Капитан космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 8

Я постоял немного, слушая, как гремят их боты, вздохнул, вспоминая деньки в Академии и тамошние наказания. Возможно, кто-то сочтёт это наказание чрезмерным, излишним, не соответствующим духу современного космофлота, но пусть уж лучше меня клеймят отсталым ретроградом, варваром и изувером, нежели на моём корабле будут происходить драки и прочие нарушения дисциплины.

На космическом корабле, в запертом пространстве, вдали от людей неизбежно дичаешь, независимо от того, насколько ты подготовлен психологически и какой у тебя склад характера. И это неизбежно ведёт к падению дисциплины, люди, грубо говоря, потихоньку сходят с ума, а уж если это сопряжено с бездельем, то это прямой путь к становлению тем самым кораблём из еженедельных сводок о происшествиях.

Поэтому среди офицерского состава и должен быть зам по воспитательной работе, желательно с психологическим образованием. Чтобы следить за моральным состоянием личного состава. Из штаба нам обещали прислать человека, но ждать этого момента можно до пенсии. Узких специалистов всё-таки было недостаточно, чтобы закрыть потребности всего космического флота, и такие корабли как «Гремящий» комплектовались в последнюю очередь. Собственно, даже я попал на открытую вакансию второго помощника только потому, что крупно накосячил. Если бы не тот случай с послом, служил бы на более престижном корабле.

А пока приходилось делать всё самому. Насколько это вообще было возможно. Дисциплину нужно поддерживать, и очень скоро все будут знать, как я обошёлся со взводом охраны. Может, это предостережёт кого-нибудь от необдуманных поступков.

Под приглушённый грохот ботинок, доносящийся снаружи, я вернулся в свою каюту, где немедленно принялся строчить ещё один запрос в штаб. Если хочешь, чтобы о тебе не забыли наши бюрократы, напоминай о себе почаще. Пусть у них тикают таймеры и меняются приоритеты задач в системе, это не моя проблема, мне нужно, чтобы они делали свою работу. Мир был бы гораздо лучше, если бы все просто делали свою работу. И делали её хорошо.

Спустя полчаса ко мне заявилась госпожа Фидлер.

— Разрешите, господин старший лейтенант? — сварливо поинтересовалась она, таким тоном, что сразу становилось ясно — лучше не отказывать.

— Не ожидал вас здесь увидеть, — хмыкнул я, приглашая её в каюту.

— Я решительно протестую, — заявила она. — Вы что, хотите завалить меня работой?

— Что такое? — я нахмурил брови, не вполне понимая, что она имеет в виду.

— Взвод охраны, вот что! — воскликнула она.

— Они и так вам её прибавили, — процедил я. — В чём дело, Елена Вольдемаровна?

— Это бесчеловечно, заставлять людей вот так вот страдать! В открытом космосе! — выпалила она.

— Это элемент воспитания, — сказал я.

— Ну, знаете ли! У нас так не принято! Никогда на «Гремящем» такого не бывало! — гневно раздувая ноздри, заявила медичка.

— Это заметно, — сказал я.

В гневе госпожа Фидлер была по-своему красива. Я даже залюбовался немного её раскрасневшимся лицом.

— Пообещайте мне, господин старший лейтенант, что этого больше не повторится, — холодно произнесла она. — Изыщите другие способы влияния. Но не выгоняйте людей в открытый космос!

Обещать я ничего не мог. Она, конечно, была по-своему права, метод наказания, возможно, и не самый удачный, довольно опасный. Зато действенный. Думаю, провинившиеся уже почувствовали всю тяжесть наказания. А сослуживцы им ещё потом добавят. Как минимум, словесно. Пожалуй, можно и заканчивать эту комедию.

Я демонстративно связался с мичманом Заварзиным.

— Заварзин, слушаю, — вяло отозвался тот.

— Сколько пробежали? — спросил я.

— Э-э-э… Шестнадцать… Нет, семнадцать кругов, — доложил он.

— Можете возвращаться на корабль, — разрешил я.

— Есть, — протянул Заварзин, и я отключился.

Я выразительно посмотрел на госпожу Фидлер. Та фыркнула, сложив руки на объёмной груди.

— Мне и самому не надо, чтобы кто-то из них пострадал, Елена Вольдемаровна, мне надо, чтобы они поняли причину, — сказал я. — Чтобы ни у кого в команде и мыслей не возникло сотворить что-нибудь этакое.

— Бей своих, чтоб чужие боялись? — проворчала она.

— Вроде того, — сказал я.

— Я была о вас лучшего мнения, господин старший лейтенант, — процедила медичка.

Я только развёл руками в ответ. Жаль, конечно, но такое случается.

— Это всё, госпожа старший мичман? — спросил я.

— Так точно, — холодно произнесла она перед тем, как выйти.

С единственным медиком на корабле лучше не ссориться, конечно. Не то в случае какой-то серьёзной проблемы можно об этом сильно пожалеть.

Но нашлись и те, кто мою позицию всецело разделял, например, Добрынин и вовсе предложил мне сделать подобные забеги регулярными, отправляя туда наиболее провинившиеся подразделения. На это я ответил отказом. Если это станет обыденностью, то потеряется вся соль, вся острота, которая и поддерживала дисциплину. Да и нам просто будет трудно остановиться на этом.

Я слышал про нескольких капитанов, известных своей драконовской дисциплиной, жёсткой уставщиной на борту, и не хотел становиться одним из них. Потому что слышал я про них только плохое.

Поэтому мне на корабле нужна была не железная дисциплина, а просто порядок во всём. Здоровый психологический климат. Условия для повседневной жизни и работы. А вовсе не беспрекословное подчинение и надраенные до блеска щитки вентиляции в дальних углах трюма. А для этого мне нужен был ещё один заместитель.

И когда я отправил ещё один запрос, наверное, уже шестой за время пребывания на орбите Зардоба, из штаба сектора пришёл ответ. Запрос удовлетворён, на вакантное место заместителя по воспитательной работе назначен офицер. Личное дело новичка приложили к ответу, и я немедленно с ним ознакомился. Отвечать за работу с личным составом «Гремящего» теперь будет младший лейтенант Крапивин, выпускник ускоренных офицерских курсов. «Гремящий» в его послужном списке должен был стать первым.

Не сказать, что я обрадовался такому кандидату, Но это уже лучше, чем ничего. Посмотрим, из какого ты теста, лейтенант Крапивин. Прибыть на станцию он должен был своим ходом, на каком-нибудь попутном транспорте, точно как я в своё время. Так что я согласен был подождать ещё немного.

В целом «Гремящий» большую часть времени висел на орбите и не отсвечивал, просто сканируя происходящее вокруг и прибывающие в систему корабли. Несколько раз со стороны Объединённого Турана прилетали корабли, которые я поначалу принял за военные, но по итогу это оказывались самые обычные грузовики, под завязку набитые товарами.

Губернатор старательно делал вид, что нас в системе нет. Мы, в свою очередь, старались вести себя тихо и не привлекать лишний раз внимания. Но на станцию всё равно периодически приходилось летать, напоминая о себе, например, когда на попутном корабле в Зардоб прилетел младший лейтенант Крапивин.

Забирать его отправилась мичман Антонова, и это вызвало у меня странное чувство дежа вю.

Особых надежд на прибытие нового офицера я не возлагал, я вообще подозревал, что экипаж пополнится ещё одним бездельником, напрасно перерабатывающим кислород в углекислый газ. Такие люди на эсминце уже присутствовали, и я с удовольствием обменял бы их на дополнительную пару кинетических орудий или на набор рационов питания. Пользы было бы больше. Заставить того же Цыбару выполнять свои обязанности было нелёгкой задачей, и я уже с трудом сдерживался от того, чтобы влепить ему несоответствие. Пока ограничивался замечаниями и выговорами, но что-то мне подсказывало, что скоро дойдёт и до других методов воздействия. Пару раз чуть не дошло до выговора с занесением в грудную клетку, от рукоприкладства меня удержало присутствие других офицеров.

Я находился на мостике, когда челнок с нашим новым замполитом пристыковался на своё обычное место. Сейчас лейтенант должен явиться с докладом, и я даже ощутил некое предвкушение, волнение. Хоть что-то новенькое в череде одинаковых серых будней. Я даже отставил в сторону кружку с кофе.