Лебедевы. Начало пути (СИ) - Коткин Андрей - Страница 30

— Не веришь полицейским, бежал бы к жандармам, в штаб местного отряда быстрого реагирования, в конце концов. Он же находится буквально на соседней улице от вашей гимназии. Какая вообще разница, ждешь ли ты прибытия отряда, отстреливаясь от лезущих со всех сторон башибузуков или делаешь заявление о похищении твоего брата непосредственно в штабе этого самого отряда? Ну, за исключением возможности в первом случае получить пулю или заклинание в лоб, конечно. Или ты всерьез опасался, что эти бойцы не сумеют догнать для проверки медленно катящиеся по дороге телеги?

— В тот момент подобное мне и в голову не пришло, — вынужден был признаться я.

— Второй момент, — продолжил мой разнос отец. — У вас в гимназии, помимо тебя с Пашкой, учится еще минимум восемь гимназистов из числа тех, кого ты обучаешь магии в этом твоем атлетическом клубе. Почему в тот момент, когда стало ясно, что Павел похищен, ты не обратился за помощью к ним? Насколько я понял из твоего рассказа, даже Афанасьев принял участие в этой твоей безрассудной эпопее исключительно по своему собственному почину. Просто представь, если вместо тебя одного по этой банде сразу бы отработало магией хотя бы полдюжины человек. Совсем ведь другая бы картина получилась.

— Неудобным показалось. А вдруг бы Пашка, в самом деле, просто с дамами легкого поведения, удалился на время. — Принялся я, пусть и запоздало, отыскивать мотивы своих вчерашних не совсем разумных поступков. — … И еще неловко было одалживаться. — Совсем тихо признался я, в первую очередь, самому себе.

Но отец и эти мои еле слышные слова вполне себе услыхал, после чего рассердился окончательно.

— Неловко одалживаться? А скажи мне, Сашка, с какой целью тогда ты вообще практически забесплатно обучаешь их очень даже недешевым заклинаниям? Нет, сын, если только ты по-прежнему желаешь стать офицером в армии, тебе нужно кардинально пересмотреть свои взгляды на взаимоотношения с зависящими от тебе людьми. Если ты столько времени и средств вкладываешь в этот свой отряд, то и командовать ими тоже должен, как настоящий командир, даже без малейшей тени сомнений….

Короче, получил я от рассерженного вчерашними треволнениями опытного мужчины по первое число. И очень многие отцовы слова заставили меня серьезно задуматься над своим поведением. Хм, очень серьезно! В моменте прямо-таки нестерпимо захотелось, чтобы все участники наших атлетических тренировок в моем зале поскорее там собрались. Не знаю, понравится им всем или нет, но появилось у меня парочка неожиданных предложений.

Наступил вечер, и наши гимназисты, возвратившиеся в Слободу после учебы, в очередной раз пришли в атлетический зал. И, кстати, не только они. Поздняя осень же, основные работы по хозяйству уже переделаны, заниматься особо нечем. Этот наш зал с недавних пор — все равно, что где-нибудь в столицах какой-нибудь клуб для благородных господ.

— Ребята, пожалуйста, прервитесь на минутку, — попросил я, когда увидел, что все мои потенциальные соратники оказались в сборе. — Вы сами видели, в каком состоянии вчера домой возвратился мой брат. Также и Система всех вас информировала об усложнении условий нашего будущего проживания. Те же вожаки животных, которым она пообещала даровать магию наравне с людьми, только чего стоят. А еще крымчаки и прочие людоловы. По всему выходит, что чтобы не погибнуть в ближайшее время поодиночке, всем нам необходимо объединяться в одну единую команду.

— Точно! И грекам в гимназии тогда уж точно укорот дадим! — Подхватил высказанную мной идею Афоня. Ну, он вообще всегда впереди любого события несется.

— Точно! Правильно! — Подхватили это высказывание гимназисты. Но и прочие, кто не посещал гимназию, против моего предложения не сильно возражали.

— Тогда, чтобы в нашей ватаге все было честь по чести, нужно нам выбрать атамана, — озвучил я затаенное. Вот сейчас и проверим, насколько эта моя Харизма мне поможет.

И сразу же наступило молчание. Как в той присказке из одной сказки, когда больший хоронится за меньшего, а меньший стоит ни жив ни мертв. Ан, нет, вот и первое робкое предложение прозвучало:

— Предлагаю Лебедева в атаманы. Сашку. Все равно же мы все в его каретном сарае занимаемся.

Хех! В итоге, пусть и не без некоторой шероховатости, но получилось по задуманному. Шероховатость же заключалась в том, что один из самых старших парней, Филимон Халус, хоть и не стал сам набиваться в атаманы, но, цыкнув зубом, этак высокомерно произнес:

— А я не желаю никому тут подчиняться. И вообще я после окончания гимназии собираюсь поступать в университет, так что я в вашей карете пассажир временный.

Ну, что ж, как говорится, насильно мил не будешь. Но и еще не изученным этим охламоном заклинаниям я учить его теперь уж точно не стану!

На учебу, в гимназию, мы, с Пашкой, отправились в ближайший понедельник. К этому моменту у брата под воздействием многочисленный заклинаний Малого исцеления уже давно сошли все следы побоев на лице. Даже довольно глубокое рассечение на верхней губе полностью и без всякого следа затянулось. А вот что не поддалось действию заклинания, так это два наполовину сломанных передних зуба. Но отец по поводу этой Пашкиной боевой травмы высказался, что, мол, просто Малое исцеление, оно на то и малое, что способно излечить далеко не все повреждения. Пообещал на летних каникулах свозить Пашку в Николаев. Там, по слухам, обитает Целитель, у которого Исцеление продвинуто уже до среднего ранга, плюс имеется еще несколько других, более специализированных целительских заклинаний для разных случаев жизни.

Явного фурора наше появление в учебном заведении не произвело. Одноклассники как кучковались по своим каким-то делам, так и продолжили ими заниматься. Но все же парочку очень внимательных и настороженных взглядов в свой адрес я уловил. Разумеется, со стороны бывших подпевал Георгади. Как уже успел мне сообщить Афоня, больше Гектор учиться в нашем классе не будет. К ним домой, в ночь после моего героического противостояния, даже полицейские с жандармами заявлялись. Разыскивали взрослых мужчин из этой семьи. И никого не отыскали. Только женщины и малые дети. А сам глава семейства, купец второй гильдии, два его брата, и сын, учащийся нашей гимназии и наш одноклассник, словно растворились в воздухе.

Собственно, сам учебный день тоже протекал как обычно: уроки, перемены, общение внутри своих четко очерченных приятельствующих компаний. Никаких ретивых полицейских, которые бы желали меня, с Пашкой, допросить. Впрочем, скорее всего, этот вопрос уже вполне разрешился. Не зря отец за эти три дня несколько раз ездил в сторону Павловска.

А вот уже после того, как уроки закончились, и мы возвращались в сторону ожидавших нас солдат, Афоня вдруг передал мне предложение от одного из бывших Георгадиевских подпевал, Георгиоса Попандопуло по кличке Жор.

— Он хочет присоединиться к нам на тайных условиях. В качестве личного взноса обещает рассказать что-то важное из секретов семейства Георгади.

— Ну, если это окажется реально важным, думаю, подобный взнос можно будет зачесть, — кивнул я, чуть подумав, после чего уточнил: — хотя, признаться, не лежит у меня душа к такому вот перебежчику. Как говорится, предал раз, предаст и в будущем.

— У него немного другая ситуация. Говорит, Георгади его отца, как и многих других в Павловске, фактически держали за горло. Требовали платить каждый месяц по десять рублей золотом только за то, чтобы дом с лавкой не спалили. Ну, и вот, еще поддержка их отпрыска в школе — тоже в обязательном порядке.

— Ладно, пусть подходит, раз сам этого хочет, — согласился я. — Но только, чтобы сообщенные им секреты и в самом деле оказались значимыми, а не то, что, к примеру, одна из старших сестричек Гектора целовалась на сеновале с каким-нибудь конюхом.

Поскольку мое формальное согласие на разговор оказалось получено, сам разговор с «Поповичем», так на русский манер переводилась фамилия Попандопуло, тоже надолго не отложился. Уже на следующий день, на большой перемене, к нам, с Пашкой, в сопровождении все того же Афони подошел черноволосый улыбчивый толстячок.