Сосед будет сверху (СИ) - Левина Ксюша - Страница 4

Дед бы меня не понял. Он бы сказал, что не такой он меня воспитывал, торжественно отобрал набор гаечных ключей, который подарил на четырнадцатилетие (зачем-то), и вычеркнул из завещания. И не видать бы мне его «Харлея», гаража и однушки на окраине, как своих ушей. А еще скорее бобер Офелии оживет и трахнет ее сам, чем я расплачусь за ремонт чертовых машин.

Мне конец.

Я выхожу на парковку, прихватив с собой псинку, которая радостно мотает задницей из стороны в сторону и пригибается к асфальту, падая ниц перед приближающимся Мудаком в Кожанке.

— Здрасьте, — бурчу я под нос, а мудак подозрительно смотрит на Офелию, скачущую перед ним.

— Это что? — спрашивает он.

— Собака.

— Непохожа.

— Ну извините.

Он продолжает коситься на собаку, щурится и велит ей:

— Голос!

Офелия прекращает выгибаться, замирает и издает громкое «тяфк». Сама! Просто потому что он попросил!

— Ладно, ты собака. Хотя у меня еще есть сомнения на твой счет. — Мудак продолжает поражать.

Он садится на корточки, протягивает к псине открытые ладони, будто показывая, что бояться нечего, и принимается активно начесывать Офелию, которая впадает в такой экстаз, что я всерьез переживаю, не обоссытся ли она от счастья.

— Ну и как будешь платить? — неожиданно грозно звучит его голос. Особенно учитывая, что в руках он держит повизгивающую собачонку.

— Я... ск...

— Как отработаешь? — не дослушав, давит на меня.

— Я мо... могу....

— У меня фара разбита, это дорого обойдется тебе, соседка.

— А я...

— А у тебя бампер треснул — это еще дороже.

— Ну уж с эт...

— Ты думаешь я не знаю, что эта тачка принадлежит моей бабке? — Он встает, отодвигает в сторону Офелию, которая, как послушная шлюшка, преданно смотрит на Его Мудачество слезящимися глазками, и делает шаг на меня.

— Тво....

— Ну соседке моей! — Еще один его шаг, и я оказываюсь практически вжата в бок машины. — Бабке снизу! — шипит он, касаясь кончика моего носа своим подбородком. — Эмма Робертовна — моя бабка! — звучит над ухом рычащий тон. — И проблемы ей создаю я!

О-хре-неть.

— Тв... твоя бабка? Она реально твоя...

— Ну конечно мы не родственники! Она просто противная бабка-соседка и моя личная головная боль, — с расстановкой произносит он, и на его губах появляется прямо-таки зловещая улыбка.

Хочется достать маховик времени и вернуть все, как было, потому что мне ужасно страшно. Вот бы все просто исправить! Сесть в машину и дать по газам! Ну или, по крайней мере, остановиться и хорошенько подумать о том, что полагается мне по закону и где я должна не проморгать удар.

Зажмурившись, я выставляю руки в защитном жесте.

— Это что? — недоуменно интересуется придурок.

— Не мешай. Я думаю.

— О как, ну не буду отвлекать, — издевается он.

Так, стоп! Авария. Авария — это ДТП. ДТП — это ДПС. ДПС — это страховка. Страховка — это деньги не из моего кармана. Деньги — это Эмма Робертовна, которой...

— ...совсем не понравится, что ты сделала с ее малышкой.

Я что, вслух рассуждала?

Внезапно оказывается, что мудак стоит ко мне куда ближе, чем был до этого. Его голубые глаза будто бы даже светятся — такие внимательные и издевательски веселые.

— Ну? Что выберешь?

— А какие у меня варианты?

— Я могу сотворить чудо, — он внезапно понижает голос.

Именно таким тоном он, должно быть, соблазняет своих телок. И я почти не сомневаюсь, что они трепещут и растекаются перед ним лужицами.

— Я могу исправить твою проблему и простить мою. — Его дыхание касается моего лица, я нервно сглатываю и ощущаю слабость в коленках. У меня появляется нехорошее предчувствие, очень нехорошее. — Бампер починим так, что никто не узнает, — продолжает мурлыкать Этот Парень.

Ой, нет, я начинаю возвращаться в лифт.

— Зачем тебе это? — искренне недоумеваю я. Цена за такую услугу должна быть непомерной.

— ...а фару, так и быть, я заменю сам.

— И что ты за это попросишь?

— Отработаешь, — как-то неопределенно бросает он.

Черт, мне очень-очень плохо. Мне все это снится? Я слышу скулеж и даже не сразу понимаю, что издает его Офелия, потому что сейчас и сама вполне способна на такие звуки. Я совершенно себя не контролирую. Сцены из «лифтового» сна стоят перед глазами, будто отпечатались на сетчатке. Я могу не только визуализировать их, но, кажется, я почти чувствую фантомные прикосновения к телу. Могу поклясться, что Мудачество держит руки при себе, а я все равно ощущаю его пальцы на своей талии.

— Что? — оживаю я. — Как отработать?

— Примерным поведением.

— В смысле?

— Ничего такого. Ничего, что бы ты не смогла мне дать.

— Я… — меня аж взрывает, — я не такая! Я найду деньги! И я вызываю полицию! Сейчас же!

Дрожащими руками достаю телефон, но экран расплывается перед глазами — это какое-то отчаяние. Дергаюсь, но ничего сделать не успеваю, потому что цепкие пальцы впиваются в мои и тянут вниз.

— Эй, тебе напомнить, что Эмме Робертовне вряд ли сильно понравится эта ситуация? Она ведь обожает свою «Ауди». И я не думаю, что настолько же она обожает тебя. Я вообще тебя раньше не видел, ты кто? Внучки у Робертовны нет, детей тоже.

— Ее подружка? — выдаю я единственную версию, которая приходит в голову, а Его Мудачество скептически задирает бровь. — Ладно, — быстро сдаюсь, — я выгуливаю собаку и поливаю ее цветы.

Ну или включаю автополив в оранжерее, но об этом ему знать совсем не обязательно.

— Значит, сама судьба велит тебе заплатить за ремонт машины.

— Наверняка у нее КАСКО.

— Уверена? — улыбается он.

А я, блин, не помню! Я должна знать, я же вписана в страховку! Но в голове чистый лист. Ну конечно у нее должна быть КАСКО, как иначе? Дорогая тачка, хозяйка при бабле, но... я, черт возьми, не уверена!

— Ну и что? — резко отвечаю ему. — Я заплачу и...

— И тебя уволят. Тут же. Эмма, когда купила свою игрушку, всему двору рассказывала, что это ее железная дочка, пылинки с нее сдувала. Ты готова потерять работу?

— Тебе-то что? — фырчу уже из последних сил. Вообще-то мне совсем не до смеха.

Да-да, я хочу, чтобы меня спасли. Я не хочу рассказывать Эмме, что стукнула ее машину, не хочу полицию, не хочу аварийную службу. Я не хочу знать, как работают страховки и кто за что платит. Я хочу, чтобы все скорее закончилось, но...

В рабство к Этому Мудаку я не-хо-чу!

— Зачем я тебе?

— Ты? — он звучит насмешливо.

Вслед за раздражением от его тона приходит раздражение из-за показного безразличия. Внутренний голос вопит ему в ответ: да, я, а какие еще варианты?

— Зачем ты мне помогаешь? — я зла.

— Я же сказал — ответная услуга.

— Но... — я набираюсь храбрости.

Стук-стук-стук.

Сердце сходит с ума и вот-вот сломает мне ребра.

— Я...

Краснею так, что печет щеки.

— Я не стану с тобой спать, — выдавливаю из себя через силу на одном дыхании.

И тишина. А затем страх. Ужас. Принятие. Торг. Все в кучу и не по порядку.

— Я не расслышал.

О, жестокий-жестокий человек!

— Я не стану с тобой спать.

— Что, прости? Погромче повтори.

— Я НЕ СТАНУ СПАТЬ С ТОБОЙ! — ору что есть мочи.

Твою мать! Голос разносится по всей парковке, и даже Офелия падает на асфальт, будто ей за меня стыдно.

Какой позор, мамочки!

Хохот. Дьявольский хохот разлетается вокруг. Мудачина складывается пополам, упирается руками в колени и кашляет. Потом опять хохочет, вытирая глаза, будто даже заплакал от смеха.

— Что? Я… с тобой? — Он машет руками, тычет то в меня, то в себя. — Спать? Фух, насмешила.

Я в ужасе от происходящего. Так стыдно мне не было никогда. Я даже не могу представить ситуацию хуже. Еще чуть-чуть, и придет паническая атака.