Закон ученого - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 27

И то, что он ощутил, ему понравилось.

Волк – это, конечно, прикольно, вот только по сути он не что иное, как большая собака – зверь симпатичный, но примитивный по сравнению с высшей ступенью эволюции…

Именно ею чувствовал себя Захаров, несясь по Зоне, перепрыгивая рытвины и кочки, легко отталкиваясь от земли непривычно сильными ногами. Удивительно, что, создавая свои армии для покорения планеты, он постоянно выдумывал новые формы жизни, вместо того чтобы присмотреться к существам, которые нередко бродили вокруг его научного комплекса, охотясь на беспечных снарков. Вот кого надо было создавать! Разумных ктулху! Только мозгов им побольше в черепушку напихать, и получится самая совершенная на свете машина для убийства.

Чем ближе отряд подходил к Новошепелицкому лесничеству, тем заметнее становился повышенный радиационный фон. Об этом Кречетову сообщила Настя, у которой счетчик Гейгера был встроен в нервную систему.

– Сам вижу, – буркнул ученый, в очередной раз бросив взгляд на часы, где тот же счетчик показывал довольно неприятные значения. Захаров говорил, что после перерождения человеческие организмы станут менее восприимчивыми к радиации, но по факту из стопроцентных людей в отряде был только сам Кречетов.

Данила, скорее, человекоподобный мутант, специально выращенный для охраны Кремля.

Рут Захаров замодифицировал до состояния, когда фиг поймешь уже, человек это или же живой ходячий манекен, набитый смертоносными сюрпризами.

Арина, дочь Захарова, изначально была мутом-псиоником.

А Савельев с Юки, похоже, вообще какие-то японские мифические существа, особенно дочка Японца, способная превращаться в ходячий кошмар.

Про Фыфа и Рудика речи не идет, те изначально мутанты, которые радиацию переносят вполне себе сносно.

А Настя и вовсе киборг, изначально сконструированный для боевых действий в зонах радиоактивного поражения.

Кречетов вздохнул.

Похоже, от острой лучевой болезни подыхать придется ему одному. Он, конечно, уже закинул в себя тройную дозу радиопротекторов из аптечки, но если фон поднимется еще выше, то выхода два: или готовиться к медленной и мучительной смерти, или же использовать защиту от радиации расстоянием – проще говоря, смыться подальше из опасного места.

В целом лесничество оказалось похожим на обычную заброшенную деревню, которых в Зоне довольно много. Разве что для деревни поселение было маловато: несколько полуразвалившихся деревянных домов – и двухэтажная кирпичная коробка, которую борги превратили в настоящую крепость.

На крыше здания обосновались два пулеметных гнезда – для крупнокалиберного ДШК и для легкого пехотного пулемета, заряженного трассерами, которые наблюдателями используются в основном как указка для «крупняка». Увидел «легкий» в мощный бинокль нежелательное движение, дал пару огненных очередей по цели – и тут же к теме «тяжелый» ДШК подключается, долбя туда же бронебойно-зажигательными пулями с сердечниками из вольфрамового сплава. Такую пулю даже экзоскелеты последней модели не держат, особенно на расстоянии до ста метров – именно такой радиус борги зачистили вокруг здания до травы, чтобы никакие деревья или развалины не загораживали обзор.

Ну и дополнительно в этот радиус мин напихали, о чем предупреждали таблички, довольно часто натыканные перед домом для большей доступности восприятия информации.

Сам дом борги тоже доработали – на окна наварили бронелисты с амбразурами, дверь поставили мощную, тоже снабженную длинной амбразурой. А к самому дому еще одно помещение пристроили, без окон и дверей, просто кирпичная коробка.

– Там склад у них, сто процентов, – сказал Савельев, выглянув из-за дерева. – Захаров говорил, что борги готовятся к атаке на «Вектор», занятый вольными. И, скорее всего, в этот хорошо охраняемый опорник свозится все, что может понадобиться для штурма.

– И лезть на эту крепость нашими силами бесполезно, – заметила Настя. – Мой сканер сообщает, что насчет мин они не шутят. Борги ими тут все как картошкой засеяли. Проход есть только один, и довольно широкий – легковой автомобиль вполне проедет. Но на этот проход как раз и направлены оба пулемета.

Рут с Ариной к тому времени пришли в себя, но обе были никакие – еле на ногах стояли. Остальные члены отряда вроде выглядели более-менее, однако Кречетов прекрасно понимал: вшестером лезть на пулеметы либо атаковать опорный пункт через минное поле было лишь выбором способа самоубийства. И потому отряд, укрывшийся в небольшом лесочке, просто отдыхал, что после бойни в Чистогаловке было необходимо всем.

А Кречетов думал.

Задание не давало отвлечься на посторонние мысли. Оно сидело в мозгу, словно огромная заноза, и сейчас ученый ощущал себя психопатом, одержимым навязчивой идеей. Там, в мозгу, помимо бесящей занозы, была еще запертая дверь, открыть которую Кречетову не удавалось, сколько он ни пытался. И ясно было, что там, за дверью, скрыто нечто очень важное и необходимое, которое откроет простор для мыслей…

Но, увы, блок был слишком мощным. А задание – слишком важным. И не выполнить его было нельзя, так как в занозе наглядно так отсчитывали секунды эдакие условные часы. И только Кречетов знал: если до заката задание не будет выполнено, сработает некий нейро-алгоритм, и в роще, где они прятались, останутся лежать девять трупов, умерших далеко не самой легкой смертью – Захаров позаботился о том, чтобы донести до коллеги, какие ощущения ждут репликантов, не оправдавших надежды…

– Смерть от медленно нарастающего болевого шока, верно?

Кречетов вздрогнул от неожиданности.

Рядом с ним стоял Фыф и смотрел на него не мигая своим единственным глазом.

– Как ты узнал?

Шам пожал узкими плечиками.

– Захаров оставил мне мои способности, правда, заблокировал что-то в голове, отчего я ощущаю себя дебилом. И я услышал то, о чем ты подумал. А еще я мысленно видел тех, кто охраняет этот блокпост. Это уже не люди, хотя они внешне похожи на них и носят боевую униформу. Кто-то здесь, в Зоне, разработал препарат, изменяющий людей. Если его вколоть, человек перестает быть восприимчивым к радиации, у него начинают стремительно расти мускулы и ранения заживают прямо на глазах. Но за это наступает расплата. Препарат жутко уродует лицо, тело покрывается неизлечимыми язвами, которые не зарастают, в отличие от ран, нанесенных оружием. Этих уродов в здании два десятка, и они очень ждут, когда хоть кто-то пойдет в атаку на них, потому что их самое лакомое блюдо – это свежее, кровоточащее мясо. Неважно чье.

– Интересно, – почесал переносицу Кречетов. – А как у них с мозгами? Обычно подобные мутации снижают когнитивные способности.

Фыф усмехнулся.

– Военному совсем не обязательно быть эрудитом. Военный должен уметь хорошо выполнять приказ. И с этим у защитников блокпоста проблем нет.

– И как звучит их приказ?

– Они должны стрелять в любого, кто приблизится к охраняемому ими объекту, если это не члены их группировки.

Кречетов задумчиво посмотрел на Фыфа.

– В бою с монстрами Чистогаловки ты использовал жизненную силу Рут и Арины. Но у нас есть еще Данила, Рудик, Настя, я и Японец с дочерью. Конечно, мы все не на пике формы, но если мы все подключимся к тебе как батарейки, сможешь ли ты запудрить мозги боргам и провести нас через безопасный проход?

Фыф вновь пожал плечами.

– Их там двадцать боевых единиц, а мы все измотаны до предела. Боюсь, что даже если мы и войдем в здание, то много не навоюем.

– Но если мы не возьмем это здание, то ты сам все видел. Считай, что мы отвоевались.

– Понимаю, – кивнул шам. – Ну что ж, тогда привал окончен. Давайте готовиться к ментальному маскараду, который с высокой вероятностью станет для нас последним.

Они шли.

Впереди Фыф, остальные – за ним, положив руку на плечо впереди идущего. Со стороны это могло показаться странным, но для тех, кто из опорного пункта смотрел на отряд Кречетова, это были бойцы в униформе боргов. Да, идущие как-то странно, но – свои. В которых стрелять не положено.