Кафе лунатиков - Гамильтон Лорел Кей - Страница 21
- Предыдущая
- 21/76
- Следующая
Я подавила желание отвернуться. Не решалась отвести от него глаз. Но хотела. У меня мурашки бежали по коже от такого взгляда и щеки начинали гореть. Я не могла бы посмотреть ему в глаза и не покраснеть. Мой папочка меня слишком хорошо воспитал.
Он шагнул вперед – едва заметным движением, но оказался почти на расстоянии вытянутой руки. Я чуть тверже подняла пистолеты, наведенные на него.
– Больше так не делай, – сказала я.
– Габриэль, оставь ее в покое! – обратилась к нему Кристина.
Он обернулся к ней.
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи!
Чьей бессмертною рукой
Создан грозный образ твой?
– Хватит, Габриэль!
Она покраснела. Одна строфа из Блейка, и она уже смутилась? Причем тут этот стих? Может быть, тигр-оборотень? А кто тогда котенок? Оба они, наверное.
Он снова повернулся ко мне. Что-то мелькнуло у него в глазах. Какая-то извращенность, подталкивающая его сделать еще шаг.
– Попробуй – и составишь компанию своему другу на полу.
Он расхохотался во всю пасть, обнажив острые клыки сверху и снизу, как кот. Не вампирьи клыки, но и не человеческие.
– Мисс Блейк под моей защитой, – предупредил Маркус. – Ты ее не тронешь.
– Вы чуть не дали Альфреду задушить меня, а потом на меня натравили. Мало чего стоит ваша защита, Маркус, – я лучше сама справлюсь.
– А ты без этих штучек не была бы такая крутая. – Голос брюнетки в байкерском прикиде. Смелые слова, но стояла она на том краю толпы.
– Я не собираюсь с тобой схватываться в рукопашную – без оружия у меня нет шансов. Потому я его и взяла.
– Вы отказываетесь от моей защиты? – спросил Маркус.
– Именно так.
– Дура же ты, – заметила Райна.
– Дура не дура, а пистолеты у меня.
Габриэль снова расхохотался.
– Она не верит, что ты ее можешь защитить, Маркус, и она права.
– Ты оспариваешь мое главенство?
Габриэль повернулся к Маркусу, подставив мне спину.
– А я никогда его не признавал.
Маркус шагнул вперед, но Райна стиснула его руку сильнее.
– А не хватит ли нам ворошить грязное белье на глазах мисс Блейк? Как ты думаешь?
Маркус остановился, заколебался. Габриэль стоял и смотрел на него, не двигаясь. Наконец Маркус кивнул.
Габриэль рассмеялся мурлыкающим смехом и опустился на колени рядом с телом. Провел пальцами по кровавым пятнам.
– Быстро остывает.
Он обтер руку о свитер Альфреда и дотронулся до открытой раны на груди. Провел рукой вокруг нее, будто откалывая лед от краев чашки, и отнял руку обагренной.
– Прекрати! – велел Маркус.
Мотоциклистка припала с другой стороны тела, нагнулась, отставив задницу, как львица на водопое, и стала лакать из лужи на полу быстрыми и уверенными движениями языка.
– О Господи, – прошептала я.
По комнате пронеслось движение, как ветер над полем пшеницы. Все поднялись с мест. Все двинулись к телу.
Я отступила, прижимаясь спиной к стене, и стала пробираться к двери. Если сейчас начнется безумие жора, мне не хочется быть единственным в комнате не оборотнем. Может оказаться вредно для здоровья.
– Нет!! – пронесся над головами рык Маркуса. Он оказался возле тела, мгновенно растолкав всех. Даже Габриэль покатился набок, вскочил и остался сидеть в луже крови. Женщина отползла подальше. Габриэль сидел в пределах досягаемости главного вервольфа, смотрел на него снизу вверх, но страха в его глазах не было.
– Мы не звери, чтобы жрать своих мертвых!
– Звери, звери, – отозвался Габриэль. Он протянул Маркусу кровавую руку. – Понюхай кровь и не говори, что ты ее не жаждешь.
Маркус отдернул голову, с шумом – даже мне было слышно – проглотив слюну. Габриэль встал на колени, тыча кровью в лицо Маркусу.
Тот отбил руку, но от тела отступил.
– Я чую кровь. – Он говорил с трудом, выжимая каждое слово сквозь низкое рычание. – Но я – человек. Это значит, что я не обязан уступать инстинктам.
Он развернулся, протолкался через толпу – чтобы найти себе место, ему пришлось залезть на сцену. Дышал он тяжело и часто, будто только что бежал изо всех сил.
Я уже обошла сцену до половины и теперь видела его лицо. Оно покрылось испариной. Надо мне уносить ноги.
Беловолосый, который говорил первым и спросил, какая им польза от истребителя вампиров, стоял поодаль от других, скрестив руки и привалившись к столу. Он смотрел на меня. С той стороны комнаты пусть себе смотрит куда хочет. Я держала пистолеты, направленные на всех. В этой комнате не было никого, с кем бы я хотела оказаться рядом без оружия.
Я уже почти добралась до двери, и теперь надо было освободить руку, чтобы ее открыть. Тогда я сунула “файрстар” в кобуру и взяла браунинг в правую руку. Левой пошарила по стене позади себя, нащупала ручку двери. Повернула ее и чуть приоткрыла дверь. Потом, повернувшись к комнате спиной – я отошла уже достаточно далеко для этого, – распахнула дверь. И остановилась.
Коридор был набит ликантропами – аж четверо. Они все смотрели на меня, смотрели расширенными безумными глазами. Ткнув ближайшего браунингом в грудь, я скомандовала:
– Назад!
Он продолжал таращиться, будто не понял. Глаза у него были карие и совершенно человеческие, но очень напоминали глаза собаки, которая пытается понять, когда к ней обращается человек. Хочет понять, но никак не может.
Что-то шевельнулось у меня за спиной. Я захлопнула дверь, придавив ее спиной и обводя комнату стволом. Если оборотни полезут, мне конец. Некоторых я смогу подстрелить, но не всех.
Сзади подошел человек, который стоял, привалившись к столу. Он поднял руки, показывая, что не вооружен, но это была ерунда. А не ерунда состояла в том, что у него на лице не было испарины. Глаза не остекленели, как у тех, кто в коридоре. Вообще выглядел он... по-человечески.
– Меня зовут Каспар Гундерсон. Вам нужна помощь?
Я глянула на поджидающую орду и снова на него.
– Еще бы.
Каспар улыбнулся:
– Вы принимаете помощь от меня, но не хотите принять ее от Маркуса?
– Маркус не предлагает помощь. Он отдает приказы.
– Что верно, то верно.
Рядом с ним появился Рафаэль.
– Никто из нас не подчиняется приказам Маркуса. Хотя ему бы хотелось.
Из толпы в коридоре раздался звук, средний между воем и стоном. Я сделала еще шаг вдоль стены, продолжая держать толпу под прицелом. Слишком много потенциальных угроз – надо выбрать, кому можно верить. Рафаэль и беловолосый казались лучшим выбором, чем эта толпа.
По комнате разнесся прерывистый высокий вопль. Прижавшись спиной к стене, я повернулась к комнате. Что там еще?
Сквозь толпу ликантропов мелькали дергающиеся руки и ноги. Черноволосая закинула голову и взвыла.
– Она борется с собой, – сказал беловолосый.
– Да, но не победит, если ей не поможет кто-нибудь из доминантов.
– Габриэль не станет.
– Нет, – согласился Рафаэль. – Ему это зрелище нравится.
– Еще же не полная луна, что же такое стряслось? – спросила я.
– Началось с запаха крови, – пояснил Рафаэль. – Габриэль это подогрел – вместе с Элизабет. Теперь, если Маркус не возьмет их в руки, они могут все перекинуться и начать жор.
– А это плохо? – спросила я.
Рафаэль смотрел на меня, вцепившись руками в собственные предплечья – аж кожа побелела под пальцами. Коротко обрезанные ногти впились в мышцы, и под ними появились кровавые кружочки. Он резко и глубоко вдохнул и кивнул, сняв пальцы с рук. Порезы заполнились кровью, но упало только несколько капель. Малые порезы – малая боль. Иногда боль помогает не поддаться гипнозу вампа.
Голос его звучал напряженно, но ясно, он отчетливо произносил слова, будто говорить ему было очень трудно.
– Среди бабьих сказок о нас есть правдивые, и одна из них – что ликантроп должен после превращения жрать.
Его расширенные зрачки скрыли белки глаз и глядели на меня, затягивая. Они сверкали, как черные пуговицы.
- Предыдущая
- 21/76
- Следующая
