его, стань он на его пути.

Увы, магическая клятва, данная на втором курсе, уже предопределила этот вопрос. Он уже стоял на пути Тёмного лорда, и было вопросом времени, когда ему пришлось бы взять оружие в руки для защиты той, кого он поклялся защищать.