Закон ученого - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 15

Кречетов поморщился.

С того самого момента, как он вылез из автоклава, его не отпускало ощущение странной пустоты в голове. Он отлично помнил свои научные изыскания и разработки, преподавание в институте, даже лица его студентов стояли у него перед глазами словно живые.

И это были живые, естественные воспоминания.

Но были и другие. Какие-то угловатые, словно кадры плохо смонтированной кинохроники.

Вот он ведет свой отряд через какие-то болота.

Вот, заняв круговую оборону на высотке, отдает команды бойцам.

Вот отстреливается на бегу от преследующих врагов…

Перед ним вырастает мощная фигура в военной униформе с пистолетом в руке, но выстрелить не успевает – профессор умело выбивает ногой пистолет, после чего вонзает штык в подбородок врага, чувствуя ладонями, как клинок пробивает нижнюю челюсть и уходит дальше, пронзая мозг человека…

Такие флешбэки хотелось стереть из головы, смыть, словно грязь, случайно попавшую в черепную коробку. Они слишком разительно отличались от приятных воспоминаний об институте… и все же были лучше, чем странная область вакуума, наполненная невнятными тенями.

Что она такое, профессор понять не мог, – и она раздражала, как важная мысль, которую очень хочешь, но не можешь вспомнить… Впрочем, Захаров говорил, что это побочные явления лечения в автоклаве и они скоро пройдут. В чем заключалось это лечение, академик не сказал, лишь довел до всех членов отряда, что теперь с ними все в порядке и они готовы к выполнению важных и ответственных заданий.

Кречетов был готов работать на академика. Более того – он жаждал этого… Правда, эта жажда была такой же неудобной и неестественной, как воспоминания о боевом опыте, но Захаров сказал, что и это пройдет со временем. Главное – сосредоточиться на задании, выполнение которого принесет ни с чем не сравнимое психологическое удовольствие.

И он, похоже, не врал.

Это пока что недоступное удовольствие ощущалось как яркий, сочный, безумно вкусный плод, подвешенный на невидимой ветке и источавший сладкий аромат предвкушения, буквально сводящий с ума. И для того, чтобы этот плод упал в руки, нужно было совсем немного – просто выполнить волю академика. Сущая ерунда при наличии потрясающих боевых навыков, совершенного, мускулистого тела без малейшего намека на какие-то возрастные изменения – и, конечно, отличной экипировки и замечательного оружия, которыми снабдил свой отряд академик Захаров.

А нужен-то был совсем пустяк.

Просто пойти и уничтожить блокпост группировки «Борг»…

В последнее время борги активизировались, отбросили вольных от границ Припяти и захватили несколько ключевых пунктов, в частности – Новошепелицкое лесничество, которое вольные сделали своим опорным пунктом.

В лесничестве, помимо обычных деревянных изб, полуразвалившихся от времени, наличествовало добротное двухэтажное здание, которое бойцы группировки «Воля» превратили в настоящую крепость…

Но из-за собственного раздолбайства удержать ее не смогли.

Ночью борги скрытно проникли на территорию лесничества, тихо вырезали сначала дремлющее охранение, а потом и всех остальных зеленых, которые дрыхли в домах лесничества. А кирпичную крепость тупо обложили сырым хворостом, высыпав на него пару килограммов молотого красного перца, плеснули на все это бензина – и подожгли с четырех сторон.

Через десять минут все, кто был в крепости, принялись изнутри ломиться в закрытые двери и выпрыгивать в окна, заливаясь слезами и соплями. Но тех, кому удалось покинуть здание, ждали красно-черные с бесшумными автоматами «Вал» в руках.

Ну и правильно.

Зачем шуметь, пугая тех, кто еще не успел выпрыгнуть? Намного проще валить врага, который не подозревает о том, что его ждет. Да и гуманнее тоже – только что ты был живым и ни о чем плохом не думал, но вот прилетела тебе в череп тяжелая пуля патрона калибра 9×39 миллиметров, и больше нет у тебя ни забот, ни хлопот, ни негативных мыслей. Без боли и переживаний – хлоп! – и ты уже по другую сторону тьмы. Не о таком ли финале мечтает каждый живущий на этой земле?

А после того как Новошепелицкое лесничество было зачищено, борги его значительно укрепили, превратив в плацдарм для атаки на основную базу вольных – комплекс производств «Вектор».

Правда, сил для решительного штурма у красно-черных было маловато, но они над этим активно работали. Академик донес до Кречетова, что в распоряжение боргов поступили дальнобойные минометы. И как только они оборудуют батареи на территории лесничества, так и начнется штурм «Вектора» – разумеется, после массированного и планомерного минометного обстрела.

Захаров не скрывал: его не устраивало то, во что может вылиться успешный захват «Вектора» красно-черными. А именно – полный контроль боргов над Зоной, а значит, и над подземной лабораторией академика. И тогда прощай свободная торговля артефактами! Сейчас основным группировкам не до ученого, они своими разборками заняты. А вот если борги захватят Зону, то немедленно начнут ее «доить». И первым под «дойку» конечно же попадет Захаров, в бункере которого, по слухам, спрятаны несметные сокровища.

Значит, следовало для начала не допустить смещения баланса сил, чем и должен был заняться Кречетов со своим отрядом.

– Я верю в тебя, мой ученик, – с пафосом произнес академик перед тем, как девять репликантов покинули бункер. – В тебя и в твоих бойцов. Идите, сделайте то, что должны! И да поможет вам Зона!

При этом Захаров с удовлетворением отметил, что от этих слов у всех девятерых на глаза навернулись слезы. Что ж, отлично! Вживленная программа беспрекословного подчинения его приказам работала безукоризненно, исправно вырабатывая гормоны наслаждения у репликантов от патетики хозяина, его похвал и осознания хорошо выполненного задания.

Кстати, именно Кречетову академик вживил биомодуль ментального контроля над членами отряда. Без каких-либо средств связи профессор видел, что делает каждый из них, и при необходимости мог корректировать их действия. Захаров знал, кому доверить командование: мозг обычного человека не справился бы с такой нагрузкой.

Но это не относилось к тренированному мозгу профессора. На тестах он одной лишь силой мысли замечательно управлял действиями отряда. Оставалось проверить, как это у него получится в реальном бою.

– Я даю тебе полную свободу действий, – сказал Захаров, глядя в глаза своему ученику. – Ты волен поступать так, как сочтешь нужным, чтобы принести мне победу. Теперь просто идите и сделайте это!

– Да, хозяин! – синхронно рявкнули девять глоток.

После чего репликанты развернулись и направились к большому грузовому лифту, который должен был вынести их на поверхность Зоны.

…От озера Куписта до Новошепелицкого лесничества по прямой было всего лишь немногим больше пяти километров. Даже с учетом пересеченной местности за пару часов можно легко дойти до цели… если бы не село Чистогаловка, лежащее прямо на пути.

После Чернобыльской аварии это село, одно из крупнейших в районе ЧАЭС, оказалось в центре радиоактивного загрязнения – так называемого «западного следа», шлейфа высокоактивных частиц ядерного топлива, вылетевших из разрушенного взрывом реактора Четвертого энергоблока. Единственным способом не уничтожить полностью, а хотя бы уменьшить катастрофический радиоактивный фон было полностью снести все строения села, а то, что осталось, захоронить в земле как можно глубже.

Что и было сделано.

Ликвидаторы последствий Чернобыльской аварии стерли Чистогаловку с лица земли тяжелой инженерной техникой, а обломки зданий закопали. Само собой, жителей эвакуировали… согласно документации. А что там на самом деле было – кто ж его знает. Ибо те сталкеры, кто проходил мимо огромного захоронения, говорили, что видели крыши типа снесенного села.

Что это было – мираж или настоящие дома, воссозданные Зоной заново, – до сих пор никто достоверно не выяснил. И «Энциклопедия Зоны», которая была в каждом КПК у каждого сталкера, молчала на эту тему.