Безмолвная. Книга вторая (СИ) - "Константин" - Страница 10

МинХэ, не дожидаясь ответа, скрылась в направлении своего рабочего места, а ЁЛин, пользуясь моментом, полезла в сумочку за расчёской — привести в порядок растрёпанные, дувшим в открытые окна машины ветром, волосы. Она едва появилась в отделе, как тут же была взята в оборот не в меру любопытной коллегой. Как тут успеть красоту навести?

Кабинет ЁЛин представлял собой небольшой закуток, огороженный, от дюжины аналогичных, фанерными перегородками. Само рабочее пространство женщины являлось образчиком ординарности: стол, на нём монитор компьютера; мышь, клавиатура; забитая текучкой стопка лотков; канцелярские принадлежности. Сбоку компактный стеллаж, отсвечивающий подписанными корешками папок. На перегородке, приколотая кнопками, карта страны, с многочисленными пометками карандашом; листок со списком номеров, над телефонным аппаратом, и чуть в стороне фотография улыбающегося в камеру мужчины — покойного мужа ЁЛин. Женщина несколько раз порывалась её снять, но стоило взять снимок в руки, тут же возвращала на место.

— Ты никак, на согэтхин ходила? — вернулась МинХэ с чистой блузкой и неожиданным вопросом. Она протянула свёрток ткани ЁЛин и закрыла спиной, висевшую на стене, камеру, направленную в сторону рабочего места коллеги. Дождалась, пока ЁЛин переоденется…

Вопрос подруги поставил ЁЛин в тупик. Какое отношение свидание вслепую имело к её внешнему виду, она не поняла. Видимо, так они проходят в понимании девчонки, выскочившей замуж за своего одноклассника и по этой причине ни разу на них не бывавшей? Всё может быть. На всякий случай, ЁЛин утвердительно кивнула. Вдаваться в подробности давешней попойки она не собиралась, а тут за неё всё придумали. Согэтхин так согэтхин!

— Давай, рассказывай! — пошла в наступление подруга, почуявшая жаркую новость. Надев новую блузку, ЁЛин, какое-то время раздумывала, что делать с пятнами на юбке, и, в итоге, решила оставить обновку навыпуск — частично прикрыв той испачканный элемент одежды. Размышления на эту «насущную» тему позволило женщине собраться с мыслями и придумать, ответ для не в меру любопытной МинХэ.

— Он оказался козлом! — почти взаправду вздохнула ЁЛин, припомнив некоторые из своих давних «свиданий»

— Щибаль! — выдохнула МинХэ, тем самым, выражая женскую солидарность, и тут же добавила: — Ну он хоть не урод?

ЁЛин, повторно сбитая с толку, неопределённо махнула головой. К счастью, допрос прервал рабочий телефон на её столе, издавший мелодичную трель. Вызывал начальник.

Боссом у ЁЛин была повидавшая жизнь ачжумма, которую звали Су ЛиСоль. Успешно поступив в Йонсей, она, молодая и уверенная в себе, мечтала о карьере. Но, вовсю набирающая обороты и нацеленная на тяжёлую промышленность индустриализация страны, оставляющая целые отрасли «за бортом», заставила ЛиСоль пересмотреть свои взгляды на жизнь. Будучи тогда весьма впечатлительной особой, она была глубоко поражена зверствами, что продемонстрировало авторитарное правительство, во время подавления, вспыхнувшего в городе Кванджу — провинции Чолладо — а за ним, и соседних регионах, протеста. Тогда, девушка впервые пережила нервный срыв. А оправившись, поклялась себе посвятить свою жизнь помощи людям.

Закончив Йонсей, она отказалась от маячащих на горизонте перспектив и устроилась на работу в фонд помощи детям-сиротам, коих, во время периода индустриальной реформы, становилось всё больше и больше. Их родители, кто, оставшись без работы, кто, просто не выдержав нищеты, сводили счёты с жизнью, оставляя, никому не нужных, детей на произвол судьбы. Впрочем, занятое реформой государство тоже было не в восторге от лишних ртов, отъедающих из, и без того вечно пустой казны, энную сумму вон. Лишь, благодаря фонду, ежегодно собирающего из кошельков щедрых, преимущественно, иностранных, спонсоров средства на содержание дюжины детских домов, разбросанных по стране, брошенным ребятишкам оказывался необходимый уход.

Шли годы, а с ними наступал подъём экономики Страны утренней свежести. Государство, наконец, вспомнило о своём подрастающем поколении, и взяло под контроль детские дома, возобновив их финансирование в полном объёме. Фонд, в котором работала ЛиСоль, прекратил своё существование, а его сотрудники — преимущественно, волонтёры, принялись за поиски работы. ЛиСоль повезло. Благодаря связям мужа — занимавшего должность в министерстве образования, ей удалось устроиться в службу опеки, где она трудилась по сей день, пройдя путь от простой службистки до начальника столичного подразделения.

Войдя в кабинет босса, ЁЛин обнаружила там, кроме ЛиСоль, расположившегося за столом человека в мундире. У женщины участилось сердцебиение, когда она, без труда распознала форму военной разведки. Нутром почувствовав, по чью душу явился этот человек, ЁЛин, сначала, чуть было не «задала стрекача», но, с детства привитая дисциплина и уважение к старшим оказались сильнее паники. ЁЛин, традиционно поклонилась, здороваясь с начальницей, и застыла, сложив перед собой ладони, в уважительном жесте да скромно уставившись в пол. Чутьё не подвело женщину.

— Аньон, ЁЛин, — поздоровалась с ней начальница, и подними вошедшая взгляд, заметила бы скривившиеся губы ЛиСоль, недовольной внешним видом подчинённой. — Этот уважаемый человек из военной разведки. Он интересуется одной девочкой, с которой ты можешь быть знакома. Ответь на его вопросы.

Сердце ЁЛин взялось в галоп. Ей казалось, что его стук слышен всем присутствующим. Она заставила себя поднять голову, посмотрела на незнакомца.

— Как скажете, Су-сонбэ, — выдавила она из себя ответ и снова поклонилась.

— Присядьте, инспектор, — пригласил женщину за стол разведчик, кивнув на место напротив себя. Дождавшись, когда та, на вдруг ставших непослушными ногах, подойдёт, и займёт предложенный стул, продолжил. — Меня интересует агасси, которую зовут Ли ЛиРа, пропустив формальности, произнёс мужчина. Из тонкой папки, что лежала возле него на столе, на свет появилась фотография разыскиваемой, с которой, взглядом фиолетовых глаз на ЁЛин смотрело знакомое лицо с неестественно светлой кожей.

— Узнаёте её? — дав женщине время рассмотреть снимок, поинтересовался разведчик.

— Да, я знаю эту агасси. Я навещала её в больнице в Сокчхо. К нам поступил сигнал оттуда, о жестоком обращении с ребёнком, и я ездила разбираться. Там я с ней и познакомилась, — ответила ЁЛин, указав подбородком на фотографию. Пока она разглядывала снимок, ей удалось собрать в кучу разбегающиеся мысли и немного успокоиться. Вряд ли, НИС стали бы церемониться, узнай, что она скрывает девочку у себя, и расспросы вместо наручников тому подтверждение. Во всяком случае, пока. А это значит, что ей нужно вести себя естественно и непринуждённо, показывая профессионализм и готовность помогать в решении вопросов национальной безопасности. Ну и постараться, при этом, не сболтнуть лишнего.

— Насколько хорошо вы с ней успели познакомиться? Как долго общались? Она вам что-нибудь рассказывала о себе? — продолжил опрос разведчик будничным тоном. ЁЛин задумалась, припоминая подробности их первой, с Лирой, встречи.

— Эта агасси швырнула в меня поднос с едой, из-за чего, я несколько недель провела в той больнице. А первый и последний наш разговор состоялся сразу, после моей выписки. Единственное, что я из него помню, что она извинилась за свой поступок и сказала, что я — красивая. К сожалению, коммуникация с ней была сильно затруднена тем, что девочка общалась через планшет, из-за своей немоты.

— ЁЛин-сии, тот сигнал, о жестоком обращении подтвердился? — как будто, пропустив мимо ушей предыдущую фразу женщины, поинтересовался нисовец.

— Нет. Имело место недопонимание к сотрудникам больницы со стороны третьих лиц. Девочка находилась там в полной безопасности.

— Это хорошо, — выдержав паузу, поддакнул разведчик, и следом, задал давно ожидаемый женщиной, вопрос. — Значит, с тех пор, вы больше не видели ЛиРа?